Корабль судьбы (Том II) - Робин Хобб

Матросы, отдыхавшие внизу, забеспокоились и выскочили на палубу, чтобы засыпать Симоя вопросами. Тот твердо стоял у штурвала: дескать, знаю, что делаю. На головы людям сыпались сбитые листья и ветки. Перепуганные птицы разлетались с громкими криками. Наконец корабль стал замедлять ход, потом остановился.

— Мы на месте! — возбужденно сообщил людям Совершенный.

— Это уж точно, — хмуро съязвил Брэшен, глядя вверх и прикидывая, как выбраться отсюда.

— Клад Игрота! — выдохнула Янтарь.

Брэшен и Альтия разом к ней обернулись. А она смотрела туда, куда указывал вытянутый палец Совершенного. Альтия сперва увидела лишь нечто темное в ветвях какого-то древнего исполинского дерева. Носовое же изваяние обернулось к ним с торжествующей улыбкой на лице.

— Она первая угадала, — сказал Совершенный. — И правильно угадала! — заявил он так, словно они играли в какую-то детскую игру.

Их немногочисленная команда почти в полном составе стояла на палубе, глядя туда же, куда указывал Совершенный. Они уже разглядели печально знаменитую звезду Игрота, вырубленную на коре ближайшего дерева. Время и рост дерева лишь увеличили давний шрам, вместо того чтобы уничтожить.

— Величайшую добычу, — припомнил Совершенный, — Игрот захватил, когда взял на абордаж корабль с сокровищами, предназначенными для казны джамелийского сатрапа. Это было еще в те времена, когда сатрапия раз в год высылала корабль за данью, причитавшейся ей с каждого отдаленного поселения. Удачный тогда расплатился товарами из Дождевых Чащоб, причем в немалом количестве. Беда только, по дороге в Джамелию корабль бесследно исчез. Его никто и никогда больше не видел.

— Это было до меня, но я наслышан, — подал голос Брэшен. — Люди поговаривали, ничего подобного из Трехога ни до, ни после не вывозили. В то время как раз откопали несколько комнат с сокровищами. Их погрузили на корабль — и они пропали при перевозке.

— Не пропали, а были спрятаны, — поправил его Совершенный.

И вновь оглядел величественные деревья. Альтия тоже вглядывалась вверх, пытаясь понять, что же такое угнездилось там, наверху, среди ползучих лиан. В любом случае, сооружение было немаленькое: оно опиралось на ветви сразу нескольких лесных великанов.

— Вы никогда не задумывались, почему Игроту понадобился именно живой корабль? — с торжеством в голосе продолжал Совершенный. — А все для того, чтобы устроить такую ухоронку для награбленного, до которой в жизни не доберется ни один обычный пират. Ведь даже если бы члены его команды выболтали тайну местонахождения клада, грабителям понадобился бы еще один живой корабль, чтобы его заполучить! Вот он и соорудил здесь хранилище, и милые его сердцу сокровища были подняты на мои мачты, а с них — на ветви деревьев, на платформы, которые там были построены. Игрот думал, что здесь они будут в сохранности до скончания века.

Брэшен то ли хмыкнул, то ли зарычал. И спросил с яростью:

— Он тебя ослепил до или после того, как присмотрел это местечко?

Носовое изваяние ответило не дрогнув.

— После, — негромко проговорил Совершенный. — Видишь ли, он никогда мне не доверял. Впрочем, он имел к тому веские основания. Я сам счет потерял, сколько раз пытался его убить. Вот он меня и ослепил, чтобы я без него не смог найти дорогу обратно. — Тут Совершенный оглянулся на оцепеневшую команду и не спеша подмигнул Янтарь. — Ему и в голову не приходило, что однажды кто-то сумеет меня заново изваять. И я тогда понятия не имел, что это может случиться. А вот поди ж ты — я снова здесь. Единственный выживший из той кровавой команды. И все, что спрятано здесь, принадлежит мне. А стало быть, и вам!

Люди потрясенно молчали. Никто не издал ни звука, ни один не двинулся с места.

Совершенный вопросительно поднял брови. И спросил с хитрецой:

— Ну? Неужели никто не хочет его оттуда забрать?

Забраться туда и осмотреть клад было легче легкого. А вот проложить по реям нечто вроде мостков и перенести сокровища на палубу Совершенного оказалось изрядной работой, потребовавшей немало времени и сил. У людей попросту спины трещали, но, что характерно, никто не жаловался.

— Что до Клефа — можно подумать, Совершенный нарочно все так подгадал, чтобы оторвать его от уроков, — заметил Брэшен. И действительно, мальчишку, как самого ловкого и юркого члена команды, на время освободили от постылых занятий.

