Когда мертвые оживут - Джон Адамс

Руки он мне не протянул, молча указал на кресло напротив письменного стола и кивком велел сесть.

— Что это за имя — Эндрю Хадсон?

— Просто имя, сэр.

— Да, но мне оно почему-то знакомо.

— Возможно, вы слышали о моем отце.

— А кто он такой?

— Эдди Хадсон. В прежние времена служил в полиции.

Эшкрофт вскинул голову:

— Тот самый, который написал книгу о Крушении?

— Совершенно верно.

Эту историю об отце я слышал от стариков. Папа написал книгу про первую ночь Нашествия, поведал, как ему пришлось с боями прорываться через город, чтобы добраться до меня и мамы. Вся книга была посвящена этой одной-единственной ночи. Закончил он на том моменте, когда всем казалось, что нам действительно удастся сдержать нашествие зомби. Но, разумеется, папа ошибался. Порой кто-нибудь из стариков, кто помнит отца, косо на меня посмотрит — наверное, вспоминает те дни, когда была надежда на победу. Я думаю, эти воспоминания у стариков (по крайней мере, у некоторых) вызывают досаду и злость, и хочется возложить на наивных людей вроде моего папы вину за то, что случилась Вторая волна. Но есть и другие, они отдают отцу должное и постепенно поднимаются над окружающей действительностью; они как будто справились со своими чувствами и теперь озабочены другими делами.

Большой Босс Дэйв Эшкрофт был как раз ярким представителем второй категории.

— А что стало с твоим отцом?

— Они с мамой погибли во время Второй волны, сэр.

— Когда это случилось, тебе сколько было? Около шести?

— Да, сэр.

— Они обратились?

— Только мама. Отца просто растоптали, когда он пытался защитить наш дом от орды зомби. Маму укусили, но она, перед тем как обратиться, успела спрятать меня в стенном шкафу.

— И с тех пор ты предоставлен самому себе и живешь на улице?

— Так и есть, сэр.

— И чем ты сейчас занимаешься? Чем на жизнь зарабатываешь?

Но я уверен, что на самом деле он хотел спросить: как, черт возьми, обитатель Зоны вроде тебя мог встретиться с моей дочерью?

— Специальная доставка. Я развожу частные посылки во все уголки Зоны. Мне довелось поработать и на вас, сэр. Так я и познакомился с вашей дочерью.

Эшкрофт нахмурился:

— Скажи, Эндрю, куда ты планируешь отправиться с Хизер?

— В «Звездный лайнер», сэр, на озеро. Там и поужинать можно, и потанцевать.

Большой Босс явно был впечатлен, хотя и попытался это скрыть.

— «Звездный лайнер» — недешевое место, — заметил он. — Должно быть, ты неплохо зарабатываешь на специальной доставке.

— Дела идут хорошо, сэр. — Я помедлил, а потом добавил: — Но вы ведь совсем не о том спрашиваете?

Он приподнял бровь и стал ждать продолжения.

— Послушайте, — сказал я, — Хизер — особенная девушка. Вам не нужно ничего говорить. То есть я хочу сказать, что и сам все понимаю. Я хорошо отличаю людей с выдающимися достоинствами и буду вести себя с Хизер соответствующим образом.

Моя догадка подтвердилась. Именно такие слова ему и требовалось услышать. Дэйв Эшкрофт хорошо знал, какие опасности подстерегают его дочь за стенами крепости, и еще он прекрасно понимал, что не сможет вечно оберегать от них Хизер. Рано или поздно, с позволения отца или без него, она предстанет перед окружающим миром. Может быть, отправляя ее со мной, парнем, который на деле доказал свою способность выживать в непростой среде, Эшкрофт тем самым частично снимал с себя ответственность.

Но о чем бы таком ни думал Большой Босс, свое согласие он дал. Он вызвал начальника охраны, поджарого, с ногами колесом парня по имени Нейлор, и тот отвез нас к главным воротам на шикарном внедорожнике с кондиционером. Дежурившим там охранникам он приказал вернуть все мои вещи и мотоцикл, а сам в это время отвел Хизер в сторонку и о чем-то с ней переговорил.

Затем Нейлор подошел ко мне и сказал:

— У нее есть портативная рация, снабженная устройством Джи-Пи-Эс. Мои люди будут отслеживать ее местонахождение весь вечер. Мы всегда неподалеку. — Он многозначительно взглянул на меня и прибавил: — Все, что от нее требуется, — это позвонить.

Сказано было просто и, главное, доходчиво.

— Постараюсь быть пай-мальчиком, — пообещал я.

Хизер вскочила на пассажирское сиденье мотоцикла и прижалась грудью к моей спине. Я с волнением отметил, какие твердые у нее соски.

