Неудачник (СИ) - Геннадий Ищенко

— Дерб! — мысленно связался с демоном Клод. — У меня сейчас сидит главный маг империи, у которого к тебе разговор. Он знает о том, как ты сюда попал, и что мне нужно для того, чтобы тебя вернуть. Книгу дадут, но потребуют отслужить. Но об этом ты с ним будешь договариваться сам. Если предложит что–нибудь такое, чего ты не сможешь принять, не отказывайся и скажи ему, что подумаешь. Да, надень штаны и сообщи, когда будешь готов.

— Он старается не носить дома одежду, — сказал юноша. — Придется немного подождать, пока он наденет ту, которую мы для него пошили.

— Подождем, — согласился маг. — А вы пока расскажите, применяли ли еще когда–нибудь в бою ментальную магию. У большинства магов слишком мало сил, чтобы что–то внушить обладателям амулетов, особенно когда их много. Поэтому такое случается очень редко, и мне интересен ваш опыт.

— Применял, но не в бою, — ответил Клод и рассказал о крысе.

— Наверное, вы просто обогнали слухи, — отсмеявшись, сказал Грас. — Иначе об этом повсюду рассказывали бы, и я бы эту историю уже слышал. А может все дело в заговоре. Сейчас столичным сплетникам не до смешных историй.

— Веди своего мага, — связался с юношей демон. — Я уже одет.

Когда Клод вошел с Грасом в комнату демона, он наблюдал за лицом старика, стараясь это делать незаметно, и был удивлен тем, что на нем не появилось даже тени удивления или страха.

— Удивились моей невозмутимости? — как–то догадался маг. — Проживете с мое, тогда тоже на многое будете реагировать иначе. Это сейчас почти никто не вызывает демонов, а в дни моей юности это было самым обычным занятием. Ведь всем так хочется всего и сразу и, желательно, это делать не самому, а поручить кому–нибудь другому.

— Это точно, — вздохнул Дерб. — Халявщиков во всех мирах хватает. Если бы Клод меня выдернул для работы и не прикрылся защитой, я бы его сразу убил! Хорошо, что хватило ума догадаться, что имею дело с сильным недотепой.

— Как он вас! — рассмеялся Грас. — послушайте, Дерб! Я в курсе ваших неприятностей и готов помочь, но…

— Куда же без «но», — перебил его демон. — Говорите, что от меня потребуется.

— Год службы, — быстро сказал маг. — Но этот срок можно будет сильно сократить, если вы…

— Хотите, чтобы я вас чему–нибудь научил? — догадался Дерб. — Это можно, но на многое не рассчитывайте. Во–первых, кое–что у вас почему–то не работает. Во–вторых, наша лечебная магия для вас бесполезна. И, в-третьих, кое–что я вам сам не дам. Поверьте, что есть такие заклинания, от которых может быть больше вреда, чем пользы, хотя поначалу думают не так. Но все равно в итоге может получиться немало. Остается договориться о том, насколько в таком случае ужмется ваш год.

— В два раза, — сказал Грас. — А если на службе хорошо себя покажете, мы его сократим еще больше. Мне не столько нужно, чтобы вы здесь отсидели год, сколько то, чтобы от этого сидения была польза.

— Считайте, договорились, — согласился Дерб. — Осталось договориться об оплате. Я не собираюсь сидеть на шее Клода, кроме того, золото мне пригодится дома. Почему–то этот металл высоко ценится в большинстве известных нам миров.

— Пять тысяч золотых в год, — сказал Грас. — Если заслужите, сделаем десять.

Договорившись с демоном, главный маг больше ни с кем встречаться не стал, и Клод проводил его до кареты, а потом направился к Мануэле, рассказать ей, о чем удалось договориться. Проходя мимо комнаты Хельги, он услышал тихий плачь и без стука приоткрыл дверь. Графиня сгорбившись сидела на кровати и почти беззвучно плакала. Как только он ее услышал! В ее плаче было столько тоски и безнадежности, что юношу пробрал озноб. Стало ужасно жаль эту маленькую, сильную и такую несчастную сейчас женщину. Он подошел к ней и, не особенно задумываясь о том, что делает, обнял.

— Не нужно плакать! — ласково сказал Клод. — Только что приезжал главный маг. Вас не тронут и сохранят титул…

— Зачем все? — с болью спросила она, подняв на него свои огромные, полные слез глаза. — Зачем ты вернул мне жизнь, если я никому в этом мире не нужна? Когда–то у меня была семья. Я ведь любила отца, а он баловал меня больше остальных детей. Потом я подросла, и он решил, что знает лучше меня, что мне нужно в жизни. Мама меня жалела, но женщины в нашей семье никогда не имели права голоса. Я не захотела смириться и потеряла семью. А теперь отца наверняка казнят, да и брата тоже. А мать с сестренкой сошлют в какую–нибудь дыру! Дадут в кормление деревню в полсотни дворов, чтобы не бродяжничали и не позорили свое сословие! Была у меня подруга, но ее убили! Полюбила тебя, но тебе нужна другая! Для чего жить, Клод? Ни капли любви или хотя бы жалости! Я знаю, что вы с Мануэлой меня не выгоните, но…

Ее горло перехватил спазм.

— Не надо так говорить! — задыхаясь от внезапно нахлынувшей нежности, сказал он, прижимая ее голову к груди. — Тебя здесь все любят!

Жалеть молодых и прекрасных женщин очень опасно, и особенно опасно это делать, когда женщина тебя любит. Эту истину юноша осознал, когда почувствовал, что не только он обнимает Хельгу, а она сама ласкает его, а его руки помогают ей освободиться от платья. Он попытался зацепиться за свою любовь к Луизе, но почему–то даже не смог вспомнить ее лица. Перед его глазами были лишь радостно распахнутые глаза Хельги, ее приоткрытые губы, нежная шея… Сопротивляться желанию не было никаких сил, он и не сопротивлялся. Юноша в первый раз почувствовал, чем отличается слияние с любящей женщиной от развлечений с трактирной девчонкой. Сколько это длилось, он потом не мог сказать при всем желании.

— Спасибо тебе! — прошептала Хельга. — Немного радости и надежды, и уже можно жить хотя бы воспоминаниями! Знаешь, я, кажется, кричала, а Мануэла за стеной все слышала. Ты не расстраивайся, она все равно ничего не скажет дочери. Она сама разбудила в тебе мужчину, присылая на ночь девушек. А мужчине без женщины не прожить. Я не претендую на место Луизы, но вы с ней встретитесь еще очень нескоро. Что плохого, если хоть иногда мне перепадет капелька твоего тепла?

— Я сейчас ничего не знаю и ничего не могу тебе сказать, — ответил он. — Я проявил слабость и понимаю, что поступил подло, но почему–то совсем не раскаиваюсь. Так ты думаешь, что Мануэла все слышала?

— Ты очень силен и вообще… — уткнувшись ему в грудь лицом, сказала она. — Мне еще никогда не было так хорошо. Кажется, я тебя даже покусала. Я не помню, кричала или нет, но ты сейчас к Мануэле не ходи, иначе она сразу все поймет.

— Она говорила, что будет меня любить при любом выборе, — сказал он.

— Тебя, может быть, — возразила Хельга. — А мне вряд ли будет рада. А мы обе твои мары и будем еще долго тереться спинами. И не надо всегда верить тому, что говорят женщины. Она все–таки мать и будет переживать из–за Луизы.