The X-files. Секретные материалы. Никому не доверяй (сборник) - Джонатан Мэйберри

– Вы нигде не найдете ничего похожего. Многие работы Бернарда проданы в частные коллекции, но эти показывают всю мощь его гения.

Пендра протянула им проспект.

– Как и цены, конечно же.

– Я предпочитаю садовых гномов, – сказал Малдер.

Скалли развернула проспект.

– С подобными ценами… мистер Люмке, наверное, преуспевающий художник. Может позволить себе особняк на холмах. Почему же он живет в пустыне?

– У Бернарда есть все, что ему нужно, а в пустыне он черпает вдохновение. Долина Смерти дает ему сырье для работы.

Малдер изучил статую человека в городской одежде, но детали скрывались под белой минеральной коркой. Взглянув в лицо статуи, он нахмурился, потом подошел к досье пропавших без вести. Вытащил факс с нечетким фото и поднес его к статуе.

– Замечаете сходство?

Пендра хихикнула.

– У вас богатое воображение, агент Малдер.

– Да, но мне также интересно… – он дотронулся до каменной руки. – Почему статуя носит часы?

– Именно внимание Бернарда к деталям и вызывает похвалы критиков.

Малдер вытащил ключи от прокатной машины и острым концом поцарапал часы на статуе.

– Стойте! – завопила Пендра. – Это бесценное произведение искусства.

Острый осколок покрывающей статую корки отвалился, и под поверхностью камня показались настоящие наручные часы со стеклянной поверхностью. Они до сих пор тикали.

– Не бесценное произведение искусства, мисс Пендра, – сказала Скалли. – А просто дешевые часы марки «Таймекс». Но они настоящие… Как и рука под ними.

Пендра уставилась в ужасе, но Малдер не мог точно определить, что потрясло ее больше – повреждение скульптуры или предположение, что она сделана из настоящего тела.

Он поднял фотографию пропавшего.

– Эта статуя, а я предполагаю, что и все остальные тоже, превращенный в камень человек. Проведя дальнейшие исследования, мы наверняка сможем сопоставить все статуи мистера Люмке с отчетами о пропавших без вести.

Пендра открыла рот, закрыла и снова открыла, как рыба в поисках крючка.

– Вы хотите сказать, что Бернард Люмке – серийный убийца?

– Мы не знаем, как происходит петрификация, мисс Пендра, – объяснила Скалли. – Я забираю статуи как улики. После проведения детального анализа я буду знать больше.

Негодующая Пендра с недоверием шагнула вперед.

– Анализа? Это произведения искусства. Я не позволю…

Малдер преградил ей путь, но, когда Пендра попыталась протиснуться, он задел статую, причем не совсем случайно. Та грохнулась на пол и разлетелась на куски. Из похожей на бетон кожи торчали кости, даже голова раскололась, как жеода, внутри оказались кристаллизованные мозги.

Пендра отпрянула, в ужасе закрыв лицо руками, и стала полной копией «Крика».

Уголок Разочарования, Национальный парк «Долина Смерти». Вторник, 16:28

Трэвис Эштон вел свою «Вольво» по дрянной дороге по краю Долины Смерти, к местечку под названием Уголок Разочарования.

Во время выставки агент скульптора выболтала, что именно там живет Бернард Люмке, и, если Эштон окажется на его пороге, вряд ли тот откажет ему в интервью.

Ветровое стекло покрывала пыль, и дворники мало чем могли помочь. Жидкость из омывателя превращала пятна пыли в пятна грязи, и огибать камни или рытвины становилось только сложней. Наконец он добрался до потрепанной кучки покинутых строений, ржавого горного оборудования и ветряка, а также сада разочарований художника – скульптур из сваренного и покрашенного металлолома, скорее безвкусных, чем изящных. Как мог художник, создавший такие живые скульптуры, как на выставке в галерее «Пендрагон», сделать этот мусор?

Эштон вздохнул. И без эксклюзивного интервью он кое-что обнаружит – образ мыслей человека, являющегося самым ярким открытием мира искусства.

Эштон вышел из машины и прикрыл глаза от слепящего солнца.

– Эй!

Он прислушался, пытаясь найти какие-нибудь признаки жизни. Над головой с карканьем парил ворон.

– Мистер Люмке! Я арт-критик из Лос-Анджелеса. Меня послал сюда ваш агент, Кендра Пендра. Она дала мне адрес.

Но совсем верно, но звучало правдоподобно.

Он нахмурился, глядя на фигурку индейского божка Кокопелли, сделанную из чугуна и кухонных принадлежностей; другая скульптура из мусора изображала забавного робота с таким же забавным роботом-собакой. Жуткие штуковины! И тут он увидел бугристую скульптуру индейского шамана – вот это оно! Какое разительное отличие от остальных бездушных скульптур!

Из чуть менее обветшалого дома – со стеклами в окнах и большим белым баком с водой на уровне крыши – вышел Люмке.

– Критик? Это что, должно произвести на меня впечатление?

– Я уважаю ваше уединение, мистер Люмке, – выпалил Эштон, – и потому приехал один. Никто не знает, что я здесь. Я хочу взять у вас эксклюзивное интервью о ваших чудесных статуях.

Скульптор не терял бдительности.

– Так вы не заодно с теми двумя? Этим утром?

– С какими двумя?

Пульс Эштона бешено скакал, он озабоченно похлопал эспаньолку. Кто-то его опередил?

– Вы договорились о другой публикации?

Люмке отмел это предположение:

– Вот еще. Я отослал их прочь. Обычно я не даю интервью, но если вы приехали один…

Эштон протянул визитку и, едва дыша, заговорил:

– Великолепная выставка в галерее «Пендрагон» привлекла много внимания. Я напишу хвалебную статью, и мы резко увеличим вашу известность. Могу я посмотреть вашу студию, бросить взгляд на технику?

Люмке прищурил узко посаженные глаза.

– У меня нет студии… В традиционном смысле. Я создаю скульптуры вместе с самой природой. – Он оглядел безмолвный город-призрак, потом посмотрел на неровные горы, испещренные пещерами и старыми рудниками. – Может, я и дам вам эксклюзивное интервью. Вам повезло, мистер Эштон.

– Значит, я недаром проделал этот долгий путь из Лос-Анджелеса, – обрадовался Эштон.

Люмке вел свой внедорожник по неровной проселочной дороге к расселине в скале. Эштону поездка показалась кошмарной, но он так горячо желал увидеть необычную студию, что пересилил в себе страх.

Люмке остановился у подножия скального склона, ведущего к узкой расселине – входу в пещеру. Он стал подниматься, ожидая, что критик последует за ним.

– Я показывал это место очень немногим. В этой пещере я черпаю вдохновение. Отсюда берут начало все мои статуи.

Эштон задыхался, весь в пыли и потный после подъема, но был заинтригован.

– Ваша студия прямо в горе? Это место не похоже на шахту. Оно естественного происхождения?

– Естественного… И неестественного. Я обнаружил его, исследуя каньоны.