Александра (СИ) - Ростов Олег

— Хорошо. Пойдёмте, посмотрю я на Ваньку Шуйского. — Сказал Великий Князь.

Вновь проделала путь из Грановитой палаты в застенки средневекового НКВД. Когда зашли в пыточную в нос ударил смрад палёных волос и мяса, мочи и крови. Я достала платок и приложила к носу. Почувствовала тошноту. Шуйский болтался на дыбе. Хотя суставы ему ещё не вывернули до конца. Увидев Государя, Скопа запричитал:

— Великий Государь, беззаконие творится. За что муку терплю от Вяземского и его… — Увидев меня князь замолчал. Василий сел на лавку. В пыточной кроме палачей и Шуйского так же находился дьяк разбойного приказа, который вёл протокол допроса или как тут называли такой документ — опросные листы. Всё по взрослому.

— Скажи Иван, — Великий Князь смотрел на Шуйского, — ты зачем подслушивал речи, кои ведутся у меня в палате?

— Лжа это, Государь!

— Не лжа, Ваня. Не лжа. Место то известно мне было. Людишки там сидели из разбойного приказа, ждали подслуха. И дождались. Тебя, Ваня, дождались!.. Молчишь? Ничего, заговоришь.

Василий встал, посмотрел на моего свёкра.

— Боярин, я должен знать всё. Ты меня понял?

— Понял, Государь. Всё сделаю.

Василий ещё раз посмотрел на Шуйского.

— Кто ему так лицо распластал? Каты?

— Нет, Великий Государь. — Старший из палачей боязливо посмотрел на меня. — То госпожа сделала.

Василий удивлённо перевёл на меня взгляд.

— Ты что, Александра, сама допрос чинила? А ты жестокая.

— Иногда приходиться быть жестокой, чтобы оставаться доброй, Государь. Я задала ему два вопроса, кто ещё замешан в умысле на Государя и что ему пообещали османы? А ударила за другое. Он меня девкой назвал.

Василий ухмыльнувшись, кивнул. Опять взглянул на Шуйского.

— Зря Ванька, ты Александру обидел. Какая же она девка? Девки каменные крепости не берут на меч. Вот ты брал такие твердыни? Нет. — Теперь опять смотрел на Фёдора Мстиславовича. — Хорошая у тебя невестка, боярин. Береги её. Не сбережёте, сами под топор ляжете.

Сказав, он кивнул мне на выход. Оказавшись на улице, глубоко вдохнула свежий воздух. Всё же такие заведения, как пыточные не для меня. Да ещё в моём положении.

— Пушки видела свои? — Спросил Василий.

— Что, уже сделали?

— Готовы. Сейчас их на лафеты ладят, кои по твоим рисункам сделаны.

— Мне бы взглянуть? — Спросила я с мольбой в глазах. Василий опять усмехнулся, покачал головой.

— Что ты за ба… За женщина, Александра? Нет, чтобы как все, в светёлке сидеть, мужа ждать. А ты аж на месте подпрыгиваешь, пушки ей подавай!

— Прости, Государь, такая уродилась. Ну так как насчёт пушек?

— Тебе что в лоб, что по лбу. Ладно, пошли.

Пришли на пушкарские избы. Зашли в одну из больших изб. Там пахло стружкой, деревом, клеем и железом. Увидела один единорог уже готовый, на том лафете, каком я хотела видеть. Ещё два «единорога» мастера крепили на готовые лафеты. Когда мы зашли народ бухнулся на колени, кроме пары человек. Один был Пётр Фрязин Пушкарский, второй был Васюк. Оба поклонились Великому Князю в пояс.

— Смотри. — Сказал мне Василий. Я поздоровалась с мастерами. Подошла к уже готовой пушке. Осмотрела её. Погладила по стволу.

— Всё сделано, как я сказала? Именно та камора зарядная, как у меня нарисована была?

— Всё как ты сказала и как нарисовала, царевна. — Ответил Пётр Фрязин. — Вот только я не пойму, зачем такое? Почему не так, как раньше делали и делаем?

— Для более быстрой перезарядки. Этот «единорог» имеет картузное заряжание. К тому же… — Я не договорила, глядя на пушку. Боже, как же я забыла, клуша! Картечь конечно хорошо, но шрапнельный снаряд гораздо лучше. Поглаживала ствол орудия и думала. Первый шрапнельный снаряд был изобретён на рубеже 18 и 19 веков. Всё верно. И применялся в гладкоствольных, дульнозарядных орудиях, такие как сейчас. Например, мои «единороги». Представляли собой снаряд сферической формы, начинённый пулями и небольшим зарядом пороха, способным разрушить только стенки самого снаряда. Снаряжённый запальной трубкой.

