Дети немилости - Ольга Онойко

Данва улыбнулась, сощурившись с долей лукавства.

– Простите меня, господин. Если мне будет позволено сказать... Цинелия горячо к вам привязана. Эта привязанность такого рода, что никак не может преобразиться в спокойное дружелюбие. Юцинеле может либо возненавидеть вас, либо по-прежнему... видеть в вас своего спасителя.

Я уставился на тень с недоумением.

– Хорошо, – сказал я после паузы. – Узнайте, каким образом она оказалась связана с господином Яритом, после этого будем предпринимать дальнейшие шаги.

– Мы не можем обращаться непосредственно к господину Яриту и его людям, – сказала Данва. – По понятным причинам.

Я поразмыслил.

– Младшая Мать, – сказал я. – Будет уместно спросить у нее. Этот приказ отменяется. Прочие – выполняйте.

Розы цвели.

Белоснежный крылатый дворец возвышался над кронами парка; мрамор светился и казался полупрозрачно-прохладным, как лед. Догорал закат. Сквозь переплеты высоких окон плыл из внутренних покоев золотой свет, здесь и там мерцали разноцветные фонари. Перекликались птицы, стрекозы парили над прудами, кружевные арки вырастали из белого песка дорожек. Далеко в темнеющем небе плыла череда воздушных шаров. Порою над Серебряным заливом вспыхивали заклятия фейерверков – Рескидда до сих пор праздновала возвращение Младшей Матери.

В увитой виноградом беседке сидели передо мной миловидная старушка и бодрый старик, одинаково голубоглазые, точно брат с сестрой. На столе, застеленном вышитой скатертью, ожидало легкое вечернее угощение и бутылка драгоценной белой алензы. Картины более мирной и безмятежной было еще поискать, а титул, прославленный десятками грозных воительниц, с трудом соединялся в сознании с хрупкой седой женщиной, которая испуганно переводила взгляд с мужа на меня и обратно и беспокойно сжимала в пальцах чайную ложечку.

– Ведь я помню ее ребенком, – наконец грустно сказала царица Лумирет. – Мерисет с маленькой Лиринией приезжала к нам в гости. Малышка рассердилась на меня. Она совсем иначе представляла себе царицу Рескидды. Я так смеялась... Я сказала ей, что самое главное – хранить мир, что ради этого я положу жизнь. А если она хочет увидеть Ликрит Железноликую, ей самой придется вырасти в такую. Я просто пошутила...

Я вежливо слушал ее, думая о другом.

Как я и предполагал, стоило рескидди определиться с выбором, как царица в мгновение ока оказалась в городе, освободилась от иных срочных дел и горячо пожелала со мной встретиться. Вечерние газеты уже взорвались заголовками: Аллендор официально сообщал о начале широкомасштабных военных маневров. Пока только мелкие, рисковые издания осмеливались вслух говорить об угрозе миру, но многозначительно молчали о ней все. Должны были пройти испытания новейшего оружия – не только знаменитых атомников Аллендора, но и инженерно-магических разработок. Что это за разработки, не уточнялось. Информация о них поступила нам от Тени Запада, и ей можно было верить, потому что доктор Тайви имел к этим разработкам самое прямое отношение. Им, «новейшим», было несколько тысяч лет – а сколько в точности, знал один Каэтан, приручивший некогда демона по имени Атергеро.

– Тут нет твоей вины, Лумирет, – неторопливо отозвался господин Эрисен, принц-консорт; потом голубые его глаза обратились ко мне. – Морэгтаи, мы выражали уже официальные соболезнования в связи с трагедией во время Дня Подвига. Позвольте выразить личные. Это чудовищное преступление и, кроме того, кощунство.

Я кивнул ему.

Лицо мое вновь покрывала роспись, и над бровями раскидывала крылья «ледяная чайка». Я знал, что могу обойтись без знака, помогающего владеть собой, но разумнее представлялось отдать все силы делу, а не заниматься попусту упражнением воли.

Эрисен в задумчивости поджал губы и покрутил белый ус.

– Буду прям, Морэгтаи, – сказал он. – На Древнем Юге централизация власти – один из вечных вопросов. Традиции самоуправления в городах весьма сильны. Что говорить, ведь Лумирет именуется царицей Рескидды, а не царицей Ожерелья.

– Я знаком с историей.

– При Джесет Третьей Ожерелье фактически прекратило свое существование, – назидательно продолжал старик, не обратив особенного внимания на мои слова. – Его вновь объединила Энгит Первая с помощью Исена и Рескидделат. Теперь же...

– Как обстоят дела в северных городах, господин Эрисен?

Лумирет скорбно покачала головой.

Консорт прикрыл глаза.

– Буду откровенен, – сказал он. – Ситуация беспрецедентная.

– Мы были в ужасе, – вставила царица и умолкла под строгим взглядом мужа.

– Ожерелье распадалось и прежде, – сказал тот. – Но оставалось Ожерельем. Отвергая Рескидду, города становились независимыми. Мы не могли и вообразить, что жители Древнего Юга, носители наших традиций, способны желать зависимости от культурно и исторически чуждого государства.

– Ликрит покорила Хаскараю, – снова вставила Лумирет. – Это половина территории Аллендора.

– Это было пять тысяч лет назад. – Эрисен нахмурился. – Сейчас Аллендор чужой нам. Ведь они атеисты! Я не могу представить, чтобы Истефи, город – светоч веры, действительно склонялся к союзу с Аллендором.

– Но это так, – сказал я.

– Гентереф, – печально добавила царица. – Гентереф тоже выразил желание выйти из состава конфедерации.

– Страх перед силой оружия, – со сдержанным гневом сказал консорт. – Южане отступают перед угрозой! Последние времена.

Лумирет покосилась на него с испугом и сжала в пальцах подвеску-звезду, прошептав: «Выстоит!» Я помолчал. Быстро темнело, в небе собирались облака. Погода была скорее осенняя: все обещало дождь, которого в разгар лета здесь не случалось уже несколько десятилетий.

– Давайте перейдем к делу, господин Эрисен.

Старик посуровел.

– Аллендором правит полукровка-рескидди, – мрачно сказал он. – Кому как не нам знать, какие желания кипят в ее сердце. Лириния не удовлетворится Гентерефом и Истефи.

– Чего же вы хотите?

– А вы? – жестко спросил консорт, сбрасывая личину благообразного старичка; в этот момент он напомнил мне господина Кайсена. – Вы явились в Рескидду за благословением Младшей Матери, Морэгтаи?

– И за ним тоже, господин Эрисен. Уарра, в отличие от Аллендора, арсеитская страна. Но вы правы, у меня есть и политические цели. Главная из них – избежать военного столкновения.

– Наша главная цель – сохранить независимость Рескидды! – Глаза консорта сверкнули, он легонько ударил по столу ладонью. – За всю нашу историю ни разу в город не входил враг! Мы не можем склоняться перед кем-либо. Тем более – перед атеистами.

«Перед арсеитами вы готовы склониться», – иронично подумал я. Рескидди знали, что за «столетием тишины» следует новый подъем, но в пору слабости лавировали меж двух гигантов самым негероическим образом.