Пастырь добрый - Надежда Попова

– Ведь я сказал – с придурью… – едва слышно согласился чародей. – Большие умения всегда достаются не тем, кому надо… тебе в том числе…

– Почему сегодня нас просто не убили? – спросил Курт, разглядывая зажатый в пальцах нож. – Почему моему сослуживцу не метнули нож в сердце, почему меня просто не пристрелили? Почему сперва пытались, а после – с Дитрихом затеяли драку, а со мной – это погружение в мое прошлое?

– Тебя надлежало испытать – по возможности… Убивая, проверить, если представится такой случай, насколько ты защищен и от чего; и тех, кто с тобою, попутно. Мало ли что, мало ли, как все повернется в будущем – быть может, когда-то снова столкнемся с тебе подобным, и надо знать, на что такие способны… Поначалу я решил не рисковать, но когда вы разделились – подумал, что справлюсь. Не справился. Впервые – не справился…

– Так что же теперь, – с мягкой укоризной вздохнул Курт, – расскажешь мне, как ты это делаешь?

– Расскажу, – согласился Ралле тихо. – Тоже – чтобы знал, на что ты напоролся… Я не погружаю в воспоминания, как ты решил. И не насылаю иллюзий. Я – выводящий на пути. Не доводилось слышать о таком?.. Нет, вижу… Если выживешь – отчитаешься своему начальству в том, что открыл новый класс малефиков… – усмешка коснулась окровавленных губ и сгинула. – Еще минута – и ты остался бы там всецело. Душой и – телом.

– Там? – запоздало спохватившись, что в голос проникла растерянность, переспросил Курт, и тот усмехнулся снова:

– Не в прошедшем для тебя времени; загляни кто в те годы, он не увидел бы там двух Куртов Гессе. Но ты оказался бы в таком же месте, в том же окружении, все тем же вшивым сопляком, что обитал на кёльнских улицах… Где это было бы? Не скажу. Просто не знаю… Я знаю, что те, кого я вывожу на путь его мыслей, тревог, страхов, исчезают из нашего мира… Вижу ли я, что их окружает?.. Да, вижу. Видел и тебя. Читаю ли мысли? Не совсем. Просто понимать начинаю кое-что из них…

– Иными словами, не ты избираешь, что именно видит и чувствует твоя цель?

– Нет, – улыбнулся чародей с вновь возвратившейся на миг снисходительностью. – Ты сам выбрал свой самый большой страх. Выводы – делай… не огня ты боишься больше всего…

– А Дитрих? Что за пересмешник ему достался?

– Они называют себя «кровавыми шутами». Я не смогу много о них сказать… Я их недолюбливаю и никогда не вникал в их уловки… Знаю, что лучше всего с ними не связываться, и этого мне всегда было довольно…

– Лучше не связываться? Дитрих, однако, уделал вашего кровавого шута за каких-то пару минут.

– Повезло, – отозвался Ралле уверенно и умолк, сжав губы и снова пытаясь удержать кашель в тяжело гоняющем воздух горле.

– Отдышись, – разрешил Курт снова, – я подожду минуту.

– Нет, – хрипло отозвался чародей, со стоном выталкивая слова сквозь зубы. – Сейчас. Спрашивай, что еще ты хочешь знать, сейчас…

– Как скажешь, – согласился Курт, кивнув на нож в своей руке: – Этот паяц и два бойца, что с вами сегодня были, – их имена.

– Не знаю. Не помню. Те двое – я обращался к ним «эй, ты!» или в таком духе… если бы я всякий раз запоминал этих Францев, Ханцев и прочую мелочь…

– Но этот шут? Его-то имя тебе известно?

– Вицбольд. Так его мне представили… не буду настаивать, что имя настоящее[152]… хотя – чем черт не шутит… Настоящего я не знаю. До этой операции я не был с ним знаком…

– Хорошо; а кто был в Кёльне? Их имена тебе известны?

– В Кёльне был я, – ответил чародей коротко и, подняв взгляд к Курту, повторил: – Я. И еще двое… один из них шут…

– А третий?

– А третий… – ненадолго голос окреп, и взгляд единственного глаза впился в истязателя намертво, – третий, парень, это как раз тот, кто тебе нужен. Тот, кто «главный», кто операцию задумал, спланировал, контролировал и – возглавлял ее; тот, кто получил о тебе сведения и рассказал мне. Не знаю, откуда он их добыл и как. Имя? Бернхард. Больше я о нем не знаю ничего.

– Бернхард… – повторил Курт медленно, следя за тем, как белеет и без того бледное лицо чародея. – Это имя, nomen fictum[153], фамилия?

– Не знаю, – откликнулся тот вновь ниспавшим голосом. – Майстер Бернхард – так он требовал к себе обращаться… я был далек от желания узнавать больше…

– У тебя есть семья, Янек Ралле? – вдруг спросил Курт, надеясь, что резкая смена темы позволит ему увидеть возможную ложь в лице человека перед собою; мгновение тот лежал молча и неподвижно, только в единственном глазу медленно разгорался прежний злой огонек.

– Нет, к счастью, – выговорил он, наконец. – Я один, как и ты… как и ты, я знаю, что друзья и семья – непозволительные излишества… У меня нет сестер и братьев, у меня нет жены и детей, которых потащат на костер за то, что делаю или думаю я.

– Но, тем не менее, где-то ты живешь и чем-то занимаешься в Германии? Где и чем?

– Я студент, учусь богословию в Хайдельберге… – улыбнулся чародей чуть заметно, и Курт едва удержался от того, чтобы обернуться на подопечного, совершенно затихшего где-то за спиною.

– Но ведь не через богословов-сокурсников ты связываешься со своими, верно? Наверняка я смогу узнать пару имен, если постараюсь.

– Не сможешь, – ответил тот, ни на миг не замявшись, и снова умолк ненадолго, впуская в легкие холодный предвечерний воздух. – Я сам ни одного не знаю… и они не знают моего, не ведают, кто я и откуда, – ведь, как знать, в эту минуту, быть может, кто-то из них в другом конце Германии висит на дыбе и всеми силами пытается объяснить, как выгляжу и какие особые приметы имею я… И я не связывался с ними. Бернхард связался со мной сам, он лично знакомил меня с теми, с кем предстояло работать.

– Как вы выследили нас? То, что нас надо ждать у могилы, – тоже сказал всезнающий Бернхард?

– Я – выводящий на пути, – повторил чародей с улыбкой. – Отслеживающий пути… видящий пути… Я просто видел вас; мы шли за вами – но на таком расстоянии, где я мог видеть вас, а вы не могли видеть меня. Ни о могиле, ни где она, ни об этой древней старухе никто из нас не имел ни малейшего понятия… Даже Бернхард…

– Как он о тебе узнал? Где вы встречались?

– По-всякому… в трактирах, за пределами города… Я не смогу сказать тебе, где его обиталище, если ты это хотел услышать… А как узнал… Он не говорил мне.

– Где он сейчас? Это ты ведь знаешь? Ведь должны были вы как-то снестись, убив нас и завладев флейтой? Где он?

– Хочешь совет, мальчик из академии?.. – чуть слышно прошептал чародей. – По-настоящему искренний и добрый совет?.. не ищи его… Не надо тебе знать, где он…

– Иными словами, – уточнил Курт вкрадчиво, – ты отвечать отказываешься?