Дочь солнца. Хатшепсут - Элоиз Мак-Гроу

Придворные благословляли её. Под влиянием вина все вели себя странно, и это позволяло не обращать внимания на странности царицы — её привычку часто мигать, слишком прямую осанку и новый обычай надевать одну корону, держа под рукой две других. Если визгливо хохотали все вокруг, никого не удивлял её собственный хохот; если глаза всех присутствующих были яркими и блестящими, никто не мог сказать, что во взгляде царицы горит лихорадочный огонь. А по утрам, во время аудиенции... что ж, нужно было просто сжать зубы и терпеть, если можешь. Но если накануне вино текло рекой, а утром голова болела так невыносимо, что Тронный зал и сам трон тонули в тумане, иной раз можно было и вовсе не являться.

Но небольшая группа придворных не прибегала к вину, чтобы забыться, поскольку не смела воспользоваться его защитой. Это были младшие семеры, отпрыски знатных семей, которые стали членами совета лишь в последние годы и были слишком молоды и неопытны для того, чтобы выполнять свои обязанности, не прибегая к помощи собственных мозгов. Им приходилось нелегко. Например, молодому господину Анпу, управляющему царскими складами, под началом которого была сотня писцов и многие сотни наименований припасов, требовавших строгого учёта и отчётности, было над чем подумать; вдобавок к этому он постоянно чувствовал себя зажатым меж двух жерновов. Приказы противоречили друг другу, но ни одного из них нельзя было ослушаться. Не проходило недели, чтобы в контору Анпу не явился Его Высочество Менхепер-Ра с коброй на шлеме и не потребовал бы неимоверного количества полотна, кожи и всего, что только можно себе представить. И что было делать в таких случаях?

   — Но... но, Ваше Высочество! — заикаясь, произнёс испуганный Анпу, когда это произошло в первый раз. — У меня нет полномочий для таких... таких огромных выдач. Царица была бы... — Он осёкся, слегка побледнел и со всем уважением осведомился, для какой цели Его Высочеству понадобилось столько припасов.

Его Высочество отвечать отказался.

   — Ну... я... конечно, Ваше Высочество понимает, что я должен посоветоваться с Её Величеством, прежде чем выдать с царских складов такое количество товаров.

   — Хорошо, посоветуйся, — велел Мен-хепер-Ра. Когда Анпу воззрился на него с недоверием, Его Высочество нетерпеливо добавил: — Иди сейчас же! Я тороплюсь!

   — Ваше Высочество... умоляю Ваше Высочество о прощении, но я... я не верю, что Её Величество согласится удовлетворить ваши требования.

   — Мне нужно не твоё мнение, а припасы! — сказал Мен-хепер-Ра. — Иди, советуйся с Её Величеством. Спроси её, — и тут слабая улыбка коснулась его твёрдого, плоскогубого рта, — спроси, не сама ли она любезно распорядилась, чтобы Его Высочество имел всё, что пожелает.

   — Но, Ваше Высочество...

   — Клянусь Амоном, не испытывай моё терпение, человек! Иди, я сказал!

И Анпу пошёл. Губы Его Высочества сжались так плотно, а взгляд чёрных глаз стал таким тяжёлым, что ослушаться было невозможно. Не успел Анпу стряхнуть с себя наваждение, как оказался перед другой парой глаз.

   — Ну? — спросила царица. — У тебя есть просьба?

   — Если Ваше Величество позволит... меня прислал Его Высочество Мен-хепер-Ра, который желает получить некоторые товары со...

Он резко умолк. Лицо царицы побелело как полотно; её глаза превратились в пылающие куски чёрного дерева.

   — Ничего ему не давать! — крикнула она Анпу. — Ничего, ничего, ни куска кожи, ни мотка ткани!

   — Да, Ваше Величество, — прошептал Анпу. Молодой человек склонился в угодливом поклоне и готов был с радостью уйти, но внезапно остановился, сильно подозревая, что, если он не скажет того, что должен, его тут же пошлют назад. Бедняга проглотил слюну и медленно выпрямился. — Прошу прощения у Вашего Величества, но я... разве не Ваше Величество соизволили любезно распорядиться, чтобы Его Высочество получал всё, что он хочет?

Мгновение Ма-ке-Ра смотрела сквозь него; он никогда не видел столь неподвижного лица. Затем она медленно откинулась на спинку кресла.

   — Да, это любезное распоряжение Моего Величества, — сказала она совершенно другим тоном. Затем царица улыбнулась и часто заморгала. — Так и есть. Его Высочество всегда пользовался почётом, уважением и ни в чём не знал отказа. Моё Величество даже заложило в фундамент священного Джесер-Джесеру скарабеев с его именем и распорядилось изобразить его на одном из портиков. Тот, кто будет смотреть на памятники, сооружённые Моим Величеством в последние годы, будет говорить: «Как мне нравится то, что она сделала! Как это хорошо, как чудесно...»

