Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия) - Геннадий Марченко

А может быть… Цвигун даже поерзал на месте от неожиданно пришедшей в голову мысли, и потянулся к пачке «Беломорканала». Как он раньше не додумался до такого! Ведь этот Губернский вполне мог быть заслан из будущего врагами СССР с целью подрыва существующего строя. А почему нет? Сейчас внесет смуту (вернее уже внес), и доверившиеся ему партийные деятели на радость всяким ЦРУ и МИ-6 устроят переворот. Но с другой стороны, и не верить словам Губернского нет повода, потому что он во многом прав. В Союзе наступает стагнация экономического роста, уже на высших уровнях власти процветают кумовство и взяточничество, и сам Цвигун это прекрасно видел и знал. Но что он мог сделать один, когда его непосредственный руководитель за такую инициативу мог и всыпать по первое число?! А вот по-хорошему именно такого толчка в виде появления пришельца из будущего им и не хватало.

С тяжелым вздохом Семен Кузьмич поднял трубку:

– Вася, будь добр, запиши… Сергей Андреевич Губернский, слышал про такого? Ну да, «Марсианин», «Крейсера»… И эта песня тоже… Так вот, найди его, пожалуйста, и пригласи ко мне на личную беседу. На послезавтра, на 11 часов. Можешь напрячь своих орлов, а то без дела скоро жирком обрастать начнут. Что значит «может быть, он не в столице»? Тебе приказ дали – вот и выполняй. За почти двое суток человека можно с Дальнего Востока доставить. Летайте, как говорится, самолетами «Аэрофлота». Ну все, давай, Вася, действуй.

Порученец не подвел, в назначенное время Губернский сидел перед ним. Немного бледный, но в целом держался неплохо. Цвигун помнил времена, когда сидевшие напротив него люди писались под себя от страха, хотя никогда не позволял себе какого-то рукоприкладства в отношении подозреваемых. Просто слишком уж свежи были в памяти методы некоторых работников НКВД, да еще и людская молва много чего преувеличивала. Хотя как преувеличивала… По молодости Семен Кузьмич не раз был свидетелем самых настоящих пыток, правда, сам старался от всего этого как-то дистанцироваться. Ему, как бывшему педагогу, претили столь грязные методы, пусть и в отношении врагов народа, мечтавших развалить с таким трудом поднимаемое из разрухи государство. Знал, что за глаза коллеги называют его «чистюля», но не мог переступить через какие-то моральные принципы.

– Как же это вы так, Сергей Андреевич? – откинувшись на спинку кресла и сцепив на животе пальцы рук, со скорбящим видом начал Цвигун. – Пришли на деловую беседу к товарищу Лапину, а устроили перепалку, да еще и с оскорблениями первых лиц страны.

– А, вон вы о чем… Ну я так, собственно говоря, и подумал. Да, перепалка имела место быть, но оскорблений в отношении, как вы говорите, первых лиц страны я не допускал.

Хорошо держится, стервец, нервничает, но в глазах страха нет. А ведь не знает наверняка, что я работаю теперь в команде Машерова, Петр Миронович говорил, что на эти темы он с Губернским не общается. Информация, мол, получена, а дальше мы сами, вы же, Сергей Андреевич, занимайтесь искусством.

– Вот письмо от Лапина, почитайте.

Гость взял лист бумаги со следами сгибов после извлечения из конверта, принялся читать. Пару раз хмыкнул, покачал головой, протянул под нос «Да-а-а», после чего вернул бумагу Цвигуну.

– В принципе изложено верно, только какое же это оскорбление? Констатация факта.

– То есть, по-вашему, люди действительно засыпают на выступлениях Брежнева и Громыко?

– Товарищ генерал…

– Генерал-полковник. Но можно по имени-отчеству.

– Семен Кузьмич, будем друг с другом откровенны. Согласитесь, что на выступлениях секретарей партбюро в цехах или в институтах, что на выступлении с главной трибуны страны того же Брежнева многие с трудом сдерживаются, чтобы не уснуть. Потому что ораторы делают рутинную работу, без огонька. Если уж ты докладываешь об успехах партии и народа, то делай это так, чтобы у слушателя рот открылся и не закрывался до финала твоей речи. Вы извините, что я вам подсказываю, но посмотрите, как выступают те же американские кандидаты в Президенты. Там публика неистовствует. Это настоящее шоу, и избиратели готовы идти за своим кандидатом хоть в огонь, хоть в воду.

– Это где же вы насмотрелись такого шоу? Бывали?

– «Международную панораму» смотрю, Семен Кузьмич, есть такая программа на нашем телевидении.

– И там вот так прямо и подается, как вы мне рассказали?

