Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

— При чём тут это?

— А при чём тут Рон? Чем тебе так не угодили Уизли?

— А с чего бы мне их любить?

Гермиона повесила пальто на спинку стула, задержавшись на ткани, комкая её пальцами.

— Они приняли тебя у себя, приняли после того, как ты объявился в их доме.

— Взяв с меня парочку Непреложных обетов, — не скрывая неприязни в голосе, сказал Регулус.

— Это был Грюм. Мистер Уизли вступился за тебя!

— Артур Уизли, — с откровенной насмешкой произнёс Регулус. — Пример для подражания! Напомни-ка, чем он прославился во время Первой магической войны?

— Не говори так. Мистер Уизли добрый и отзывчивый…

— И хорошо пел в школьном хоре.

— Он никогда не был бойцом, — повысила голос Гермиона. — Он не аврор, не дуэлянт. Артур не мог рисковать молодой семьей, примкнуть к Ордену, но в душе он всегда поддерживал Дамблдора и…

— И между производством маленьких рыжих Уизли от всего сердца сочувствовал силам сопротивления, — закончил Регулус.

— Ты несправедлив, — процедила Гермиона сквозь зубы. — Ты совсем его не знаешь, как не знаешь Рона. Ты повёл себя безобразно, подбивая его на ссору.

— Он может быть инкарнацией Мерлина, мне всё равно.

— Может, в этом и проблема? — завелась Гермиона. — Предлагаешь мне оставить Гарри и Рона, которых я знаю с детства, которым безоговорочно доверяю свою жизнь, и предпочесть тебя? Уже забыл, как старательно тяготился моим присутствием? Мы всё время спорили, мы и сейчас это делаем.

— С Уизли у вас, конечно, полное взаимопонимание, — саркастично произнёс Блэк.

Гермиона густо покраснела.

— Признаю, Рон довольно вспыльчивый, но зато он отзывчивый, добрый…

— Копия отца, как я понимаю.

— …и смелый! Никогда не бросит в беде! Не пытайся убедить меня, что ты лучше Уизли.

— Куда уж мне до них.

— По крайней мере они никогда никого не пытали и не убивали!

Регулус застыл. Правая рука дёрнулась к предплечью левой.

Гермиона с вызовом смотрела на него несколько мгновений, но потом что-то в её лице переменилось.

Как она смела?! Он жалел об этом каждую минуту, секунду, каждое мгновение. Он жалел о том дне, когда принёс присягу Тёмному Лорду, о магглорождённых, над чьими домами висела Чёрная метка, о маггле, которого пришлось убить в треклятом пабе. Регулус задыхался от бешенства. Она не могла знать, но, ударив наугад, попала в яблочко.

— Мне не следовало так говорить, — пробормотала Гермиона. — Это было бестактно…

— Почему же? — переспросил Блэк, изо всех сил стараясь быть сдержанным. — Всё так. Доходчивый сравнительный анализ. Я не буду пытаться притворяться тем, кем не являюсь. Да, я сражался против твоих друзей, против фениксовцев вашего обожаемого директора, а однажды помог Долохову и Белле прикончить обоих Прюэттов, братьев Молли Уизли. Они были хорошими людьми. И знаешь, я не раскаиваюсь, потому что в ином случае они бы отправили на тот свет меня.

— Ты нарочно так говоришь! Ты не мог убить их, — прошептала Гермиона, и он увидел, что в её глазах стояли слёзы.

Регулус фыркнул, сунув руки в карманы брюк.

— Как любезно. Ты так трогательно печёшься о целостности моей души? Нет, их нет. Я никогда не убивал волшебников.

— Только магглов вроде меня, — с кривой улыбкой произнесла Гермиона.

— Ты не маггла.

— Нет, — она отвела взгляд. — Я хуже. Куда хуже и опаснее. Я та, что украла магию у настоящих волшебников. Так теперь пишут в газетах.

— Хоть раз я упрекнул тебя за происхождение? Ты дурочка, Гермиона, — в сердцах бросил Регулус. — Что, по-твоему, я должен делать? Радоваться, что ты грязнокровка?

Она выглядела так, словно он её ударил. Блэк ощутил досаду, пока слова ещё звенели в воздухе, и одновременно испытал дикое удовольствие от того, как она побледнела. Её губы дрожали, грудь часто вздымалась, но трясло Грейнджер не от обиды, а скорее от ярости. Звонкая пощёчина — то, чего он заслуживал, но её не последовало.

Молчать было правильно, потому что больнее они сделать друг другу уже не могли. С самого начала его попытка удержать её была обречена на провал. Бессмысленна.

