Король-Бродяга (День дурака, час шута) - Евгения Белякова

Так или иначе, руки очень важны — укутайте в тридцать локтей материи человека, и покажите его близкому другу, оставив открытыми лишь руки; друг его узнает, причем сам толком объяснить не сможет, почему — а все потому, что форма рук очень индивидуальна, и является такой же неотъемлемой частью личности, как голос, дыхание, глаза. Откройте пятку или плечо — и результат будет совсем другим. Пятки не индивидуальны.

Но хватит о руках — недостаточно изменить лицо и руки, чтобы перевоплотиться, а ведь именно такая задача стоит перед каждым актером, или, в моем случае — шпионом. Мой старый друг из труппы говорил, что мало представить, что ты купец, или воришка, или бравый вояка. 'Что с того', - учил он, — ' что ты себе думаешь в голове, это видно тебе и никому другому, возможно, ты воображаешь это очень живо, но изменения надо уметь выразить — а как? Словами, жестами, мимикой, походкой… Вот ты знаешь, как ходят купцы?' И я, уверяю вас, немало времени и с большой пользой провел, просто наблюдая за людьми. Телосложение, рост, вес, воспитание, профессия, настроение — все отражается в человеке. Самый простой пример, который любят приводить молодым, начинающим (или, как говорили в мое время, 'подающим надежды') актерам: моряк. Он ходит по земле, как по палубе, ноги чуть враскорячку, готовые к неожиданному крену корабля, руки разведены чуть в стороны, и глаз прищуренный, словно он все время смотрит против ветра. Я видел множество людей множества профессий, и в моей памяти хранятся слепки с них, вроде тех, которые безуспешно пытался сделать сумасшедший скульптор. Внутреннее состояние и внешнее выражение — вот основа истинного перевоплощения.

Но что делать, когда не видел в жизни ни одного шута? Я уж было засомневался, правильную ли я выбрал маску; но тут мне вспомнилось еще одна мудрость моего старого друга-актера: 'Если не можешь скопировать, составь из частей, потому что все, что есть в этом мире, является частью чего-то другого, а то, в свою очередь, частью чего-то третьего'. И это правда, потому что, например, пусть даже мне и противен этот зломышляющий слизняк, мой внучок, я с ним по крови все же пересекаюсь. А уж если брать в общем, философском смысле… Посему я настроился в этот вечер выяснить для себя, что же такое — шут?

Это ребенок, это стихия. 'Дети — они как море — то штиль, то шторм', говаривала моя нянька, вытирая мне нос. Это непосредственность и естественность — но это шут вообще, а мне надо, чтобы он, то есть я, еще и вызвал интерес короля. Поэтому, думаю, не помешают скабрезные истории и пошлые шутки. И, как отражение — сластолюбивая улыбка. Высокий голос. Яркая внешность — и легкость, легкость во всем… Мне придется создать персонажа пьесы, не знающего своих слов. И действовать придется импровизированно, интуитивно… А зрители будут пытаться вывести меня на чистую воду. В этом представлении кровь будет течь по-настоящему.

Это отрезвляет. Но и возбуждает тоже…

Я придумал себе новое лицо, тело, образ, кожу — но воплотить все это решил не сразу, а утром, когда ко мне заглянет Советник. Чтобы продемонстрировать ему себя, так сказать, во всей красе.

***

Советник, как я и предполагал, зашел ко мне часов в одиннадцать утра. Я из ванной комнаты услышал его стремительные шаги, топ-топ; стремительные для меня, я ведь привык вставать поздно, а этот живчик с семи часов утра на ногах. Вито громко и выразительно хмыкнул и, судя по звуку, хлопнул на кровать пачку бумаг.

Я как раз приводил в порядок лицо — брился, причесывался, — и вышел к Советнику с полотенцем на морде. Потом сделал эффектный жест — та-дам! — как обычно делают фокусники.

Со всей ответственностью заявляю, что после тех изменений, что я в себе произвел, узнать меня смог бы, наверное, только Пухлик, да и то не сразу, да и то — только по косвенным признакам. Горба не было и в помине, я помолодел лет на сто тридцать… или двадцать, смотря как считать. Длинный нос, ни бороды, ни усов, тело так и осталось сухощавым, ну да ладно. Рыжая спутанная шевелюра, и я отказался от косоглазия — вместо него разные глаза, один голубой, другой зеленый. Для загадочности и чтоб пугать дам. В нашей стране такое отклонение считалось признаком нечистой силы, как и рыжие волосы. А уж вместе — да я просто обречен на успех!

— Джоселиан?

— Именно я, Никлас…

Он сдержался, и не стал охать и ахать, но было видно, что он изумлен до крайности. Ему все-таки хватило самообладания, чтобы не начать тыкать меня в 'фальшивый' нос.

— Великолепно! Прекрасно! Да вы… Чудесно!

Я бросил заинтересованный взгляд на папку, соблазнительно топорщащуюся листками на одеяле, но раз он ее сюда принес… логично, что покажет, в свое время.

— Я надеюсь, это похвала не моей неземной мужской красоте, Советник, а всего лишь моему искусству… Вам понравилось, и это хорошо. Вы меня не сразу узнали — и это тоже хорошо, а я еще не менял ни голоса, ни походки. Но перейдем к делу. Чего мы хотим от этого маскарада, Вито?

— Передышки. — Честно ответил он.

Еще бы ему не быть со мной честным, хотя — кто знает. Советники всегда были для меня загадкой.

Я внимательно посмотрел на Вито, пытаясь понять, он просто малословен или действительно верит в то, что мы ее добьемся, передышки этой… И, хотя я предстал перед ним эдаким тридцатилетним мальчишкой (люблю этот возраст, тянет меня к нему, что ли), все же смог позволить себе наставительный тон.

— Вито, Вито… Это ведь только в пьесах есть завязка, кульминация, финал… жизнь обычно подкидывает тебе то, что ты считаешь развязкой, но на самом деле это оказывается ничего не значащим актом или даже сценой. Какого финала мы ждем? — я продолжил развивать свою мысль, потому что честность честностью, но глянцевые ответы меня не устраивали.

— Лично я, — сказал Вито, подчеркивая тоном свои слова, — просто хочу иметь время, чтобы разобраться со всей этой ситуацией…Королева должна родить наследника, и я постараюсь, чтобы он был передан на воспитание мне… со всеми вытекающими последствиями. А вы мне нужны, чтобы знать, что творится в голове у этого сумасброда… то есть Эдуарда.

— Он слишком сумасшедший даже для меня, но я постараюсь…

— Скажите, а вы долго можете пребывать в этом… облике?

— С утра до вечера, если припечет — то несколько суток кряду, но моему телу нужен отдых. Чем дольше я нахожусь в этом состоянии, тем дольше надо отдыхать. Но, будем надеяться, ничего из ряда вон не случится. Кстати. Как ты собираешься представить меня королю? В качестве подарка от горячо его любящего Советника? Он отравит меня следующим же вечером. У тебя есть план?

— Конечно, мессир. Вы… хм… хорошо разбираетесь в международной политике?