Джура - Георгий Тушкан

— Где он? — спросила Зейнеб.

— В яме, я сторожу его, — ответил продавец. — Скоро его будут казнить…

— Пойдем со мной. Хочешь заработать много денег?

— Пойдем, — ответил продавец игрушек, облизывая языком потрескавшиеся губы.

V

Жены радостно вздыхали и смеялись: все было по прежнему. Зейнеб надела старое платье и послушно выполняла все их приказания: мыла моську, выделывала шкуры и молчала. Жены осмелели: вторая жена снова колола «черномазую» булавкой и требовала браслет, но Зейнеб отвечала, что где то потеряла его.

От Тагая приехал гонец, привез серебряные чашки, серебряный самовар и много красивых тканей. Он сообщил, что к вечеру приедет курбаши.

Жены с утра, усевшись перед зеркалами, красили волосы, брови, ногти, румянили щеки. Но когда Мими ханум решила надеть драгоценности, их не оказалось.

У шкатулки были срезаны ременные петли, и в ней ничего не было. Замок висел на месте.

— Обокрали! — беззвучно шептала Мими ханум; её лицо налилось кровью и стало багровым.

Прибежала Курляуш. Она кричала, всплескивала руками и хваталась за седые волосы.

— Это Зейнеб! — сказала Мими ханум.

— Нет, нет! — поспешно запротестовала Курляуш. — Это не она, это джинны…

Мими ханум испуганно захлопала глазами.

— Джинны? — переспросила она.

— Вчерашний гонец — злой джинн, — быстро ответила Курляуш. — Посмотрите, не исчезли ли, как пар, его подарки?

Все трое открыли сундук и увидели, что он пуст.

— Конечно, он! — прошептала Мими ханум.

Вторая жена Тагая заплакала, но, вспомнив, что от слез делаются морщинки, замолкла и стала смотреться в зеркало.

— Ах, мой суп! — испуганно закричала Курляуш и выбежала.

— Поверили! — вбегая в сарай, сказала она Зейнеб. — Ты хорошо все это придумала. Вот что значит дружить со старой Курляуш! Ты не глупа. Я уплатила сторожам, все уплатила. Лошади будут куплены. Это очень дорого стоит. Не останется ни одной теньги. Я тебе уж из своих дам сто на дорогу. А пока по прежнему хитри! — И Курляуш хлопнула Зейнеб по плечу.

Вдруг из мужской половины кибитки донеслось ржание лошадей, звон стремян, говор многих людей.

— Курбаши приехал, курбаши! — взволнованно говорили жены.

Тагай прошел на женскую половину. Он спросил: «А где Зейнеб?» — и, узнав, что она в сарае, прошел туда.

Зейнеб сидела на корточках и мяла шкуру.

Тагай молча и пытливо посмотрел на неё и сказал:

— Довольно! Обмойся и принарядись.

Он немного подождал и, не услышав ответа, вышел. Курляуш выглядывала из за угла и манила его пальцем.

— Ну? — спросил он, подходя к ней.

— Озолоти рабу твою, и я расскажу такое, что кровь застынет в жилах.

— Ну? — спросил он, бросая ей золотую монету.

— Мало, — сказала она, — но, когда ты узнаешь, ты сам дашь… Знай: Зейнеб обокрала твоих жен!

Тагай презрительно усмехнулся и пошел дальше, но Курляуш схватила его за халат и зашептала:

— Зейнеб подкупила стражу Джуры и вместе с ним убежит!

— Это правда? — спросил он, стараясь казаться спокойным.

— Клянусь! — ответила старуха.

— Хорошо, — сказал Тагай, — я подарю тебе девять шелковых халатов, девять бархатных и много серебра. Молчи! Пусть все идет как идет. Остальное — мое дело.

Курляуш поцеловала полу халата у Тагая и возвратилась к Зейнеб.

— Помни, Зейнеб, — сказала она ей, — значит, послезавтра ночью.

— А ты о чем говорила с Тагаем? — спросила Зейнеб, пытливо глядя на Курляуш.

— Старая Курляуш просила его оставить тебя в покое, — быстро ответила Курляуш.

Старуха ушла из сарая и, пробравшись на мужскую половину, попросила Тагая не заходить к Зейнеб три дня. Не доверяя старухе, Тагай поручил своим людям разузнать все подробно, и те подтвердили, что Зейнеб подготовила побег Джуры.

В условленную ночь Джура, Чжао и Саид с нетерпением ждали сигнала.

В полночь решетка отодвинулась, и на фоне неба вырисовались три головы.

— Скорее лестницу, скорее! — закричал Джура. Сверху донесся тихий смех и упало что то круглое. Джура увидел, что это была отрезанная голова.

— Неужели ты думал, Джура, — донесся сверху голос Тагая, — что ты меня перехитришь?

— Ты убил ее? — крикнул Джура, быстро ощупывая голову. — Нет, Зейнеб — моя жена и ждет меня дома. Это только голова предателя!

Тагай, возвратившись домой, не нашел Зейнеб. Он обыскал весь дом — её не было.

— Старуха, — спросил он Курляуш, — где Зейнеб?

— Я старая, я плохо слышу, я ничего не знаю. Я все тебе рассказала, и ты сказал, что сам все сделаешь. Я твоя послушная собака.

— Но она ускакала на коне, которого купила ты. Мне это сказали.

— Она украла у меня этого коня! Я хотела подарить его своему племяннику и купила на те деньги, что ты мне дал.

Курляуш плакала, стоя на коленях перед Тагаем. Рассчитывая получить ещё золота, она предупредила Зейнеб, что все открыто, Джура убит, и подробно рассказала путь на восток.

От Тагая Курляуш побежала к женам:

— Я помогла вам избавиться от Зейнеб, я ваш друг. Неужели вы не одарите меня халатами и платьями?

Послав за Зейнеб погоню, Тагай занялся узниками.

— Обыщите их! — приказал он.

Но это было очень трудно сделать.

Много позже, когда шум борьбы утих и сторожа ушли, унося два отобранных ножа, лунный луч осветил яму.

Там неподвижно лежали истерзанные, полумертвые узники, покрытые окровавленными лохмотьями. От смерти их спас Безносый, помня наказ Тагая сохранить Джуру для предстоящей казни. После отчаянной борьбы у Саида ныло все тело. Он испытывал мучительный голод, и сознание, что есть нечего, ещё больше распаляло его аппетит.

В полузабытьи он увидел перед собой груды жареного мяса и огромный котел с кипящим бульоном. Саид потянулся к мясу, но не смог достать. Он хотел вскочить и побежать, но не мог подвинуться и на локоть. Саид очнулся и явственно услышал, что кто то ест, вкусно причмокивая губами. Саид быстро сел и оглянулся. Джура что — то грыз. От злости Саид даже поперхнулся. Он ясно представил себе, как Джура вынимает из укромного местечка мясо и лепешки и втихомолку уплетает, даже не поделившись с ним.

— Ага! Ага! — отчаянно закричал Саид, подползая на четвереньках к Джуре.

Просунув руку под лохмотья, он крепко схватил Джуру за волосы и сильным рывком запрокинул голову назад.

— Он грызет… собственную руку! — прошептал в ужасе Саид, продолжая бессознательно держать за волосы голову Джуры. Чжао подполз. Он понял, что терпению Джуры пришел конец и свободолюбивый охотник решился на самоубийство. Не имея под руками ножа, чтобы перерезать вены и умереть от потери крови, он в отчаянии решил зубами перегрызть их на руке.