«Ну, а чего ты ожидал?» — глумился внутренний голос.

— Спасибо, что приютили меня в «Гнезде альбатросов», — ровно произнесла Гермиона и взяла со стола бисерную сумочку. — Будем держать друг друга в курсе событий.

Регулус освободил ей дорогу из комнаты. Часть его хотела извиниться, задержать её, остановить, но нужные слова где-то потерялись.

Напоследок Гермиона обернулась к нему.

— Попрощайся за меня с Дорой и Андромедой.

— Всенепременно.

Регулус так и остался стоять на пороге комнаты, окутанной тусклым светом лампы с нелепой бахромой.

Он только что разрушил всё с той же лёгкостью, с какой ломаются песчаные замки. Ему вдруг стало мучительно тесно в душной девичьей спальне, и он побрёл вниз. Снаружи совсем стемнело. Люпин, казалось, даже не изменил позу, впав в полудрёму в старом кресле у очага.

Регулус посмотрел на бутылку сливочного пива. Мерлин, он бы не отказался сейчас от чего покрепче, но придётся довольствоваться тем, что есть.

— Гермиона отправилась в дом тётки Молли — Мюриэль, — внезапно сказал Ремус, отлевитировав несколько поленьев в тлеющий камин. — Мне жаль.

— Почему тебе должно быть жаль? — спросил Регулус, горько улыбаясь.

— Наблюдать за тем, как кто-то разрушает своё счастье, всегда больно. Ты любишь её?

— Не знаю, — честно признался Регулус, откупорив бутылку и сделав глоток. — Зато уверен, что не заслуживаю её любви.

— Ты прав. Не заслуживаешь, — безжалостно припечатал Ремус. — Но если хочешь узнать ответ, то искать его надо сердцем. Я в своём нашёл Дору.

Блэк стиснул зубы.

— Сообщи мне, когда будет следующее нападение, — попросил Регулус. — То, что ты говорил об Ордене Феникса… Я подумал об этом. Я согласен.

— Полагаю, ты узнаешь о планах Пожирателей смерти раньше нас, — ответил Ремус, мазнув взглядом по его предплечью.

— Точно, — невесело произнёс Регулус. — Я же один из них.

========== Глава 41 — Гарри ==========

Гарри облокотился о подоконник, глядя на наливающееся чернилами небо. Где-то в саду журчала вода. Деревья стояли зелёными благодаря замысловатым чарам тётки Рона.

Бурное воссоединение с семьёй Уизли оставило Гарри без сил, пусть усталость и была приятной. Аппарировать сюда было ошибкой. Он не мог здесь остаться надолго, а уходить на сей раз будет сложнее, чем раньше.

Рон разомлел от материнской ласки. Оказавшись в тепле и уюте, сытый и спокойный, он похватал все вышедшие за время их затворничества у Бэгшот спортивные журналы и уснул в обнимку с последним выпуском «Квиддич сегодня». Молли не могла насмотреться на сына и превзошла саму себя в искусстве кулинарного мастерства, приготовив все любимые блюда Рона разом. Естественно, она не забыла и о Гарри. А уж для Джинни миссис Уизли расстаралась настолько, что испекла двухэтажный торт — компенсация за пропущенный день рождения.

Фред и Джордж наперебой пересказывали самые удачные шутки из эфира, и постепенно Гарри начал забывать, что за границами садового участка Мюриэль, по которой проходит кромка защиты Фиделиуса, идёт война. А этого делать нельзя! Нельзя впускать в себя тепло, ленивую апатию, иллюзию счастливой жизни, иначе ему никогда не выбраться отсюда, не разорвать кокон материнской заботы, в который его укутала миссис Уизли.

У него была миссия, план и… проводник.

После пожара в Годриковой Впадине медальон Слизерина молчал — Том в нём молчал.

Как ни абсурдно, Гарри забеспокоился. Он часами рассматривал старинное украшение, прислушивался к ощущениям… Дошло до того, что Поттер заговорил с Риддлом сам, прошипев несколько фраз на змеином языке — конечно, не на глазах у Рона и Джинни. Они брезговали брать крестраж в руки, тем более что на Гриммо жизнь начала налаживаться. К ним вернулся спокойный сон. Рон пребывал в хорошем расположении духа, а Джинни опять начала улыбаться. Она хмурилась, только когда Гарри брал медальон, а он регулярно сжимал его в ладони, стискивал до побелевших костяшек пальцев. И иногда слышал, чувствовал слабый размеренный пульс за изумрудным стеклом. Том ещё жив. Он внутри.