Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

— Как ты оказался здесь? — не веря своим глазам, спросила Софья. — И ты, Курт? Я не ожидала снова встретить никого из вас.

Курт снял пояс с мечом и прислонил оружие к стене пещеры. Рюрик встал и начал расстёгивать ремешки и крючки, скреплявшие его броню.

— Я приехал в Кислев, чтобы найти тебя, — ответил рыцарь. — Когда до нас дошли вести о поражении полка Старовойры, я покинул Мидденхейм и направился на север в Кислев.

— Ты пересёк Золотой Бастион? Зачем? — спросила Софья, в то время как Миска опустилась на колени около костра, грея руки. Пламя плясало в её серых глазах.

— Потому что Каспар хотел бы, чтобы я это сделал, — ответил Курт, кивнув на гладкий синий камень, обёрнутый паутиной серебряной проволоки, который свисал с её шеи на тонкой цепочке.

Софья сжала кулон, и волна воспоминаний едва не захлестнула её. Она подарила его Каспару и просила, чтобы он хранил его у сердца в грядущей битве. Позже Курт вернул его вместе с прощальными словами посла.

— Понимаю, но как ты нашёл меня?

— Я достиг врат Кислева прямо перед тем, как орды зара вторглись в город, — начал объяснять Бремен, снимая короткую кольчугу и развязывая верёвочные узлы нательной рубахи. — Я нашёл твой дом, где господин Царёв сказал мне, что ты направилась домой в западную область. Рассказав о Урзубье и моих кампаниях в Арабии, я сумел заручиться его услугами в качестве проводника до станицы Валенчик.

— Её больше нет, госпожа Софья, — произнёс Рюрик. — Мы добрались до неё неделю назад, но северяне уже сожгли станицу и убили всех.

— Я знаю, — сказала она, сев у костра и перестав сдерживать страх и истощение последних недель. — В том смысле, что не знала, потому что мы ещё не дошли до неё, и всё же я знала. Разве могло быть иначе?

Курт опустился на колени рядом с женщиной и положил руку ей на плечо.

— Мне жаль, Софья, — сказал он.

— Кислева больше нет, не так ли, Курт? — спросила она.

Рыцарь кивнул, на его лице виднелась боль. Он и в самом деле не понимал Кислев, не так как местные жители, но он полюбил землю степей и проливал кровь, защищая её.

— И Империя? Она сосредотачивается? Армии императора победят северян, ведь так?

— Я не знаю, — ответил Курт. — Я и в самом деле не знаю.

Крупные звери оскорбительно называли его Безрогим Оборотнем, но однажды ночью луна Хаоса осветила камень стада, и назвала ему во сне его истинное имя: Кхар-загор. Что на визгливом рёве унгоров означало Коварный Зверь.

Это имя как нельзя кстати подходило ему, пока он лежал на бледном мехе живота, рассматривая сверху скрытую долину и заполнивших её людей в броне. Столько всадников он ещё не видел, даже когда охотился юношей и следил с деревянных стен свой станицы за иступлёнными скачками рот. Он рассмотрел много шатров, много лошадей, много оружия. Армия. Недостаточная, чтобы волновать воинства богов или даже стада зверей, но всё же армия. Возможно, последняя армия в Кислеве.

Кислев.

Именно так люди называли эту землю, как и он когда-то называл её, но склеп недостоин имени. Города из обработанных камней и брёвен объяло пламя, их жители стали мясом для пирующих стад.

Собственная семья выгнала его из дома, когда он больше не мог скрывать растущие мех и рога, но Кхар-загор нашёл себе место в великом стаде Молниевых Скал: далёких пиках, где, по слухам, с начала мира и до конца времён дремали чудовища.

Горы упали, когда земля разверзлась и чешуйчатые титаны, что были сильнее драконов и выше гигантов, поднялись из извергающих лаву расселин. Ураган тёмных ветров налетел из Северных Пустошей, дабы объявить об их возрождении и возвестить об указе богов, что миру пришёл конец.

Кхар-загор увидит, как он сгорит.

Толпы избранных воинов племён направились на юг под гибельным знаменем последнего и величайшего чемпиона богов, оставив зверей дочиста обглодать кости земли.

Кхар-загор хорошо знал тайные охотничьи тропы и стал неоценимым разведчиком, он безошибочно приводил разрушительные стаи Изгоя к последним группам исхудавших выживших. Эта стала шестой, и Четырёхрогий Унгрол заверил его в благосклонности богов за мясо, которое он находил для стад.

Он учуял запах всадников за несколько мгновений перед тем, как они атаковали под вой крылатых знамён, опустив блестящие копья. Он убежал в грозу и бросил горов умирать. Какую пользу он мог принести с трофейным кривым луком и зазубренным разделочным ножом?

Лёжа неподвижно в грязи, он слушал разговоры всадников о своём предводителе, могучей чемпионке, которую неустанно искал Изгой, и когда они ушли, Кхар-загор выкопался из укрытия. Сначала он вдоволь наелся тёплого мяса, и только потом направился за перегруженными лошадями через область к этому скрытому месту, оставляя след мочи, по которому мог следовать даже напившийся кентигор.

Дым приносил снизу запах жареного мяса, и желание пировать стало почти невыносимым, но он подавил голод в животе. Изгой всегда противился своей судьбе и искал способ вернуть былую славу, а разве есть лучший способ обратить на себя взор богов, чем убить полководца врага?

Стая превосходила эту армию во много раз, и Четырёхрогий Унгрол, конечно же, предложит Кхар-загору первым отрезать кусок мяса. При мысли о плоти, срываемой с костей, его рот наполнился горячей слюной.

Он замер, почувствовав неизвестный аромат.

Другой зверь.

Тот, в чьём благородном сердце билась древняя кровь.

Старый и удивительно грозный хищник.

Страх жертвы начал охватывать руки и ноги Кхар-загора, и он отполз с края скрытой лощины, в ужасе побежав к своему стаду.

Софья торопливо шагала по лагерю, крепко прижав к груди полупустую сумку с медикаментами. Её сопровождали Курт и Рюрик, уже что-то быстро записывающий в своей книге.

— Возможно, в конце концов, ты всё же напишешь какую-нибудь историческую поэму, — произнесла Софья.

Рюрик слабо улыбнулся. — Давай просто надеяться, что останется кто-то, кто сможет её прочитать.

Боярин Вроджик раздражённо оглянулся, но ничего не сказал, продолжая вести их к мерцающему серебром шатру в центре лагеря. Его шинель улана и изящно отделанный мундир из изумрудного шёлка когда-то были роскошно украшены, но давно уступили разрушительному влиянию степи. Один из воинов легендарного Легиона Грифона Вроджик провёл годы, сражаясь за разных графов-выборщиков Империи, пока угроза Альфрика Цинвульфа не вернула его в Кислев. После Года, Который Никто Не Забудет он отказался от своего долга перед Эммануэль из Нульна и поклялся остаться на стороне царицы.