Золотая коллекция классического детектива (сборник) - Гилберт Честертон

– И каков из этого ваш вывод?

– Мой вывод привел к тому, что я прошу у вас по всей форме разрешения провести с ним час.

– В его камере?

– Вот именно. Возвращаясь из Америки, во время переезда, мы поддерживали самые лучшие отношения, и смею полагать, что он испытывает некоторую симпатию к тому, кто сумел его арестовать. Если он сможет что-нибудь для меня прояснить, не ставя себя под удар, он без колебаний избавит меня от лишнего путешествия.

Было чуть позднее полудня, когда Ганимар вошел в камеру Арсена Люпена. Арестант, лежавший на своей койке, издал возглас радости.

– Какая приятная неожиданность! Мой дорогой Ганимар у меня в гостях!

– Собственной персоной.

– Хотелось бы очень многого в том тихом прибежище, которое я временно для себя избрал… И все-таки я ничего не желал бы себе более, чем подобной встречи.

– Ты слишком любезен.

– Да нет же, нет! Мое уважение к тебе вполне искренне.

– Я этим горжусь.

– Я неизменно утверждал: Ганимар – лучший из наших детективов. Он почти равен – видишь, я говорю откровенно, – он почти равен Шерлоку Холмсу. И я в отчаянии, что не могу предложить тебе ничего более достойного, чем этот табурет. И ничего освежающего – даже бокала пива. Уж ты прости, ведь задержался я здесь мимоходом.

Ганимар сел, улыбаясь, и заключенный продолжал, радуясь возможности поболтать:

– Боже, как это приятно, когда твой взор может отдохнуть на лице честного человека! Мне до чертиков надоели физиономии стукачей и легавых, которые по десять раз на день проверяют мои карманы и эту скромную камеру, чтобы убедиться, что я не готовлюсь к побегу. И кто бы мог подумать, что правительство так мною дорожит!

– У него есть на это основания.

– Ну нет! Какое было бы счастье, если бы мне позволили спокойно пожить в своем уголке!

– На чужие средства.

– Не правда ли? Все было бы так просто! Но я заболтался, наговорил кучу глупостей, а ты, может быть, торопишься. Приступим к делу, Ганимар! Чему обязан чести такого посещения?

– Делу Кагорна, – прямо заявил сыщик.

– Стоп! Одну минутку! У меня ведь столько разных дел! Поищу-ка в памяти досье дела Кагорна… Ах, вот оно, наконец. Дело Кагорна, замок Малаки, департамент Нижняя Сена. Два Рубенса, один Ватто и несколько мелких предметов.

– Вот именно, мелких.

– Ох! Ей-богу, все это не так уж важно. Бывает лучше. Но история тебя, вижу, заинтересовала, и для меня этого достаточно… Я слушаю тебя, Ганимар.

– Надо ли тебе говорить о том, как продвигается розыск?

– Нет смысла, я читал утренние газеты. Позволю себе даже сказать, что продвигаетесь вы довольно медленно.

– Именно поэтому я прибегаю к твоей любезности.

– Весь к твоим услугам!

– Для начала: дело действительно направлялось тобой?

– От А до Я.

– Письмо с предупреждением? Телеграмма?

– От твоего покорного слуги. Должны быть, кажется, кое-какие квитанции.

Люпен раскрыл ящичек столика из некрашеного дерева, который, вместе с табуретом и койкой, составлял всю обстановку камеры, извлек из него два клочка бумаги и протянул их инспектору.

– Вот так штука! – воскликнул тот. – Я-то думал – с тебя не спускают глаз, тебя постоянно обыскивают. На самом же деле ты почитываешь газеты, коллекционируешь почтовые квитанции…

– Ба! Эти люди так недалеки! Они вскрывают подкладку моего пиджака, исследуют подметки моих ботинок, простукивают стены этой каморки, но никому и в голову не приходит, что Люпен не настолько прост, чтобы избрать столь доступный их взорам тайник. На этом и основывался мой расчет.

Ганимар, развеселившись, воскликнул:

– Странный парень! Ты меня просто ставишь в тупик. Расскажи мне все, как было.

– Ох-ох, какой же ты быстрый! Раскрыть тебе мои тайны… Мои маленькие хитрости… Это очень серьезный шаг.

– Разве я ошибся, рассчитывая на твое доброе расположение?

– Вовсе нет, Ганимар… Поскольку ты настаиваешь…

Арсен Люпен сделал несколько шагов по камере, потом, остановившись, спросил:

– Что ты думаешь о моем письме барону?

– Что ты хотел подразвлечься, повеселить малость публику.

– Ну вот еще! Подразвлечься! Уверяю тебя, Ганимар, я был о тебе лучшего мнения. Стоит ли терять время на такие детские шалости мне, Арсену Люпену! Разве я стал бы сочинять подобное письмо, если мог ограбить барона, не написав ему? Поймите же, и ты, и прочие, что письмо было необходимейшей отправной точкой, той пружиной, которая привела в движение всю машину. Давай поступим по порядку и подготовим вместе, если не возражаешь, ограбление замка Малаки.