— О чём задумалась, Александра? — Услышала вопрос Василия.

— Я знаю как с помощью пушек бороться как с пешими, так и с конными воинами. — Посмотрела на Петра Фрязина и на Васюка. — Калибр орудий вы оба знаете. Я хочу, чтобы вы изготовили мне с дюжину полых ядер. Ядра должны быть с тонкими стенками, которые могут выдержать выстрел из пушки. В ядрах должна быть отверстие для засыпки внутрь круглых свинцовых, либо чугунных пуль и пороха, а так же для помещения запальной трубки. Как? Подумайте сами. Как только это сделаете, сообщите мне.

Мы с Великим Князем вышли из мастерской.

— Надеюсь, что всё верно делаешь. Значит с конными можно бороться?

— Можно. Причём на расстоянии.

— И как хорошо можно бороться?

— Двумя-тремя пушками разгромить наголову и обратить в бегство до пяти конных сотен.

— Ой, Александра…

— Начать с самой дальней дистанции. Перезарядка очень быстрая. На самой ближней дистанции ударить картечью, которая тоже будет заряжаться в бумажном стакане. Но для этого нужно провести испытания пушек, а так же картечных ядер и запальных трубок. Шрапнельные ядра взрываются не на земле, а в полёте, над конным войском. Длиной запальной трубки можно контролировать время и дистанцию подрыва.

— Как-то мудрёно всё, Саша.

— Это на словах. Вот когда сам своими глазами увидишь, вот тогда и скажешь, хорошие пушки мне сделали или нет.

— Вот и посмотрим. — Князь усмехнулся. — Всё, Александра, домой езжай.

Прибыв в терем, прошла к Елене. Было уже довольно поздно. Подруга готовилась ко сну. Васи не было.

— Как пообщалась? — Сразу же спросила Ленка.

— Нормально. Взяли Шуйского. Пёс поганый.

— Какого Шуйского?

— Ивана Васильевича. Хотя их Шуйских много. Большая семейка и довольно поганая. Это они сливали информацию казанцам и ногаям, что я выехала на Дон. Да и вообще сливали инфу иноземным разведкам.

— Прямо уж и иноземным? ЦРУ? Моссад?

— Разведке Гондураса. Чего смеёшься? Лен, это очень серьёзно.

— А я что? Я ничего. Главное батюшка, Фёдор Мстиславович теперь заместо Берии тут. — Ленка опять хихикнула.

— Что с тротилом, Лен?

— Сделала, но немного. Мне мощностей не хватает. Я ещё и другое делаю, Сань. Мыло разных сортов. Между прочим, у меня очень хорошо его покупают. Заказы на месяц вперёд, если не больше.

— В зад твоё мыло. Пусть золой моются. Мне взрывчатка нужна!

— Сань, нет не в зад! Я ещё крема сейчас осваиваю.

— Какие ещё крема? Ты что?

— Ничего. Косметические крема. Для омоложение…

— Ты сейчас серьёзно? — Я медленно закипала.

— Ну, не совсем для омоложения, но для увлажнения кожи. Пусть не омолаживает, но затормаживает старение. Знаешь сколько женщин хотят этого? Это такие деньги, Сань!

— Лена, у меня сейчас глаз дёргаться начнёт.

— Да ладно. Сань! Я, между прочим, спирт очищенный стала делать. Медицинский.

— Спирт, значит? То-то я смотрю Маркус последнее время на кочерге.

— На какой кочерге?

— Пьяненький. Несёт от него, как из самогонного аппарата.

— Он немного дегустирует. Зато очень хорошо угадывает градус крепкости.

— А как ты это проверяешь? Может он тебе по ушам трёт? Маркус тот ещё прохиндей.

— Сань. Мы с ним спиртометр сделали!

— Бл…ь, Ленка. Ты лучше другое сделай! Спиртометр они сделали! Я в шоке. Лучше бы аппарат сделала по измерению давления. Или микроскоп. Аппарат по переливанию крови. Вот это более полезные вещи. Спиртометр!

— Чего разоряешься? Микроскоп. Ничего себе! Я тебе что Кулибин? Я химик-недоучка! Для микроскопа, Саш, линзы нужны. А где их взять?

— Знаю я. Думаю об этом. Микроскоп, как воздух нужен. Тот же пенициллин сделать. Знаешь кто нам нужен?

— Кто?

— Итальянец. Джироламо Фракасторо! Он врач. И кстати, ему сейчас 32 года!

— А ты откуда знаешь? — Вопросительно посмотрела на меня Ленка.

— По истории медицины. Очень ценный кадр. Именно он ввёл в медицину термин инфекция. А так же сифилис был назван сифилисом благодаря его поэме «Сифилис или О гальской болезне».