– Ну вы же понимаете, как и что у нас подается в отношении наших западных «друзей». И в общем-то пропаганда на то и пропаганда, чтобы вбивать людям в головы нужные мысли. Только те, у кого соображалка работает, всегда смогут прочитать между строк.

– Я и не сомневался, что у вас-то соображалка работает, Сергей Андреевич. Ну так что прикажете с вами делать?

– Понять и пгостить.

– Чего это вы вдруг закартавили? Дурачитесь? А дело-то серьезное. Если я не отреагирую – мне самому влетит, мало не покажется. А оно мне надо? В общем, давайте договоримся так. Я отчитаюсь, что провел с вами профилактическую беседу, из которой вы пообещали сделать выводы, и в качестве извинения написать книгу о героических буднях сотрудников КГБ. Надеюсь, такой ответ Юрия Владимировича удовлетворит. Потому как сажать вас вроде пока еще не за что, а упаковывать в лечебницу для душевнобольных рука не поднимается. Вы же не какой-нибудь диссидент, бегающий по Красной площади с лозунгом «Свободу советским евреям!» Так как, договорились?

– Думаю, большого выбора у меня нет, – вздохнул гость и вдруг широко улыбнулся. – В принципе, неплохой вариант, да еще и заработать предлагают. В смысле, какой-никакой гонорар же планируется? А материал по книге какой-нибудь будет или все брать из головы?

– С материалом поможем, не беспокойтесь. Очень рад знакомству, уверен, это не последняя наша встреча. Кстати… Вы же вместе с Тарковским работали над фильмом «Марсианин»? Объявился ваш подельник, прислал на имя Андропова покаянное письмо. Мол, отказался выступать на местном ТВ против СССР, и теперь в Штатах маюсь без работы, живу на пособие, скучаю по родным, жить просто без них не могу. Вот и думайте, где лучше, у нас или у них. Хотя молодец, что хотя бы додумался не очернять свою Родину. И вот возьмите, номер телефона моей приемной. С книгой не затягивайте, могу порассказать вам немало интересного, подкинуть хорошие сюжеты.

– Спасибо… И кстати, могу принести вам почитать мои предложения по популяризации отечественного телевидения. Не желаете взглянуть, на что так изначально взъелся Лапин?

– Несите, – махнул рукой хозяин кабинета. – Только не страшно, что еще и я могу взъесться после прочитанного?

– Что уж нам терять-то, кроме своих цепей…

Проводив повеселевшего гостя, Цвигун еще некоторое время переваривал только что закончившийся разговор. Да уж, активен, очень активен этот «попаданец», на фоне рядовых советских граждан просто из кожи вон лезет. А почему я вообще решил, что это плохо? Человек в принципе сосредоточен на том, чтобы сохранить от развала СССР и сделать жизнь советских людей качественнее. При этом не хочет быть серой массой. Именно такие активные устраивали революции, меняли существующий строй. Будем надеяться, Сергей Андреевич в этом плане все же не выйдет за рамки. Иначе… Иначе у комитета найдется способ его приструнить.

Ладно, все это интересно, а сейчас надо бы подумать над планированием операции по дискредитации Горбачева и Ельцина. Надо бы поручить Василию заняться сбором на них компрометирующей информации. Вася – человек надежный, утечки не допустит, все провернет без лишнего шума. Те даже не догадаются, что на них готовится компромат.

Семен Кузьмич поднял трубку телефона:

– Вася, будь добр, зайди ко мне.

Глава 22

– Сергей Андреевич, что же вы так?! Заставили пожилого человека переживать, нервничать, так что он с тахикардией в больницу загремел. А если помрет, чего доброго? Вас же по судам затаскают.

Несмотря на содержание монолога, призванного устыдиться и покаяться, тон, которым общался со мной по телефону Петр Миронович Машеров, больше походил на отеческий. То есть вроде журил, но в то же время я явственно представлял, как на другом конце провода белорусский лидер грозит мне указательным пальцем.

– Виноват, Петр Миронович, не сдержался. Да ведь, по большому счету, ничего такого не сказал, ради чего стоило бы поднимать бурю в стакане воды.

– Это вам так кажется, а на самом деле и за меньшее люди лишались постов или вовсе гремели на рудники. Вам просто повезло, если говорить откровенно. Хотя теперь я не уверен, что ваши композиции будут еще когда-либо звучать на «Песне года». Да и помимо телевидения Сергей Георгиевич много где может прищемить вам хвост.

– Это печально, но не смертельно, Петр Миронович. Как-нибудь проживу без центрального телевидения. Тем более что человек не вечен, а что будет через год-другой…