Анпу, который снова смог дышать, немного пришёл в себя и вновь вознамерился исчезнуть. Однако возникла новая проблема: казалось, царица напрочь забыла о его существовании. Он дождался паузы и быстро вклинился в этот поток слов:

   — Так Ваше Величество приказывает, чтобы я выдал эти припасы Его Высочеству?

   — Приказывает? — Царица повернулась к Анпу, и её глаза полыхнули снова. — Ты слышал мой приказ: ничего ему не давать! Ничего, ничего! Клянусь бородой Птаха, почему я не могу найти толковых министров? Вы, новенькие, тупицы и чужаки! Новые лица — вот и всё, что я вижу вокруг, новые, чужие лица! Оставь меня, оставь меня!

Анпу ушёл — точнее, бежал, — но только для того, чтобы по возвращении в контору предстать перед другой парой глаз. С безнадёжным спокойствием человека, припёртого к стенке, он передал Мен-хепер-Ра всё, что сказала царица.

На лице Его Высочества появилось непонятное выражение. Спустя мгновение он странным и резким тоном сказал:

   — Бедная госпожа Шесу! Действительность наступает на неё со всех сторон.

   — Прошу прощения, Ваше Высочество? — захлопал глазами Анпу. Поскольку ответа не последовало, он заставил себя сделать неизбежный вывод: — Таким образом, как видит Ваше Высочество, я должен отказать вам в выдаче товаров.

Мен-хепер-Ра медленно вдохнул в себя воздух и выпрямился.

   — Да, должен, — отрывисто бросил он. — Не важно, я возьму их сам.

Он шагнул на склад. Отчаявшийся Анпу, дрожа всем телом, преградил ему дорогу.

   — Ваше Высочество... это запрещено.

Глаза Тутмоса оказались в нескольких дюймах от его собственных.

   — Я ношу кобру, — сказал Мен-хепер-Ра. — Только попробуй прикоснуться ко мне!

Это мгновение навсегда осталось в памяти Анпу; возможно, оно было самым главным в его жизни. Несколько месяцев спустя, когда у Анпу не хватило сил хранить это воспоминание про себя, он детально описал случившееся двум ближайшим друзьям — молодому Пьюмра, заменившему Инени на посту надсмотрщика за общественными работами, и Интефу, владельцу Таниса и правителю Западных Оазисов — таким же новичкам в совете, как и он сам.

   — Клянусь матерью могучего Амона! Ничего себе положение! — пробормотал Пьюмра, когда рассказ был окончен.

Интеф не сказал ничего, но в его глазах горел неподдельный интерес.

   — Добро, если бы это случилось только один раз, — сказал им Анпу. — Но — помоги мне Амон — теперь это происходит каждую неделю.

   — Ну, — поторопил Интеф, — дальше, дальше! И что же ты делаешь?

   — Друг мой, а что я могу делать? — Анпу беспомощно развёл руками. — Я выдаю ему припасы... и умоляю ничего не говорить царице.

   — Ага! Естественно! — ликующе выдохнул Интеф.

Двое остальных посмотрели на него с опаской.

   — Значит, ты считаешь естественным, — прошептал Анпу с проблеском надежды в голосе, — делать то, что он приказывает?

   — Да, считаю. — Интеф поднялся на цыпочки и обвёл взглядом сад, в котором они стояли. Удостоверившись, что поблизости нет ни души, он вполголоса продолжил: — У меня тоже было нечто подобное — три года назад. Только в моём случае повторения не требовалось. — Он нагнулся и перешёл на шёпот: — Знаете, кого мы вот уже три года по приказу Его Высочества выращиваем в Западных Оазисах? Лошадей. Жеребцов для армии. Царица об этом ещё ничего не знает.

В тот же год ветреным солнечным утром через неделю после праздника Высокого Нила Фивы потрясла весть о новом зловещем предзнаменовании. Накануне вечером визирю и Верховному жрецу Амона Хапусенебу, сидевшему за обедом, принесли письменное послание. Он встал и вышел в залитый лунным светом сад, где полчаса спустя был найден с торчавшим в горле кинжалом.

Во время допроса слуга, который доставил послание, кричал в голос, что депешу ему передал начальник лучников — он-де ясно видел значок на кожаном браслете незнакомого стража, когда проводил его в сад и попросил подождать. Больше ничего от него добиться не удалось; но поскольку с тех пор, как Ма-ке-Ра распустила телохранителей и в Египте никакого начальника лучников не существовало, его показания только запутали дело.