The X-files. Секретные материалы. Никому не доверяй (сборник) - Джонатан Мэйберри

Слепящее солнце сияло над суровым пейзажем коричневого и медного цвета, в тонах дубленой кожи и охры, похожим на акварель, нарисованную расплавленными драгоценными металлами. Из долины вздымались неровные пики гор, а прямая, как стрела, дорога, разрезала пустыню – то место, где когда-то первопроходцы встречали только смерть, а сейчас здесь было полно домов на колесах и глазеющих туристов.

По мерцающей дороге прогрохотал красный джип – как пятно крови, брызнувшее с орудия убийства. Колеса коснулись гравийной обочины, полетели камни, но водитель снова взял машину под контроль, едва избежав переворота.

Джип понесся к островку цивилизации на смотровой площадке с другой стороны долины – неожиданному в пустыне зеленому пятну. Это был Фернес-Крик – кемпинг, магазин сувениров, бензоколонка и курорт мирового уровня, разительно отличающийся от остальной Долины Смерти.

Гольфисты в цветастых футболках и клетчатых шортах замерли на ухоженной зеленой лужайке, не успев закончить удар, чтобы взглянуть на приближающийся джип.

Водитель пронесся по самому центру городка, объезжая пешеходов и туристический автобус класса люкс. Как реактивный снаряд, джип мелькнул под перекинувшейся через шоссе аркой «РАНЧО ФЕРНЕС-КРИК», к ней прилагались салун, универмаг, закусочная, дощатый тротуар и декоративная коновязь.

Джип врезался в изгородь перед салуном и остановился. Мотор чихнул, а из радиатора повалил пар. Одни наблюдатели поспешили на помощь, а другие просто уставились, некоторые даже фотографировали, чтобы запечатлеть событие для семейного отпускного альбома.

Дверь со стороны водителя с громким скрипом распахнулась, и тот вылез из покореженной машины. Оглушенный, он двигался неуклюже и с трудом выпрямился. Мужчина покачнулся, а потом на негнущихся ногах устремился вперед, как Железный Дровосек из «Волшебника в стране Оз». Он повернул голову с белым, как мел, и неестественно застывшим лицом. Он не мог произнести ни слова.

Из ближайшего центра для посетителей выбежал рейнджер национального парка. Водитель сделал в его сторону два неровных шага, словно надеясь спастись, громко вздохнул и рухнул ничком, как подкошенный. Его одежду, руки, лицо, даже волосы покрывала корочка блестящей минеральной массы, словно его обрызгали смесью влажной муки с песком, которая затвердела на солнце.

Рейнджер присел на корточки рядом с упавшим, который лежал неподвижно, будто окаменел, схватил водителя за плечи и попытался уловить дыхание.

– Почему он такой белый? – спросил пузатый мужчина в футболке с надписью «Я выжил в Долине Смерти».

Рейнджер пощупал запястье мужчины, проверяя пульс, и попытался приподнять его руку, но она была твердой, как у статуи. Когда он дотронулся до щеки жертвы, то не ощутил упругости кожи. Глаза водителя были широко открыты – твердые и белые, как мел.

– Он… превратился в камень, – сказал рейнджер.

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия. Понедельник, 16:52

Маска Медузы выглядела омерзительно – волосы из клубка ядовитых змей, лицо, которое наверняка выиграло бы приз на конкурсе «Психованная бывшая». Он произнес из щели рта:

– Привет, Скалли.

Агент Скалли стояла в кабинете Малдера, уперев руки в бока, ни капельки не испугавшись. Ее напарник стянул маску, и она увидела его кривую ухмылку.

– Это маска Медузы. Никогда не поймешь, что может пригодиться.

Он положил маску поверх хаоса на столе.

– Это исследование для нового дела. Как говорится в греческом мифе, взгляд Медузы превращает людей в камень. Это, так сказать, точное воспроизведение.

– И как скульптору удалось рассмотреть ее, не превратившись в камень?

Малдера не сбили с толку логические противоречия.

– Рассказы о созданиях, которые могут превращать людей в камень, существуют во многих культурах – Медуза, василиск.

– Эти легенды, вероятно, сочиняли люди, нашедшие окаменелости. Так они пытались объяснить, как живые существа превратились в камень. Во время этого процесса минералы постепенно замещают органику в течение очень длительного периода, и в результате получается каменная копия первоначального существа.

Малдер с трудом сдержал улыбку, поскольку Скалли ухватила самую суть.

– Да, процесс должен занимать много столетий. Как правило.

Скалли выжидала. Они не раз играли в эту игру. Малдер показал ей фотографию, которую только что распечатал. Скалли увидела белого окаменевшего человека, распластавшегося на земле ранчо Фернес-Крик.

– Этот человек окаменел мгновенно, на глазах у десятков свидетелей.

Скалли нахмурилась, разглядывая фото.

– Малдер, это невозможно.

– Погибший был старателем геологоразведочной компании в пустыне Мохаве. Судя по первичным отчетам судмедэксперта, у мужчины полная минерализация, вплоть до костей. – Малдер вложил фотографию обратно в прозрачный файл и присовокупил его к открытому делу. – Теперь понимаешь, почему я этим заинтересовался? Нужно выяснить, откуда приехал этот человек и что он обнаружил. Тело придержат, пока мы его не осмотрим. Командировочные уже оформлены.

И Малдер повел Скалли из кабинета.

– Мы едем в Долину Смерти. Солнцезащитный крем я уже упаковал.

Галерея «Пендрагон», Лос-Анджелес, Калифорния. Понедельник, 20:07

Два официанта с серебряными подносами разносили закуски по шикарной галерее. Равнодушная публика в вечерних костюмах, чудовищно неудобных, но которыми можно сразить наповал, попивала шампанское и наслаждалась показом. Бернард Люмке, персональная выставка скульптур.

Владельцы галереи толпились у бездвижной группы скульптур – бугристых человеческих фигур, выглядящих почти как живые, сверкающих в жестком флуоресцентном свете и сделанных из смеси глины и минеральных солей: восемь человеческих фигур и один вздыбившийся каменный койот. Скульптура кричащего человека обхватила каменными руками голову. Другая свернулась в позе зародыша на полу. Третья была похожа на бородатого старателя из прошлого столетия.

Трэвис Эштон, известный критик, по крайней мере по его собственному представлению, работал на две бесплатные газеты, оплачивающие его колонки своей продукцией. Он изучал статуи и одновременно болтал с пухленькой девушкой в жемчугах. Критик похлопал рукой по своей модной эспаньолке.

– Я уже много лет наблюдаю за художественной жизнью Лос-Анджелеса и никогда не видел ничего подобного. – Он обошел статую кричащего человека, глядя на реалистичное выражение его лица, открытый рот, каменные глаза. – В этом есть что-то первобытное, жутковатое, напоминает «Крик» Эдварда Мунка. Но это оригинальный подход.