Мой адрес — Советский Союз! Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

Ещё и в институте выбился в отличники, ни хрена толком этот институт не посещая.

Мало того, доклад для научного кружка оказался столь глубокомысленным и интересным, что с подачи Борисова оказался напечатан в журнале «Известия Академии наук СССР. Техническая кибернетика». В немного сокращённом виде, но на пять страниц вышло, Аккурат между статьёй академика Глушкова, посвящённой ОГАС, и статьёй  доктора технических наук  Анатолия Китова «Программирование экономических и управленческих задач».

О чём ты там трепался с преподом, когда типа сессию сдавал? О перспективах развития электроники? Да так убедительно, что у профессора челюсть отвалилась. Тебя кто за язык тянул? В образ вошел? И после этого ты спрашиваешь, что это было? А была это скорее всего, дорогой мой Женя, этакая проверочка типа теста. Как себя господин Покровский поведет в нестандартной ситуации. Ну и вы, господин Покровский, в очередной раз жизнерадостно лажанулись. Не так уж откровенно, конечно, но опять же абсолютно нестандартно. Значит, товарищ Хомяков себе в мозгу очередную зарубку сделал. И ещё у него ко мне один вопросик появился, наверное.

Да, блин, ситуёвина получается веселая… Ладно, будем считать, что на вопрос «кто виноват?» мы ответили. Теперь не менее интересный вопрос – а что нам, собственно, делать дальше? Идти к Хомякову и «под большой стакан» признаваться в попаданчестве? Угу, разбежался! Это не уровень Хомякова, и даже не Хлесткова, наверное. Тогда что? Думается мне, что вот так резко что‑то менять в своей жизни всё же не стоит. Майор не дурак и сразу почувствует, что вы, Женя, начали о чём‑то догадываться. Поэтому продолжаем себя вести как ни в чем ни бывало. А вот как пройдёт песня «Малая Земля» и дорогой наш Леонид Ильич обратит – а он обратит стопудово – внимание на мою скромную персону, вот тогда и будем думать, что делать дальше. Во всяком случае, записи мои пусть пока себе спокойно полежат. Хотя думать, что делать дальше, наверное, стоит заранее. И чтобы, если судьба сведёт меня с дорогим нашим Леонидом Ильичом, экспромт получился заранее подготовленным. Ну а теперь домой. А то жрать хочется до жути.

Первые дни я ходил сам не свой, мне казалось, что все оборачиваются и смотрят мне в спину, многозначительно ухмыляясь. Неприятное ощущение врагу не пожелаешь. Полина, естественно, заметила, достала меня вопросами, что со мной случилось? Женщины – они всё видят. Я отговаривался, что никак после той истории, когда меня милиция до кучи после драки загребла, не отойду. Она пожимала плечами:

– Уж на улице подраться, насколько я тебя знаю, ты всегда был горазд. Неужто кутузка так на тебя подействовала? Плюнь и забудь! Лучше сочинил бы песню, что ли, у тебя это неплохо получается.

Да уж, сочинитель из меня тот ещё… Хотя, думаю, практически любой на моём месте не удержался бы от возможности позаимствовать ещё непридуманные вещи. Это ж какой соблазн. Что ни говори, а слаб человек, ой как слаб… Эта аксиома подтверждается с древних времён, и только крепкие духом могут удержаться от разного рода соблазнов. А я, выходит, не так уж и крепок.

Но раз уж начал из себя изображать крутого композитора, то чего ж теперь в позу вставать… И сел думать, чем могу порадовать любимую и её коллектив под неказистым названием «Свердловчанка». На следующий день наиграл ей на гитаре мелодию, в моём прежнем мире известную, как песня Барбары Стрейзанд «Woman in love». Ту самую, к которой в том же 1980‑м году ВИА «Здравствуй, песня!» написали русскоязычный текст. Не мудрствуя лукаво, я назвал её «Влюблённая женщина».

Оригинал мне больше нравился, что, наверное, естественно, но и его, и переведённый текст я помнил только частично. Русскоязычный в виде первого куплета и припева, что мне сейчас весьма пригодилось. Поэт я, правда, не ахти какой, но недостающие куплеты вроде бы получились, как говорят урки, с которыми я только недавно виделся, в масть.

