Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Ненавистные ветры зарождались в Северных Пустошах, но воины царицы не подпускали их к себе, расположившись вокруг большого костра, горящего неистовым и бурным светом.

Софья сидела рядом с Куртом, Миска дремала на её коленях. Возле неё Рюрик быстро записывал заслуживающие внимания обороты речи и деяния в свою книгу, книгу, которая стремительно заполнялась всевозможными красочными рассказами последних дней Кислева.

По ту сторону огня царица со снисходительной улыбкой слушала обмен лёгкими шутками, беззлобными оскорблениями и нелепо преувеличенными бахвальствами бояр.

— Я не стала бы слишком доверять этим рассказам, господин Царёв, — сказала она. — Пожалуй, там одно слово из десяти правда.

— И это больше, чем в большинстве исторических книг, — проревел Вроджик.

— Ты умеешь читать? — спросил Тей-мураз. — Дальше начнёшь рассказывать, что твой конь играет в тамбор.

— Я читаю также хорошо, как ты ездишь, — признался Вроджик.

— Выходит, ты учёный, достойный самого Афанасия.

— Кого? — спросил Вроджик, и круг рассмеялся, а вокруг костра начали передавать кумыс.

Смех стих, и Тей-Мураз спросил. — Норвард к полудню?

Головы вокруг костра закивали.

— Норвард? — спросил Курт, наклонившись к Софье. — Мне казалось, что мы направляемся в Эренград.

— Норвард — унгольское название Эренграда, прежде чем царица Сойка и её господари захватили и переименовали его.

— Утром, если земля останется сухой и будет хорошая трава на холмах, — сказала Урска Писанка, одна из воительниц очага, которых Софья встретила в шатре царицы.

Урска не родилась воином, но, когда пять лет назад налётчики-кьязаки напали на станицу Кальвискис, она сплотила вдов, матерей и дочерей, чтобы дать отпор. Вернувшиеся с наступлением зимы из полков мужчины обнаружили своих женщин с мечами, в доспехах и носящими ужасные трофеи. И когда племена двинулись на юг в следующем году, они обошли станицу Кальвискис.

Урска всё ещё носила высушенный кисет вокруг шеи, который когда-то принадлежал военному вождю кьязаков.

— Урска Берущая Семя права, — согласился боярин Вроджик, передав кумыс дальше. — Лошади Тей-мураза нужна вся трава, которую она сможет съесть, чтобы везти его дальше. Яха, тебе нужно поменяться конями с львом-убийцей и избавить его от страданий.

— Тьфу! — усмехнулся Тей-мураз. — Ездить на коне Империи с изнеженным брюхом? Я лучше пойду пешком.

— Мой конь рад, что ты так думаешь, — сказал Курт.

— Благодари своего Зигмара, что ты нам нужен в седле, лев-убийца! — сказала Урска, хорошенько двинув Бремена локтем под рёбра. — Иначе эта жирная кляча уже бы была в моём котле.

— Есть откормленную зерном лошадь? — сплюнул Вроджик, ударив тяжёлым кулаком по груди. — Вкус такой пищи не по мне. Дайте мне мясо, которое кормили травой. В нём больше крови, чтобы сделать человека сильным.

— Тогда ты должен был съесть целое стадо коров-длиннорогов, — воскликнул Тей-мураз.

Вроджик склонился над огнём и заявил. — Да, и каждый раз, когда я укладывал твою жену в постель, она кормила меня из твоего стада.

Тей-мураз взревел от смеха и пнул горящее полено в костре. Оно приземлилось в шквале искр на коленях боярина, который вскочил и отшвырнул его, дико размахивая руками. Полено подпрыгнуло через круг к другому костру, и пара обнажённых по пояс воинов вскочили на ноги, разразившись ругательствами.

— Ваши матери знают, что вы говорите? — крикнул Вроджик унгольским всадникам, встав и продемонстрировав неприличный жест пахом и руками.

— Я и не думала увидеть это снова, — сказала Софья.

— Увидеть что? — спросил Курт, а боярин тем временем вступил в неистовую пошлую перепалку с соседним кругом.

— Это, — ответила лекарь. — Мы видели так много страданий, и я думала, что они никогда больше не смогут веселиться.

— Это потому что вы все сумасшедшие, — сказал рыцарь. — Почему вы ещё живёте здесь?

— Это наш дом, — выпалил Рюрик, прежде чем поправился. — Это был наш дом.

— Нет, Рюрик, ты был прав в первый раз, — возразила Софья, и спор с другим кругом мгновенно прекратился, когда её голос разнёсся по ущелью. — Это — наш дом и всегда останется им, чтобы ни случилось. Именно поэтому в других землях никогда не поймут нас. Когда каждый день живёшь в тени смерти — каждое мгновение жизни, украденное из её челюстей, становится слаще мёда. Когда всё, что ты имеешь, может быть утрачено за один удар сердца — каждое дыхание драгоценно, каждый смех — подарок, каждое мгновение любви — чудо.

— Если это так, то почему вы все одержимы безумной радостью или поглощены мрачным фатализмом? — спросил Курт, подняв руки, чтобы показать, что это не оскорбление.

Софья посмотрела на боярина, чтобы ответить на вопрос Бремена и предоставила Тей-муразу шанс дать единственно возможный ответ.

Ротмистр пожал плечами и сказал. — Это — Кислев.

Фейдай ехал на тёмном чешуйчатом коне, в глазах которого мерцали искры тёмно-красного огня. По коже скакуна пробегала рябь, словно по смоляным омутам в Стране Троллей, а его дыхание не отличалось от вони из расселины Повелителя Мух.

Он ехал один, потому что лесным тварям не требовались лошади. Лихорадочно изголодавшиеся по смертному мясу рогатые стада мерзкой меховой плоти бежали по степи. Каким бы большим ни было это войско, его раздражало командовать подобными существами.

Некогда Фейдай являлся хетзаром армии, чьи кровавые бесчинства были известны и вселяли страх по всем пустошам. Полный разгром этой армии на берегах Линска от рук царя Бориса Красного едва не перечеркнул его возвышение.

Гневный повелитель Конца Времён не прощал неудачи.

Но он не был глупым или расточительным.

Десятки племён принесли кровавую клятву мечу хетзара, и до всеизбранного дошли вести, что Фейдай сразил в конце битвы царя на чудовищном медведе. Такие вещи имели свою цену, и казнь хетзара принесла бы больше проблем, чем пользы. Его пощадили, но полностью избежать наказания он не смог. Архаон изгнал его к зверям, и хетзар Фейдай стал Изгоем, получив у соплеменников имя Гур-Тартаил.

Они пересекали равнину, благословлённую прикосновением Тёмных Богов, по чёткому следу Ледяной Королевы и её всадников. Жалкий оборотень утверждал, что видел около тысячи воинов. Его некогда человеческое происхождение предавало подсчёту определённое доверие. Фейдай не поверил бы, что рождённый зверем знал бы такие числа.

Тёмные облака клубились в небесах, подобно дыму от погребального костра, принося пепел и лёд из Изменяющихся Земель. Даже если воинов всеизбранного победят, то южные земли никогда уже не станут прежними. Потоки грязных дождей превратили степь в зловонный чёрный ил, но это ничуть не замедлило их. Вой и крики зверей ревели в нескончаемую грозу, и с каждым восходом луны их ряды всё росли.