Правила бунта - Калли Харт

— Круто. Ты не видел Рэна?

Дэш хмурится.

— Рэна?

— Мне нужно с ним поговорить.

— О чем?

— Ты больше не можешь лезть в мои дела, Дэш. Это личное. Ты видел его или нет?

У меня такое ощущение, что легкие полны битого стекла. Я ненавижу себя. Даже не узнаю себя. Я понятия не имею, кто этот холодный, ненавистный монстр и откуда он взялся, но не могу обуздать его, когда нахожусь рядом с этим парнем. Я хочу, чтобы он ушел, но также боюсь этого. Он единственный, что держало меня в течение долгого времени.

— Он на кухне.

— Отлично. — Я не благодарю его. Просто поворачиваюсь спиной и протискиваюсь сквозь толпу, не давая парню возможности сказать что-нибудь еще.

Я нахожу Рэна стоящим перед холодильником на кухне, как раз там, где сказал Дэш. Он захлопывает дверь и застывает, когда видит меня. Я думала, он закатит глаза или что-то в этом роде, но разочарованной, незаинтересованной реакции не последовало.

— Мендоса. — Он натянуто улыбается мне. — Так рад, что ты смогла присоединиться к нам.

— Ты действительно плохо умеешь врать. Тебе, наверное, стоит еще немного пообщаться со своей сестрой. Или Дэшем. Они оба отличные лгуны. Уверена, что ты мог бы кое-чему научиться.

Рэн отвинчивает крышку с банки с корнишонами, которую держит в руках, и бросает один в рот.

— Во-первых, я самый искусный лжец в этой части Бостона. Во-вторых, Дэш чертовски ужасный лжец. Например, когда он лгал о связи с тобой. Я видел его насквозь за милю. — Рэн протягивает мне открытую банку. —Корнишон?

Я отмахиваюсь.

— Нет, я не хочу кор... о боже. Ух. Я хочу поговорить с тобой об Элоди.

— Держу пари, что так и есть. — Он уходит от меня, неторопливо направляясь в гостиную.

— У нее было трудное прошлое, Рэн. Она не какая-то игрушка, которую ты можешь использовать и выбросить, когда…

Парень резко останавливается, и я чуть не врезаюсь ему в спину. Его глаза, как полированный нефрит, сверкают гневом, когда он поворачивается ко мне.

— Кто сказал, что я играю? Кто сказал, что я когда-нибудь откажусь от нее? И тебе не кажется, что я знаю о ее трудном прошлом гораздо больше, чем ты?

— Значит, ты не собираешься заставить ее влюбиться в тебя, а потом разбить ей сердце? Не в этом весь смысл?

— Нет. Возможно, так и было в самом начале, но… — Он швыряет банку на стойку, сердито рыча. — Я не заставлял ее влюбляться в меня. Я влюбился в нее. Понятно? И делаю все возможное, чтобы не потерять ее, но благодаря тебе и этому гребаному дневнику…

— Дневнику?

— Да, тому, который вы с Дэшем не смогли должным образом сжечь в беседке. Мы встречались там в тот вечер. Элоди нашла его в камине и прочла его. А теперь она думает, что я имею какое-то отношение к исчезновению Мары.

— Откуда мне было знать, что он уцелел?

— Знаешь что? Держись подальше от дерьма, которое тебя не касается, Мендоса. Если увидишь Элоди сегодня вечером, просто убедись, что она не втянулась в игру, ладно? Я хотел вывести из дома как можно больше людей, чтобы все не вышло из-под контроля. Я…

— О, эй, смотри! Вот она! Карина!

Мы с Рэном одновременно смотрим на входную дверь и... о, черт. Ну, разве это неидеально? Как раз вовремя. Элоди только что вошла в дом с Прес, и... я едва узнаю ее. Я купила ей краску для волос несколько недель назад, когда подруга упомянула, что ненавидит быть блондинкой, но решила, что она выбросила ее, когда не использовала сразу. Что ж, теперь она ей воспользовалась. В тусклом освещении прихожей ее длинные густые волны кажутся почти черными. Она просто сногсшибательна в своем белоснежном, струящемся платье. Ее лиф искрится и ловит свет, усыпанный тысячами крошечных кристаллов. Элоди похожа на существо из сказки. Когда она замечает, что мы с Рэном стоим вместе, ее лицо хмурится, как будто мы оба последние люди на Земле, которых она хочет видеть. Прес машет рукой и направляется к нам, но Элоди поворачивается и бежит в противоположном направлении.

— Какого черта?

— Кэрри, позволь мне…

Да. Как будто я собираюсь слушать Рэна. Я пробираюсь сквозь толпу, пытаясь заглянуть поверх голов людей, но Элоди исчезла.

Проходит минут пять, и я ворчу, пробираясь взад и вперед по переполненному дому, ища подругу везде, где только могу придумать. Еще десять минут. Куда, черт возьми, она делась? Она что, просто ушла?

— РЭН ДЖЕЙКОБИ! Где ты, черт возьми, пропадаешь?

О, отлично. Одетый, как Алекс из «Заводного Апельсина» с котелком, надетым на бритую голову, Пакс стоит у подножия лестницы, рядом с ним стоит Дэш. Дежавю возвращает меня к ночи последней вечеринки, когда Рэн объявил о глупой игре, в которую заставил всех участвовать. Похоже, на этот раз будет еще одна. Однако парни не могут быть настолько глупы, чтобы купить еще наркоты.

— РЭЭЭЭЭЭН! У тебя есть три секунды, придурок! Покажи свое уродливое лицо!

Рэн появляется мгновением позже, сердито пробираясь сквозь толпу тел к лестнице, а Элоди следует не так далеко от него. Должно быть, он нашел ее раньше меня.

На лице Дэша появляется облегчение, как будто он думал, что Рен, возможно, вообще сбежал с вечеринки.

— Студенты Вульф-Холла! Момент, которого вы все так долго ждали, настал! — говорит он.

Пакс ухмыляется, когда добавляет:

— Леди и джентльмены, позвольте представить вам Мастера Охоты!

Остальные участники вечеринки приветствуют и кричат во всю глотку. Из-за их волнения мне очень трудно пробраться через переполненное пространство, чтобы добраться до Элоди. Когда все