Всем стоять на Занзибаре - Джон Браннер

– Хотелось бы знать, – задумчиво сказала Дейрдре, – не выльется ли все это просто в создание национального банка спермы, чтобы люди могли получать щенков от Солукарты и прочих видных политиков.

Дональд помялся. Но то, что он собирался сказать, вовсе не было засекреченной информацией и хотя бы создаст впечатление, что он придерживается только что заключенной сделки.

– Едва ли.

– Почему?

– Солукарта не посмеет завести бэбиков. У него ген редкого заболевания под названием «порфирия» – того самого, от которого сбрендил английский король Георг III.

– Я этого не знала!

– Ему не нравится, когда об этом кричат. А поскольку ген рецессивный, его легко закамуфлировать. Но если проверить родственников, которых ему удалось… э… утратить, с тех пор как он пришел к власти, найдете доказательства.

Дейрдре задумчиво кивнула.

– Ладно, как скажете, – продолжила она. – На мой взгляд, при нынешних экономических и человеческих ресурсах, сколько бы учеников Сугайгунтунг ни натаскал в университете, Ятакангу по карману только избирательное разведение в той или иной форме, но не большее.

– Если они попытаются так поступить, – сказал Дональд, – то неприятностей не оберутся.

– Почему?

– Это ограничивает генофонд. Если у нас есть хоть какие-то претензии на место главенствующего вида на этом шарике грязи, основываются они на том факте, что у нас наиболее обширный доступный генофонд изо всех видов животных и растений на планете. Мы можем перекрестно оплодотворять друг друга от полюса до полюса. На деле как раз способность скрещивать наши линии и дает нам право похваляться своим превосходством над существами, которые во много раз превосходят нас числом, например, над муравьями или нематодами.

Он заметил, что при последних его словах лицо у Дейрдре слегка вытянулось. Неудивительно. Так же, как Израиль в двадцатом веке дошел в своем радикализме почти до фашизма, так и черную Южную Африку захлестнул фанатизм в веке двадцать первом. Тут он вспомнил про Нормана и поспешил продолжить:

– Надо ли говорить, что мы не обладаем достаточной информацией, чтобы оптимизировать передачу генофонда на основе простого разведения? Вероятнее всего, мы столкнемся с теми же проблемами, из-за которых в свое время развилась паранойя у буров. – И улыбнулся про себя, заметив, что Дейрдре снова расслабилась. – Но во второй части Программы Сугайгунтунг предлагает четвертый метод, и вот тут мы подошли к решающему моменту. Взять и на самом деле подправить гены в уже оплодотворенной человеческой яйцеклетке так, чтобы получившийся младенец обладал специфическими талантами, некоторые из них – как подразумевается – не будут иметь прецедентов в истории человечества. Вот от чего у нашей аудитории слюнки потекли. А у вас что?

Дейрдре вздохнула.

– То же верно и для Азии. Большинство людей здесь все еще психологически запрограммированы на поклонение предкам, и это невзирая на правительственную пропаганду. Им нравится мысль о том, что у них будет два или три здоровых, способных прожить долгую жизнь ребенка, а не толпа больных ребятишек, потому что у этих здоровых будет больше шансов выжить и заботиться о своих старых беспомощных родителях. Вот почему в Азии так легко прошло евгеническое законодательство. Но еще больше их привлекает обещание детей с особыми, новехонькими талантами. Это бы означало – подразумевало бы, как вы выразились, – что улучшенные дети будут чрезвычайно благодарны предкам, которые наделили их особыми способностями.

– А как насчет вашей страны, что думают у вас? – рискнул спросить Дональд.

– Буду откровенна, насколько смогу, – после мгновенного промедления ответила Дейрдре. – Да, мы отобрали нашу землю у белых масса. Да, мы управляли ею эффективнее, чем они. И все равно мы склонны сомневаться в собственной полноценности. Получить возможность научно доказать, что наши дети не только не хуже всех остальных, но и на деле их опережают…

Умолкнув, она пожала плечами…

«Помножьте это на реакцию в европейских странах, особенно с такой плотностью населения, как Голландия или Фландрия, где отсутствует зона рассеивания, какая есть у франкоговорящих валлонов.. »

Дональд вздохнул. Каким-то образом все человечество словно на мгновение объединилось, завороженное общей мечтой: надеждой, что следующее поколение, которое люди оставят Матери Земле, будет здоровым, разумным и способным исправить зло, причиненное насилием прошлых веков.

Дразнящее обещание было дано. И все идет к тому, что вот-вот это обещание обернется ложью.

Внезапно в его раздумья ворвалось тиканье часов, и, сообразив, который час, он вскочил.

– Здесь не стоит волноваться, придете ли вы к назначенному времени или нет, – кисло сказала Дейрдре. – Меня достаточно часто оставляли ждать… пусть хоть раз попробуют собственного лекарства.

КОНТЕКСТ (20)

PRO ET CONTRA СООБЩЕСТВА ЛУНАТИКОВ[70]

«Спасибо за теплые слова, мадам председатель. Леди и джентльмены, уверен, вы простите мне, что я обращаюсь к вам сидя, потому что вернуться домой после долгого пребывания на Лунной Базе Ноль все равно что встать после месяца постельного режима, а носить свой вес при силе тяжести в шесть раз большей лунной весьма утомительно.

Думаю, стоит начать с ответов на вопросы, которые мне задают чаще всего и ответы на которые, на мой взгляд, не слишком хорошо известны, иначе одни и те же вопросы не возникали бы так регулярно. Как вы знаете, по профессии я психолог, поэтому мне часто говорят: «Жизнь на Луне, наверное, связана с ужасным напряжением, ведь тамошняя среда чужда человеку и должна вселять в него ужас?»

И всегда удивляются, когда я говорю: нет, на Земле много хуже. Но это чистая правда. Понимаете, на Луне всегда знаешь, как и в чем именно может быть враждебна тебе среда. Ты знаешь, что, если проткнешь стенку туннеля или порвешь скафандр, тебе грозит смерть или по крайней мере возможность лишиться руки или ноги, которую разорвет вакуум, когда шлюз у следующего сочленения отсечет поврежденный отсек. Ты знаешь, что, если, перед тем как пересечь освещенный солнцем участок, забудешь переключить свой скафандр на светоотражение, изжаришься еще до того, как доберешься до тени. Что если, выходя ночью из-под купола, не включишь обогреватели, то не пройдешь и пятидесяти метров, как обморозишь ноги.

Но гораздо важнее другое: ты знаешь, что находишься в среде, где выживание без сотрудничества невозможно.

На Луне нет чужих. Мне трижды спасали жизнь незнакомые люди, и один из них был китаец. Я делал то же самое. И это ни в коей мере не похвальба, а просто факт существования на Луне. Я спас двоих: коллегу-психолога и новичка, с которым я даже и словом не перемолвился с самого его прибытия неделей раньше.