— Лучше тебе не вести себя как пай-мальчик, — прошептала она мне на ухо. — Давай, Эндрю, побыстрее. Увези меня отсюда.

В первые дни после Крушения, когда некровирус начал свое победное шествие с побережья Техасского залива, превращая зараженных людей в монстров, питающихся человеческой плотью, старый мир рухнул, и на главенствующие роли вышли такие, как Дэйв Эшкрофт. Они огородили свои владения высокими стенами, чтобы защитить собственные интересы, а все остальное получило название «Зона изоляции».

Когда умерли родители, я превратился в маргинала, одного из обитателей Зоны. Я был еще слишком мал, чтобы приносить пользу большим людям, которые в то время как раз объединяли свои силы и строили надежные крепости, и потому выбора, чем заняться, у меня просто не было. Сегодня я знаю Зону лучше большинства ее обитателей. И знания эти достались мне нелегко — каждый день приходилось отвоевывать себе место под солнцем, сражаясь среди руин Сан-Антонио с зараженными.

Вот так я и выживал десять лет. А едва мне исполнилось шестнадцать, я украл мотоцикл и довольно быстро заработал репутацию человека, который способен доставить любой груз в любую точку Зоны.

Месяца за два до нашего первого свидания я привез Хизер посылку от умирающей женщины из Зоны. Не знаю, откуда у этой женщины взялись деньги, чтобы оплатить мои услуги, а ведь я беру недешево. Тем не менее она заплатила золотом, и я доставил посылку, куда было велено.

Хизер при мне открыла пакет и вынула из него сильно потрепанное розовое одеяло, на котором было вышито ее имя. Еще там оказалась записка, и Хизер прочитала ее четырежды, прежде чем спросить у меня об отправительнице.

— Она не очень хорошо себя чувствует, — ответил я.

И это было еще мягко сказано. На то, чтобы объяснить, чего именно от меня хочет несчастная, у нее ушли почти все силы.

Хизер медленно кивнула, а потом расплакалась.

Она рассказала, что ее родители развелись, когда она была маленькой, еще до Крушения, а после того как мир перевернулся, отец забрал дочь к себе, потому что мог защитить ее, а мать не могла.

Хизер не очень хорошо помнила маму, та же, судя по трогательному подарку, за все эти годы не забыла свою крошку.

Девушка написала длинное письмо и попросила отвезти матери. Я мог воспользоваться моментом и содрать с нее тройную плату за услуги, но делать этого не стал.

Зрение у женщины было слабое, поэтому я прочитал письмо вслух. Несколько дней спустя она умерла, но я думаю, что в эти последние деньки своей жизни бедняжка была счастлива.

После того случая мы с Хизер сблизились, хотя встречаться нам приходилось украдкой.

По крайней мере, до сегодняшнего вечера.

Сейчас же она сидела на заднем сиденье байка и, крепко обхватив меня за талию, шептала в самое ухо:

— Люблю, когда в лицо дует ветер. Давай побыстрее.

Более вкусного обеда на мою долю еще не выпадало: жареная баранина с картофельным пюре, васаби и спаржей. До сего дня я представления не имел, что это за снедь такая — васаби и где ее берут, но сразу же полюбил ту остроту, которую приправа придает картошке.

Ну и обстановка была фантастическая. Мириады звезд отражались в воде озера Кеньон, а вершины прибрежных гор купались в лунном сиянии. Играла музыка, и несколько пожилых пар танцевало на открытой палубе, напоминая о канувших в Лету временах.

А вот разговор у нас с Хизер не очень-то клеился. Поначалу, по крайней мере.

Я, в общем-то, никогда не общался с девушками. Ну, так, как надо общаться на свидании. Не знал, что мне следует сказать, как себя вести. Хизер мало знала об оружии или о Зоне, а мои познания этими двумя темами практически и исчерпывались. Она же интересовалась выращиванием овощей и мечтала строить школы.

Но я обещал ее отцу вести себя подобающим образом и старательно держал слово. Тут все дело в том, что я, как ни крути, простой человек из Зоны и всегда таковым останусь. Жизнь, которую я знал, была короткая, мерзкая и не стоила ломаного гроша, и я частенько задавался вопросом: а нужно ли вообще напрягаться ради такой судьбы? Когда одолевают подобные мысли, нелегко смотреть на девушку и мечтать о том, что у тебя с ней завяжется роман.

Хизер спросила, что меня гложет.

— А тебе этот мир не кажется бессмысленным? — тихо проговорил я, пока официант наполнял бокалы вином.

— Смысла, может, и нет, — отозвалась Хизер, — но тем не менее мы здесь. Ты и я. Разве этого недостаточно?