Траектория судьбы - Елена Калашникова

Для конструкторов вообще характерна совместная творческая работа, совместное совершенствование «чужого» образца. Я назвал бы это особым свойством деятельности, прежде всего, оружейников. И речь идет совсем не о том, чтобы поставить свое имя рядом с фамилией какого-нибудь знаменитого разработчика. В лучшем случае оно остается в каком-нибудь из документов, а приоритет все равно сохраняется за автором изделия.

Классический пример тому – совершенствование крупнокалиберного пулемета ДШК образца 1938 года под 12,7-мм патрон с бронебойной пулей. Разработан он был В. А. Дегтяревым для борьбы с защищенными броней боевыми машинами и самолетами. За основу его конструкции была взята отлично себя зарекомендовавшая схема ручного пулемета ДП. Это, кстати, один из примечательных подходов к унификации автоматического стрелкового оружия.

Крупнокалиберный пулемет – оружие, прямо скажем, особое. К его конструкции предъявляются очень серьезные требования. Ведь с его помощью приходится решать задачи борьбы не только с наземными, но и с воздушными целями. Так что большое значение имеет сочетание в таком пулемете надежности действия и бесперебойного питания патронами, высокий темп стрельбы и быстрый перевод из наземного положения в зенитное и наоборот.

Сам В. А. Дегтярев не сумел добиться наиболее рациональных условий для совмещения этих требований. И тут свое слово сказали два замечательных конструктора – Г. С. Шпагин и И. Н. Колесников. Георгий Семенович Шпагин решил задачу, увеличив скорострельность пулемета, разработав систему ленточного питания патронами, что обеспечило высокий темп стрельбы при огне по быстродвижущимся наземным и воздушным целям. Ну а Иван Николаевич Колесников создал для пулемета универсальный станок, позволивший осуществлять быстрый переход для ведения огня по наземным и зенитным целям. Пулемет был принят на вооружение под наименованием ДШК (Дегтярева – Шпагина крупнокалиберный).

Расскажу об интереснейшей судьбе еще одного конструктора-оружейника, создателя целого ряда спортивных пистолетов собственной системы – системы Марголина.

С Михаилом Владимировичем Марголиным (1906–1975) я встретился впервые в Москве, в Главном артиллерийском управлении в середине 1940-х. Иногда мы с ним виделись на подмосковном полигоне в Щурово. А когда я работал в Ижевске, то Михаил Владимирович, приезжая в командировку на Ижевский механический завод, непременно меня разыскивал. Одним из первых он поздравил меня в апреле 1949-го с получением Сталинской премии. Можно сказать без преувеличения, что нас с ним связывали тесные товарищеские и творческие контакты.

Созданный Михаилом Владимировичем спортивный пистолет был признан в нашей стране и за рубежом одним из лучших образцов спортивного оружия и назван его именем – пистолет Марголина. Конструктор получил звание заслуженного изобретателя РСФСР. А ведь Марголин шел к созданию пистолета, будучи слепым. Он потерял зрение в середине 20-х годов после тяжелого ранения при ликвидации одной из банд в Абхазии.

Любовь к оружию, понимание оружия, умение владеть винтовкой, пистолетом, пулеметом – этого не могла отнять у Марголина даже полная потеря зрения. Что имел за плечами восемнадцатилетний молодой человек, когда в 1924 году после ранения был подчистую списан из армии? Несколько классов гимназии. Работал конюхом, помощником шофера, ходил матросом на шхуне. Прошел Всевобуч. Воевал пулеметчиком, дорос до командира взвода… Уже слепым, окончил курсы массажистов.

Когда Михаил Владимирович рассказывал о себе, о своей жизни, он много шутил. Он вообще любил юмор. Вспоминая его, я думаю, какой же силой воли, страстностью и преданностью делу надо обладать, чтобы переступить через физическое «не могу» и заниматься любимой работой, взвалив на себя такой груз ответственности, какой не всякому зрячему по плечу. Это по его инициативе в Москве в конце 20-х годов в Центральном доме комсомола организуется военный кабинет, начальником которого его самого и назначили. Марголин проводил там занятия, военные игры, с открытыми, но незрячими глазами учил разбирать и собирать находившееся на вооружении Красной Армии стрелковое оружие.

Это он, слепой, 7 ноября 1928 года шел во главе комсомольского батальона Замоскворечья по Красной площади и провел роты, ни разу не сбившись, парадным маршем.

Вспоминая то время, Михаил Владимирович обмолвился однажды, что не представлял бы себя военным организатором, если бы сам не разбирался в военной технике и оружии и, понимая это, старался использовать все мыслимые возможности, чтобы изучать военно-технические новинки, расширять и углублять военные знания. В начале 70-х годов Михаил Владимирович работал над книгой своих воспоминаний «Я солдат еще живой». Помню, когда Марголин ждал ее выхода, то пообещал обязательно подарить ее мне. Но не довелось ему этого сделать…

Приведу несколько штрихов из жизни Марголина. Они, полагаю, дают ключ к пониманию характера Михаила Владимировича как человека-бойца, как конструктора, сотворившего себя постоянным стремлением к познанию, напряженным творческим трудом.

Пулемет системы Дегтярева, например, Марголин впервые освоил на выставке в ЦДКА. К тому времени он уже знал все пулеметы, состоявшие на вооружении Красной Армии, многие иностранные образцы. Могут спросить: как же Марголин, слепой, изучал оружие и военную технику?

Зрение пропало, но оставалось осязание, которым ему приходилось, насколько возможно, компенсировать утрату. Он не мог похвастаться тонким осязанием, каким обладают люди, ослепшие с детства. Но у него было другое свойство, помогавшее быстро и основательно познавать попадавшее в руки оружие, – сильное зрительное воображение и зрительная память.

Просто подержать в руках пулемет Дегтярева, конечно, интересно, но это никак не могло удовлетворить его жадного стремления постичь новую систему полностью. И он под руководством опытных товарищей разбирал пулемет до последнего винтика, тщательно исследовал пальцами узлы и механизмы, прослеживал их работу, сам собирал пулемет.

Все это Марголин проделывал до тех пор, пока не запомнил всех тонкостей так, как если бы он рассматривал оружие зрячими глазами. Сложно? Да! Трудно? Конечно! Но такой уж Марголин был закалки, что брал, казалось бы, невозможное в жизни, преодолевал непреодолимое и стал конструктором оружия.

Как я уже упоминал, встречались мы с Михаилом Владимировичем в конце 40-х годов в Ижевске. Он тогда работал на Механическом заводе, где готовилась опытная партия того самого, знаменитого, спортивного пистолета Марголина. На полигоне оружие показало безотказность работы механизмов, высокую кучность боя, и его поставили на серийное производство.