Когда песня была окончательно готова, я отдал её Полине, предложив аранжировку сделать её музыкантам. А ноты и текст в этот же день отнёс Нечипоренко, тот обещал всё зарегистрировать в ВУОАП и заодно выдал мне очередную рапортичку о моих доходах на музыкальной ниве. Неплохо, неплохо… За последние полтора месяца «грязными» набежало почти пять тысяч. О потраченных на бытовые агрегаты для дома деньгах я уже забыл, можно идти снимать очередные поступления, большую часть по традиции переводя на срочный вклад.

А вот кстати, хороший приёмник не помешал бы. Хочется иногда послушать западные радиостанции, и не только музыку, в отличие от большинства сверстников. Несмотря на «глушилки», радиолюбителям всё же удавалось ловить «вражескими голоса». Найти искомое получилось в комиссионном, где меня уже знали. А за коробку конфет женщина‑продавец вынесла из подсобки приёмник «ВЭФ‑204» – тот же «ВЭФ‑201», только экспортный вариант, это я ещё с прошлой жизни помнил. Тут же проверили, на КВ‑волнах в том числе. Поймали немецкую, а потом англоязычную речь, и я со спокойной душой заплатил в кассу 120 рублей. Понятно, что рублей подороже номинала, но я на такие мелочи внимания не обращал. Тем более дизайн по нынешним временам – просто шикарный. Звук – чёткий и громкий, с сочными низкими частотами. Да и выходная мощность – ого!

Этим же вечером слушали с Полиной поочерёдно «Голос Америки», «Радио «Свобода», «Немецкую волну»… И ловило всё почти без помех. Сказка, а не приёмник! Могли и в СССР делать достойные вещи, жаль, что завод после развала СССР продержался всего несколько лет, не выдержав конкуренции с западной и японской, а особенно с дешёвой китайской техникой. А мог бы процветать. Ну может быть, что‑то изменится в этой реальности.

Между тем я решил не останавливаться на достигнутом. Почти с самого попадания в себя молодого в моей голове то и дело крутилась песня «Мой адрес – Советский Союз». По радио и ТВ её не гоняли, то есть она вроде как ещё Тухмановым и Харитоновым не написана, и в конце концов я подумал, что надо бы запустить её в дело, пока «Самоцветы» не начали свой шлягер исполнять.

А кому отдать? Хм, ну тут можно особо голову не ломать – тем же «Самоцветам». Известный мне по прошлой жизни вариант нравился, думаю, и в этой реальности они будут её исполнять не хуже.

Выйти на руководителя «Самоцветов» Юрия Маликова мог помочь всё тот же Силантьев. Во всяком случае, он первый¸ кто пришёл мне на ум. Позвонил на ночь глядя, трубку поднял сам Юрий Васильевич.

– А, это вы, Евгений! Наверное, решили узнать, как продвигается дело с «Малой землёй». Спешу заверить, песня готова, можем исполнять хоть завтра, но держим на премьеру к 9 мая. Будем ставить, как вы и предлагали, за спиной исполнителя хор Александрова, а за спинами хора на экране будут демонстрироваться хроника высадки десанта на Малую землю с катеров.

– Это прекрасно, Юрий Васильевич, спасибо, что учли мои пожелания! Но у меня к вам ещё одна небольшая просьба. Очень надеюсь на вашу помощь.

Выслушав меня, Силантьев поначалу предложил показать песню ему, заявив, что ни о каком Маликове и «Самоцветах» и слыхом не слыхивал. Я напрягся, неужели коллектив ещё не существует? Мне казалось, что в 71‑м году они уже звучали, хотя, справедливости ради, пока даже по радио я их не слышал, угодив в своё молодое прошлое.

Силантьев тем временем продолжал давить. Мол, если песня ему подойдёт, то подберут исполнителя, но я возразил, что для сольного исполнения ни Лещенко, ни Магомаевым даже в сопровождении какого‑нибудь хора она не подходит, это именно вариант для ансамбля.

– Ладно, постараюсь разузнаю про эти «Самоцветы», – вздохнул Юрий Васильевич.

Перезвонил он на следующий день. Оказалось, что ВИА Юрий Маликов собрал в прошлом году, у них даже нет названия, просто вокально‑инструментальный ансамбль под управлением Юрия Маликова. Они успели пока записать несколько песен, но не более того.

Надо же, какая невезуха… И когда они теперь раскрутятся? Год, два? Возможно, состав у них достаточно профессионален, чтобы спеть «Мой адрес – Советский Союз», но кто эту песню услышит?