— Это верно, — заметила Альтия. — Видели его улыбочку? Еще чуть-чуть — и, право слово, верхняя половинка головы так и отвалится. — Задрав голову, она смотрела на Клефа. Он мчался по снастям с дерева на корабль, и тяжелый мешок так и подпрыгивал у него на спине. И ни змеи, ни кишащие насекомые не могли помешать его канатоходческим подвигам. Альтия даже забеспокоилась: — Немножко осторожности ему бы не помешало.

Они с Брэшеном и несколькими матросами стояли на бревенчатой платформе. Лианы, выросшие здесь в течение десятилетий, только усилили Игротово сооружение, фактически включив его в свою систему побегов, отростков и висячих корней. А вот сундукам и бочонкам, в которых хранились сокровища, повезло существенно меньше. Они сгнили и рассыпались, так что морякам с Совершенного пришлось потратить немало времени, заново пакуя рассыпанные драгоценности в ящики и корзины из-под корабельных припасов.

Разнообразие найденного просто ошеломляло. Им попадались джамелийские монеты и серебряные изделия: явный признак того, что Игрот спрятал здесь не только сокровища Дождевых Чащоб. Кое-что, правда, не уцелело. Ковры и стенные шпалеры давно съела плесень, а от драгоценных боевых броней остались лишь кучки железных колец, некогда нашитых на кожу. Правда, уцелевшего было гораздо, гораздо больше. Брэшен уже видел кубки, украшенные дорогими камнями, и потрясающие мечи, чьи клинки по-прежнему сверкали, а ножны были украшены филигранью, ожерелья и диадемы, вазы и статуи, игральные доски из слоновой кости и мрамора и хрустальные фигурки при них… равно как иные предметы, коим он даже названий не знал. Присутствовали и более скромные предметы: от подносов и изящных чайных сервизов до резных гребней и драгоценных булавок. Среди вещей, явно происходивших из Чащоб, ему попался набор прекрасно изваянных драконов, чья чешуя была сработана из самоцветных пластинок. И семейка кукол с чешуйчатыми лицами. То и другое Брэшен уже тщательно упаковал в корзинку из-под лука, позаимствованную с камбуза Совершенного.

— По-моему, это музыкальные инструменты. Или по крайней мере то, что от них осталось, — предположила Альтия.

Он повернулся, распрямляя затекшую спину, и посмотрел, чем была занята она сама. Альтия стояла на коленях, вынимая вещицу за вещицей из лопнувшего по швам сундука. Она держала перед собой на весу соединенные цепочкой кристаллы. Они тонко и нежно звенели, касаясь друг друга, пока Альтия освобождала их из долгого заточения. Она улыбнулась, показывая их Брэшену. Она успела забыть, что ее волосы уже были украшены тонкой сеточкой с дорогими камнями. Движение породило многоцветные отблески. Сердце Брэшена учащенно забилось.

— Брэшен? — окликнула она спустя несколько мгновений, и он понял, что все это время пялился на нее как последний дурак.

Он безмолвно шагнул к ней, поднял на ноги и принялся целовать, в упор не видя понимающих улыбок двоих моряков, собиравших россыпь монет в толстые парусиновые мешки. Он держал Альтию в объятиях, не умея привыкнуть к мысли, что она снова и по-прежнему с ним. Потом привлек вплотную к себе и хрипло шепнул на ухо:

— Никогда не покидай меня, слышишь? Не покидай.

Она подняла голову и улыбнулась ему. И поддразнила:

— Да куда ж я уйду от такого богатого мужика?

Потом уперлась ладонями ему в грудь и легонько отстранилась.

— Так я и знал, что ты только за моими богатствами и гонялась! — проворчал Брэшен, выпуская ее.

И вздохнул про себя. Почему-то она всегда ускользала из его рук за полмига до того, как он сам собирался ее выпустить. Наверное, думал он, таков уж ее независимый нрав! О том, что он, может быть, ей наскучил, Брэшен старался даже не думать. Тем не менее она вроде как не слишком расстроилась, когда ему не удалось организовать их венчание в Зале Торговцев. Должно быть, ей не хотелось связывать себя с ним вечными узами. Подумав так, Брэшен укорил себя за бесконечные сомнения и недовольство. Ведь Альтия была по-прежнему с ним. На что жаловаться? Ничего лучшего он в жизни своей не имел. И он ценил это гораздо, гораздо больше, чем неисчислимое богатство, нежданно-негаданно свалившееся на голову.

Он оглядел платформу, на которой они работали, потом поднял глаза к двум подобным же сооружениям на соседних деревьях.

— Полный трюм будет у Совершенного, — прикинул он на глазок. — Игрот привел его сюда отяжелевшим от сокровищ. И таким же он теперь отсюда уйдет. Знаешь, я пытаюсь сообразить, каким образом это все для нас изменит, — и не получается! Каждая вещица сама по себе такова, что смотришь и насмотреться не можешь, — куда уж тут стоимость прикидывать.