Страсти по Лейбовицу. Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь - Уолтер Миллер

Общий разговор велся на ол’заркском, но когда Шард задал вопрос на ориентале, Вушин ответил ему на ломаном церковном. После того, как это случилось в третий раз, Коричневый Пони повернулся к нему и сказал:

— Вушин, говори на языке наших хозяев. Это долинное наречие ол’заркского. Язык народа Уотчитана.

Топор ощетинился и посмотрел на Коричневого Пони, который ответил ему спокойным взглядом.

— Долинное наречие — это язык наших хозяев, — повторил он.

Вушин уставился в пол. В комнате наступило мертвое молчание. Наконец он поднял глаза и на безукоризненном тексаркском сказал:

— Добрый простак, отвечая на твой вопрос, скажу, что по профессии я был моряком и воином. Но в последующие годы я занимался тем, что рубил головы для правителя Тексарка.

— Как же вы так опустились, сир? — спросил тихий женский голос.

Вушин беззлобно посмотрел на спросившую.

— Не опустился и не поднялся, — сказал он на плохом церковном и опять перешел на ее язык: — Смерть — это путь воина, девочка. В ней нет ни чести, ни бесчестия, она сама по себе.

— Но делать это для Ханнегана…

Для Вушина было привычным находиться в расслабленном состоянии, готовым к улыбке, когда в уголках глаз появлялись морщинки. Но сейчас он оцепенел и застыл, как труп. Повернувшись лицом к Эдрии, он неторопливо поднялся и поклонился ей. Чернозуб почувствовал, как кожа на голове пошла мурашками.

Топор посмотрел на Красного Дьякона, словно говоря: «Видите, что вы вынуждаете меня делать!», — и пошел прогуляться в ночи. Это был последний раз, когда старый потрошитель отказался говорить на ол’заркском, но Чернозуб заметил, что, переходя на него, он каждый раз подражал акценту Шарда, называя это долинным наречием. Во время их пребывания здесь он относился к Эдрии с подчеркнутой вежливостью. Без риска ошибиться было видно, что он горько сожалеет о чем-то, но о чем именно, Чернозуб так и не понял.

После двух дней непрерывного, хотя и не густого снегопада, которые они провели в Пустой Аркаде, как ее называл Шард, прошло еще шесть дней, большую часть которых Чиир Хонган провел в скитаниях по округе, проверяя условия на дорогах. Вушин тоже отсутствовал большую часть этого времени, но никому не рассказывал, чем он занимается, разве что кардиналу по секрету. Похоже, что правильнее всего было подождать, пока какой-нибудь кортеж не расчистит близлежащие пути.

На вторую ночь они расселись вокруг огня в доме Шарда. Коричневый Пони старался, не задавая слишком много вопросов, все же выяснить историю семьи. Его искусство вести беседу скоро заставило Шарда пуститься в повествование о приключениях семьи, последовавших после мора и изгнания. Десять лет назад состоялась попытка массового побега. Самое малое двести человек были убиты тексаркскими солдатами, когда они пробирались сквозь лесные заросли и поднимались по руслам потоков вверх, к перевалам. И по крайней мере вдвое больше беглецов ускользнули от тексаркских частей, которые были расквартированы здесь, чтобы защищать народ Уотчитана от захватчиков, и предотвращать побеги джинов. Долина была больше, чем просто долиной; тут существовал небольшой народ, названный по имени тех мест, откуда он был родом до завоевания. Никто не подсчитывал его численность, но Шард прикинул, что всего было около четверти миллиона, что заставило Коричневого Пони вскинуть брови. Принято было считать, что тут обитало порядка пятидесяти тысяч человек.

— Подходы к Уотчитану надежно охранялись людьми Ханнегана, но патрули не могли одновременно остановить такое количество беглецов, — сказал Шард. — Наверно, половина погибших пришлась на долю тексарских солдат, а других линчевали фермеры. Эдрия, конечно, могла скрыться, ибо ее легко принять за нормальную, а не за «привидение». Моя дочь проявила большую смелость, решив остаться с нами. «Привидений» среди нас больше всего боятся и ненавидят. Они могут вступать в брак с нормальными, а потом их проклинают, когда они дают жизнь монстрам.

— Насколько вы тут можете не опасаться туземцев? — поинтересовался Коричневый Пони. — Я считал, что тут страна изгнанников.

— Так было и в каком-то смысле продолжает быть. Ближайший город — в двух днях пути. Они знают, что мы здесь живем. Священник навещает нас каждый месяц, за исключением зимы. Городом правит он на пару с бароном. Тревог он не доставляет. В городе бывает только Эдрия. Конечно, она носит зеленую головную повязку. Мы располагаемся к югу от Денверской Республики, но Церковь тут уважают больше, чем где-либо в империи. Конечно, папская трасса патрулируется. Ясное дело, тут попадаются разбойники, но их интересуют главным образом путешествующие купцы. У нас же нет ничего, что может привлечь грабителей.

— Много ли живет поблизости таких, как вы?

— Вы видели горбуна, Кортуса. Его семья обитает по соседству. Но единственная семья за нами — это та, что с мальчиком-медведем.

— Шард, я глава Секретариата необычных духовных явлений.

Старик с подозрением посмотрел на него.

— Если это в самом деле так, вам не стоит задавать такие вопросы.

Монах почувствовал, что в помещении воцарилось напряжение, граничащее с враждебностью, но никто и ничто не нарушило тишину. Стало ясно, что Шард врал, говоря, что в этом районе обитают и другие джины.

После того как тарелки были вымыты в снегу за домом, Линура вошла и присела рядом, чуть позади своего брата. Затем появилась Эдрия и, скрестив ноги, опустилась на пол рядом с Чернозубом, который беспокойно заерзал, едва не потеряв нить разговора. Он хотел получить назад свои четки. Запах девичьего тела щекотал ему ноздри. Коленки Эдрии блестели в свете огня. Заметив его взгляд, она натянула одеяло на колени, но, прежде чем вернуться к общению, чуть заметно улыбнулась, глядя ему прямо в глаза. Помня, как это скромное создание ухватило его за пенис при первой же встрече, Чернозуб толкнул ее.

— Верни четки! — шепнул он.

Хихикнув, она чувствительно толкнула его в бок.

— Я часто интересовался жизнью в долине, — сказал Красный Дьякон.

— Это скорее смерть, а не жизнь, милорд кардинал, — ответил Шард. — Мало из тех, кто обитает здесь, рискуют произвести на свет жизнь. Нормальные роды — это редкость. Большинство умирает. Другие влачат слишком жалкое существование, чтобы хотеть новой жизни. И если тут не будет наплыва людей, Уотчитан скоро опустеет.

— Наплыва? Откуда?

— Вы должны это знать, милорд.

Коричневый Пони кивнул. Многие из членов семей с зарегистрированной родословной тем не менее производили на свет отвратительных отпрысков. Такие семьи, опасаясь испортить свои родословные и отбросив страх перед Церковью, убивали своих изуродованных детей. Но часто появлялись дети, чьи уродства со временем могли быть скрыты от глаз, и, когда они подрастали, их отсылали в долину на попечение благочестивых мирян. Нередко их принимали монахи и монахини. Люди, которые жили неподалеку от Уотчитана, ненавидели и боялись его обитателей, особенно тех, кто производил впечатление почти нормальных. Чернозуб заметил, что все посмотрели на Эдрию.