Русская весна - Норман Спинрад

Пока он брился и одевался, кофе успел свариться. Джерри налил большую кружку, намазал подсушенный хлеб шоколадным маслом и торопливо позавтракал в гостиной, не переставая думать о сегодняшнем испытании.

Главные двигатели уже прошли проверку и ожидают старта на беспилотной грузовой ракете. Осталась последняя стендовая проверка маневровых двигателей, в которой нет ничего сложного и впечатляющего. Как только они будут проверены, упакованы, переброшены по воздуху в Тиуратам и оттуда отправлены в космос – наземной части работы конец. Потом будет сборка на орбите, полет на Луну.

Как пойдет его жизнь после пятнадцати дней в космосе – об этом он как-то не задумывался. Чем же ты займешься, парень, пройдя по водам? Даже если полеты "Гранд Тур Наветт" станут регулярными, в его возрасте нечего надеяться на место в экипаже. Он стар для полета на Марс, у него нет квалификации для работы на лунной базе. Но он летит – вот что главное!

С тех пор как он выступил в пользу Вельникова, отношение к нему в ЕКА изменилось. Патрис Корно резко к нему охладел. Впрочем, теперь Джерри ему непосредственно не подчинялся. Зато русские воспылали к Джерри любовью, что его весьма забавляло.

Вельников не просто сдержал свое слово. Сверх обещанного он добился для Джерри повышения. Его московские покровители, похоже, не проговорились, что Джерри играл в команде "Красной Звезды", а режиссерами были Соня и Илья Пашиков. Вельникова даже не предупредили о готовящемся заявлении ТАСС. Когда эта бомба разорвалась, Вельников ввалился в контору с ошалелым видом, держа в руках бутылку, завернутую в золотую подарочную фольгу.

– У меня нет слов, Рид … просто Джерри, если позволишь, – на едином дыхании выговорил он. – Честно признаюсь, я прямо обалдел!

Он по-медвежьи неуклюже бухнул бутыль на стол перед Джерри.

– Вот! – сказал он. – Благодарность, разумеется, ничтожная, зато от всей души.

Джерри развернул фольгу. На пестрой этикетке, над гроздью золотых и серебряных медалей, было что-то написано изящной кириллицей.

– Настоящая картофельная русская водка, – объяснил Вельников. – Произведена на экспорт, сто градусов. Семь лет томили в коньячных бочках. Высшие авторитеты в этой области подтвердили, что лучшей водки в мире нет.

– Спасибо, Борис, – сказал растроганный Джерри.

Он помнил о грязной подоплеке событий – но Вельников явно говорил искренне.

– Это тебе спасибо, Джерри. Честное слово, до сих пор не могу поверить, что ты пошел на такое ради меня. Ведь мы с тобой и друзьями не были.

– Я же не метил в руководители Проекта, мы оба это знаем, – сказал Джерри, не кривя душой.

– До вчерашнего дня я не понимал, в чем дело. Эти гады использовали нас друг против друга. – Вельников сделал небольшую паузу и заглянул Джерри в глаза. – А скажи мне, пожалуйста, ради чего ты уступил мне дорогу?

– Разве ты забыл про наш уговор?

– Как такое забудешь! И не сомневайся, я свое обещание выполню. Но все-таки…

– У тебя была своя цель, у меня – своя, – сказал Джерри. – И когда настало время все как следует взвесить, я понял, что не хочу отказываться от своей цели и рвать у тебя то, что мне не нужно. Если хочешь, это был трезвый тактический ход. Ты можешь мне нравиться или не нравиться, но когда я понял, что нас с тобой пытаются вымазать в дерьме… Надо понять, кто тебе враг, а кто – нет, верно?

– Нет ничего хуже, чем оставаться врагами, – сказал Вельников и потянулся к бутылке. – Откроем?

Джерри кивнул, Вельников раскупорил водку, и они глотнули забористого напитка из пластмассовых кофейных чашечек.

– Люди в ЕКА, которые подчиняются командам из Страсбурга, – сказал Вельников, – не простят тебе этого поступка. В открытую они ничего не сделают, а исподтишка гадить станут. Но ты должен знать, что те, кто подчиняется Москве, позаботятся о твоем будущем. Конечно, твоей дружбе с Корно пришел конец, но поверь мне – наши добрые отношения будут хорошей компенсацией.

Вельников не тратил слов впустую. Он назначил Джерри главным инженером по тяговым и маневровым установкам, а начальником отдела поставил Игоря Калитского, молодого и энергичного русского, который взял на себя всю бумажно-бюрократическую работу. Инженерными вопросами пусть занимается многоуважаемый Джерри Рид…

Чуть позже Борис намекнул ему, что после пробного полета отдел продолжит работу, пока весь фронт ГТН не вступит в действие. Затем Джерри предложат занять место Калитского. К тому времени ЕКА будет готово встать под начало русского директора, которым станет он, Вельников, а Джерри, само собой разумеется, будет его заместителем.

…Джерри допил кофе и, привычно оставив грязную чашку на столе, вышел из дома. Действительно ли он хочет стать начальником отдела, а потом – заместителем директора Агентства? Конечно, после всего происшедшего не стоит даже мечтать о кресле директора, но и место заместителя – недурное завершение карьеры.

Покуда он спускался по лестнице, на него вдруг, ни с того ни с сего, навалилась тоска. Подавленное состояние, прежде столь хорошо ему знакомое, в последнее время не мучило его. Неожиданно, впервые за последние годы, будущее представилось зияющей дырой, черной, пугающей, ничем не заполненной – и мысль, мелькающая у границы сознания: вернись, вернись, быстро!..

Он вышел на улицу, и в этот момент в просветах между тучами показалось солнце. Прохожие спешили по узким тротуарам в сторону моста Людовика и станции Сен-Мишель. Оставляя двойной пенистый след на воде, к Пор-де-Берси мчался речной трамвай на подводных крыльях. К тому времени, когда Джерри перешел на Левый берег, на Кэ-де-ла-Турнелль уже образовалась утренняя пробка. Гудели клаксоны, возмущались пешеходы, переругивались водители, на тротуарах перелаивались выведенные на утреннюю прогулку собаки. Джерри ощутил себя частичкой большого города, и тревоги о том, что будет после полета на Луну, враз рассеялись, показались никчемными. Вздорные отголоски мутного рассвета, который уже сменился ясным солнечным днем. В конце концов, сказал он себе, я столько раз слышал, что человек из космоса возвращается совершенно другим…

…Разумеется, поезд был переполнен, но до Северного вокзала, где Джерри пересаживался, было рукой подать. А там – по новой скоростной линии в Ле Бурже, прямо к административному корпусу ЕКА. Сначала Джерри не обращал внимания на толпу, в которой он очутился, на тесноту и давку. Скоро он будет бесконечно далеко от вони, толчеи, шума – вне власти земного тяготения, в пространстве, в котором холодно и чисто блещут вечные звезды.