Говорит Гитлер. Зверь из бездны - Герман Раушнинг

Ускорить решение проблемы материальными средствами, вместо того, чтобы терпеливо строить изнутри, использовать принуждение для достижения внешнего порядка, вместо того, чтобы следовать трудным путем постепенного преобразования — таковы были методы, которые использовали те, кто хотел что-то сделать, но терзался нетерпимостью из-за медлительности прогресса.

Наша эпоха имеет преимущества перед прежними временами в эффективности современных средств принуждения, а также в психологических приемах управления массами. Эффективность организованного механизма управления гарантирует почти что абсолютный успех. Тем, кто сейчас управляет, если они имеют власть в своих руках, больше нет необходимости считать массы непредвиденным неизвестным фактором. Массы больше не представляют опасности, они стали податливым материалом, который может принять любую желаемую форму в руках опытного ваятеля. Массы уже не могут выступать как неконтролируемая стихийная сила. Эту силу можно направить в нужное русло и использовать с выгодой. Она может стать действенным оружием для достижения любой цели, которую выдвинет управляющая группа. Это могущественная сила, которая, будь она правильно использована, продвигает любую политическую амбицию с удвоенной скоростью. Какое упрощение в сравнении со сложной манипуляцией общественным мнением в демократиях! Какое упрощение в сравнении с абсолютистскими режимами XVII и XVIII столетий! Одно необходимо — решимость использовать все средства, благодаря которым можно ввести массы в заблуждение. Эти средства хорошо известны. Они состоят не только из террора и жестокости, но и включают в себя методы возбуждения масс, внушения и растления, которым учит современная пропаганда и которые придали природе современного общества свой новый, коллективистский характер.

Разве мы фактически не вынуждены применять эти методы, как бы не были они опорочены? Разве современное государство масс в сущности не принуждает нас к этому? Разве это не тот случай, когда, пытаясь сделать все возможное для нации и будущего общественного строя, но не применяя эти средства и методы, мы отдаем их в руки других? А как же люди, никогда не испытывавшие угрызений совести, гангстеры, люди, которых заботит лишь личная выгода? Разве мы не должны действовать настолько быстро, насколько можем, чтобы обогнать этих гангстеров? У нас мало времени. Мы в ужасной опасности, так как если мы ничего не предпримем, если массы еще раз будут приведены в подчинение, если новая правящая группа прочно займет свои позиции и будет обладать реальной властью, то больше уже не будет возможности для свободы действий и будет окончательно начертан путь, которым нам придется идти. Массы совершенно бессильны перед современными средствами подчинения. И любой противоборствующий им элемент также бессилен. То, что случилось, безвозвратно и не поддается изменению. Мы попали в страшную ситуацию. Механизм саморегуляции, который обеспечивается сменой большей части правительства в парламентской системе, больше не действует. Там, где он еще сохраняется, он основывается на обычном молчаливом соглашении не применять решительных средств действенной силы и контроля над массами. Как долго можно будет продолжать это самоотречение? Разве не ослабевает способность к моральному сопротивлению с каждым обострением кризиса, и не постоянно ли растет подозрение, что другие — противники парламента, вооруженные силы, индустриальные и иные группы — обретают полную и реальную возможность захвата абсолютной власти.

Люди задают себе вопрос — будет ли этот захват власти в интересах масс? Ошибочный элемент, скажут они, кроется только в злоупотреблении новыми методами контроля и психологического воздействия на массы; это злоупотребление направлено на то, чтобы привести массы в подчинение, невзирая на обычные цели, и только ради самой власти. Если же, наоборот, власть захвачена в интересах народа, для их же блага и защиты, откуда же тут взяться этому ошибочному элементу? Сохранение демократии, насколько это представляется возможным, по всей видимости, требует именно таких действий. Необходимо, сделают они вывод, во имя демократии и самосохранения набраться мужества и более или менее отстранить демократию от борьбы и установить новую структуру, которая, по крайней мере, будет способна использовать действенные элементы власти в интересах прогресса, а не варварства. Окончательно наступила эпоха масс. Любой, кто еще мечтает о возврате к старым формам политической и общественной жизни, просто романтик. Новая действительность, созданная современным индустриальным обществом с его массовыми формациями, требует наличия методов пропаганды и средств контроля, которые тоталитарные государства должным образом выработали, но не в полной мере использовали.

Таким образом, люди могут спорить, что они и делают, и даже самые интеллигентные, но с однобоким пониманием характера новой эпохи, поступают таким же образом. Тем не менее, они ошибаются. Именно эта тема спора является началом смертельного курса, который должен привести к самоубийственному процессу того же типа, что и "национальный подъем" в Германии. Любому общественному подъему или аналогичным образом спланированному движению суждено пасть жертвой данного курса и использовать такие методы, которые взял на вооружение нацизм. Даже социалистическая революция не смогла бы без них обойтись. Их разрушительное свойство кроется в сущности новых методов контроля, а не в политических целях. Даже если бы массы не были приведены в подчинение в интересах экспансивных целей, достигаемых посредством войны, а только ради нового общественного порядка, то причиненный вред находился бы в самом подчинении и в методах удержания масс в этом подчинении.

Ответом на это будет то же самое, что мы сделали в Германии в нашей среде, когда принимали участие в нацистском эксперименте — ничего другого не оставалось. В оправдание будет сказано, что массы воспринимались такими, каковы они есть. Вещи нужно называть своими настоящими именами. И курс был выбран с чистой совестью, курс, который проницательные партийные демагоги уже давно тайно лелеяли с небольшими угрызениями совести. Вместо партийного механизма употребляется новый и более мощный механизм, против которого уже нельзя обратиться за помощью к другой власти.

Манипуляция общественным мнением становится безграничной, а для критики существуют определенные дозволенные пределы. Степень энтузиазма и возбуждения, довольства и развлечения, которые необходимы для масс, чтобы привести из в надлежащее состояние — это просто вопрос гигиены и диеты коллективной души. Ошибочно и губительно доводить все это до крайности и чрезмерно использовать средства, которые сами по себе необходимы и эффективны. Только благодаря этим средствам, массам еще раз можно дать простые, всеобщие и эффективные представления о том, что является ценным, и что необходимо делать. Только таким путем можно обеспечить надежный фундамент для будущего порядка, на который смогут положиться и государство, и нация, и общество. Только так можно выдержать кризисы и испытания, как показал пример Франции, а не средствами разнообразного наследия наших политических соглашений.