– Слушаю.

– Итак, представим себе основательно запертый замок, забаррикадированный, каким было жилище барона Кагорна. Стану ли я отказываться от предприятия и говорить «прощайте» сокровищам, которыми хочу завладеть, по той причине, что замок, где они содержатся, для меня недоступен?

– Очевидно, нет.

– Прибегну ли я к штурму замка, как в далекую старину, во главе шайки авантюристов?

– Ребячество!

– Либо попытаюсь незаметно в него проникнуть?

– Невозможно.

– Остается средство, по-моему, единственное: сделать так, чтобы владелец замка сам меня в него пригласил.

– Оригинальный способ.

– Причем весьма легкий! Предположим, что в один прекрасный день хозяин замка получает письмо, предупреждающее его о том, что задумал против него некий Арсен Люпен, известный взломщик. Как он поступит?

– Обратится к прокурору.

– Который над ним посмеется, ибо названный Арсен Люпен в настоящее время находится за решеткой. Отсюда – паника в душе нашего приятеля, готового призвать на помощь даже первого встречного, не так ли?

– Несомненно.

– И если он случайно прочтет, хотя бы на капустном листке, что некий знаменитый сыщик проводит отпуск в соседнем населенном пункте…

– Он поспешит к этому сыщику.

– Ты сам сказал. С другой стороны, однако, допустим, что в предвидении этого неизбежного демарша Арсен Люпен попросит кое-кого из самых ловких своих друзей поселиться в Кодбеке, войти в контакт с сотрудником «Пробуждения», газеты, на которую подписан барон, и дать ему понять, что он и есть такой-то, сиречь – знаменитый полицейский? Что тогда произойдет?

– В газете будет объявлено о присутствии названного сыщика в городе Кодбек.

– Отлично. Теперь – одно из двух: либо рыбка – то есть Кагорн – на это не клюнет, и тогда ничего не случится. Либо – и это наиболее вероятно – он прибежит, весь дрожа; и вот уже Кагорн умоляет одного из моих друзей помочь ему – против меня же.

– Все более любопытно.

– Разумеется, мнимый полицейский вначале откажет ему в содействии. За этим последует телеграмма от Арсена Люпена. Припадок ужаса у барона, который опять молит моего приятеля о помощи и предлагает ему щедрую плату за свое спасение. Указанный приятель наконец соглашается, приводит с собой двоих молодцов из нашей шайки, которые за ночь, проведенную бароном на глазах у его защитника, извлекают наружу через окно известное число вещей, осторожно опустив их на веревках в шлюпку, приготовленную для этого заблаговременно. Просто, как Люпен.

– Все это прямо-таки замечательно! – воскликнул Ганимар. – Трудно переоценить и смелость замысла, и продуманность его деталей. Но не представляю, какой полицейский достаточно знаменит для того, чтобы его имя до такой степени привлекло, заворожило барона.

– Такой есть, причем – единственный.

– Кто же он?

– Известнейший из известных, личный враг Арсена Люпена, короче – инспектор Ганимар.

– Я сам?

– Ты, Ганимар, ты, и вот в чем тут изюминка: если ты туда отправишься и барон решится дать показания, тебе в конце концов станет ясно, что твоя обязанность – арестовать самого себя, точно так же, как в Америке ты арестовал меня. Ха-ха! Мой реванш не без юмора: заставить Ганимара арестовать Ганимара!

Арсен Люпен от души смеялся. Инспектор, глубоко задетый, прикусил губу. Ему шутка не показалась такой смешной.

Появление надзирателя дало ему время прийти в себя. Тюремщик принес обед, который Арсен Люпен, по особому разрешению, заказывал в соседнем ресторане. Поставив на стол поднос, тот удалился. Арсен устроился поудобнее, преломил свой хлеб, поел немного и продолжал:

– Но будь спокоен, дорогой Ганимар, тебе не придется туда отправляться. Считаю своим долгом сделать сообщение, которое немало тебя удивит: дело Кагорна будет вскоре прекращено.

– Как то есть?

– Прекращается дело, говорю тебе.

– Вот еще, я только что побывал у начальника Сюрте!

– Ну и что? Разве г-н Дюдуа знает больше, чем я, о том, что меня касается? Ты узнаешь, что Ганимар, прости – мнимый Ганимар, сохранил наилучшие отношения с бароном. Последний же – и тут кроется главная причина того, что он не дал показаний, – поручил ему деликатнейшую миссию сторговаться со мной по поводу соглашения. Так что к этому времени, уплатив определенную сумму, барон, вероятно, опять вступил во владение милых его сердцу безделушек. В ответ на что он отзовет свою жалобу. Стало быть, не будет и кражи. Следовательно, прокуратуре придется закрыть дело…