Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Точно так же Ямада поступил и с остальными амулетами. Но чем дольше он ходил среди клеток, тем бледнее в отблесках пламени становилось его лицо. Крупные горошины пота проступили на лбу, руки начали дрожать. Тэцудзи с тревогой наблюдал за ним – похоже, колдовство причиняло Ямаде страдания, которые он старался сдерживать одним лишь усилием воли. Для принца оставалось загадкой, зачем колдуны вообще занимаются магией, раз она причиняет им такую боль…
Наконец, когда все амулеты были отмечены огнём Ямады – монах никого не забыл, даже самых ослабевших духов, которые не могли подать голос или пошевелиться, – он замер у полога шатра и проговорил:
– Когда сгорят амулеты, бегите как можно скорее. Но прежде помогите своим ослабевшим товарищам – без вашей помощи они не уйдут далеко. Я не смогу остановить тех, кто бросится за вами в погоню, – колдовство отняло у меня слишком много сил. Так что рассчитывайте только на себя.
– Откуда нам знать, что ты, монах, не заодно с проклятыми колдунами из балагана? – прорычал ёкай с кабаньей головой, сидевший чуть поодаль. Тэцудзи видел, как зло сверкнули его маленькие тёмные глазки. – И что снаружи нас не поджидает опасность?
Не успел Ямада и рта раскрыть, как вперёд выступил Тэцудзи.
– Я ручаюсь за него! Вы попросили меня привести помощь – я привёл. – И он перевёл взгляд на кабаноголового. – Если боишься, никто не заставляет тебя бежать вместе с нами. Можешь и дальше оставаться в клетке, раз тебе тут пришлось по душе.
Кто-то из духов тихонько хохотнул. Ёкай с кабаньей головой насупился и проворчал:
– Нашёл дурака…
Но продолжать спор всё же не стал.
– Я доверяю Тэцудзи, – вдруг заговорила Фуюмэ. – Он ведь мог бросить нас и сбежать, но всё-таки не сделал этого. К тому же вы видели, как Араки накинулся на Тэцудзи сегодня днём – так что они с колдуном уж точно не заодно!
Принц ощутил прилив благодарности к отважной ёкай, которая не побоялась осуждения со стороны своих и вступилась за него. Когда их взгляды встретились, Фуюмэ задорно подмигнула принцу.
– Давайте не будем терять времени, – донёсся из дальнего конца шатра слабый голос Ясу. На волчьей маске духа отражались отблески пламени, игравшие на амулетах. – Помощь пришла, пускай и от человека. Так примем же её с благодарностью и уберёмся отсюда поскорее.
Духи одобрительно зашумели. Даже кабаноголовый не стал возражать. Ямада лишь коротко кивнул, а затем взмахнул посохом – на сей раз звон колец показался Тэцудзи оглушительным, – и амулеты вспыхнули синим пламенем, обращаясь в пепел прямо на глазах.
Заскрипели отворяемые дверцы клеток. Дух с кабаньей головой, рыча, выгнул прутья и выбрался наружу – похоже, ему хотелось хоть как-то отыграться за своё пленение и унижение. Из стоявшей наверху клетки на него вывалился похожий на птицу ёкай в пёстром кимоно, но кабаноголовый с неожиданной мягкостью подхватил его на руки и припустил прочь.
Остальные духи, которые были в состоянии сами выбраться из клеток, кинулись на подмогу своим ослабевшим товарищам. И Тэцудзи не стоял в стороне: чуть ли не волоком он вытащил наружу небольшого, но округлого, словно булыжник, ёкая. Дух оказался таким тяжёлым, что едва поджившая рана на лапе снова открылась. Принц чуть слышно охнул и прижал лапу к груди.
Дух коротко поблагодарил Тэцудзи и гулко покатился к выходу – и впрямь как камень, сорвавшийся со склона. Краем глаза принц заметил Фуюмэ: она вела под руку еле державшегося на ногах Ясу.
– Спасибо тебе за всё, – промурлыкала Фуюмэ, поравнявшись с принцем, а потом подняла глаза на Ямаду. – И тебе, спасибо, монах. Если представится случай, мы вернём долг.
С этими словами она поклонилась так низко, что из-под полы кимоно показался пушистый полосатый хвост. Ясу же только и мог, что кивать, – похоже, сил на разговоры у него не осталось.
Когда все ёкаи благополучно выбрались, Ямада и Тэцудзи поспешили покинуть шатёр. Духи разбегались, расползались и разлетались кто куда. К тому времени солнце окончательно скрылось за горами, и на стоявший в долине город и предместья опустился сумрак.
Над шатрами сияло яркое зарево – принц припомнил, что как раз в той стороне он видел деревянные подмостки. В следующий миг грохот барабанов и последовавшие за ним приветственные крики людей прорезали опустившуюся на балаган тишину. Тэцудзи вздрогнул.
Похоже, представление началось.
Ямада кивнул принцу и собирался было пойти прочь. Времени на сомнения больше не осталось. Если монах затеряется в толпе, Тэцудзи не сможет последовать за ним – как и отыскать Уми Хаяси, которая послала Ямаду на выручку духам. После чокнутого Араки эти двое были единственными, кто мог понимать его в обезьяньем обличье.
Прижимая к груди раненую лапу, принц преградил Ямаде путь и затараторил, не давая ему опомниться и сказать хоть слово:
– Погоди! Мне нужно выбраться отсюда, и как можно скорее, пока Араки снова не поймал меня. Я чужой в этих краях и никого не знаю, так что могу я попросить тебя о ещё одном одолжении?
Ямада смерил его внимательным взглядом, словно прикидывал что-то в уме. А потом проговорил:
– Не уверен, что я тот, кто сумеет тебе помочь.
– Но мне больше не к кому обратиться! – Тэцудзи вцепился в полы кимоно монаха. Если он не убедит Ямаду помочь ему, то другого шанса обзавестись полезным союзником может не представиться. – Прошу, не оставляй меня здесь!
В глазах монаха промелькнуло сомнение.
– Я ведь совсем тебя не знаю, – резонно заметил он. – Почему Рюити Араки удерживал тебя в плену вместе с ёкаями? Ты ведь не дух и не мог прислуживать на аттракционе исполнения желаний.
– Я… меня прокляли, – выпалил Тэцудзи и тут же поспешил добавить: – Помоги мне сбежать отсюда, и я расскажу всё как есть, клянусь именем Владыки!
Тэцудзи замер, не зная, какие ещё слова помогли бы убедить Ямаду не бросать его на произвол судьбы, а забрать с собой. Он был голоден и измотан. Раненая лапа ныла, и принц стиснул зубы, чтобы сдержать стон.
Ямада же задумчиво постучал пальцами по подбородку, а потом вытащил из рукава небольшое круглое зеркало и протянул Тэцудзи.
– Прежде чем я дам тебе ответ, загляни в него и скажи, что ты там видишь.
Просьба монаха показалась Тэцудзи странной и неуместной. Ну при чём
