Неизвестные Стругацкие. От «Отеля...» до «За миллиард лет...»:черновики, рукописи, варианты - Светлана Бондаренко

…В конце концов, не так уж важно, что произошло: может быть, кто-то выпалил из дробовика или даже из пистолета, а может быть, это был просто резкий выхлоп автомобиля, у которого из-за жары перелило карбюратор, но тем не менее сидевший в одних трусах за письменным столом Малянов оторвал взгляд от вороха исписанных листков и уставился в распахнутое настежь окно… Резкий звук повторился. Малянов недовольно засопел, отшвырнул в сторону изгрызенный карандаш и начал нервно заталкивать свою громадную босую ступню в дрянной разъехавшийся тапок. Стрельнуло в третий раз. Малянов с резвостью, никак не соответствующей его далеко не стройной фигуре, выскочил из-за стола и, с силой громыхнув шпингалетами, захлопнул обе рамы. Потом рванул тяжелые желтые шторы и наглухо их задернул. Сразу стало темно. Подсмыкнув трусы, Малянов прошлепал Г-образным коридорчиком на кухню, отдернул занавески и отворил балконную дверь…

Раскаленные солнечные лучи остервенело ударили в грязно-серый пластик стандартной кухонной мебели, навылет пробили кривую раковину с горой грязной посуды, впились в размягченный щербатый линолеум пола, и горячие злобные зайчики задрожали на несвежей штукатурке стен…

Черной тенью вылез откуда-то совершенно одуревший от жары кот Калям, глянул на Малянова и проследовал под плиту к своей тарелке. Ничего, кроме сохлых рыбьих костей, в этой тарелке не было.

— Жрать хочешь… — сказал Малянов с неудовольствием, опускаясь на корточки перед холодильником. Отдуваясь, Малянов выволок из холодильника мятую алюминиевую кастрюлю. По всей видимости, кастрюля оказалась пуста, потому что, заглянув в нее, Малянов тотчас же засунул ее на место и заглянул в морозильник — там в сугробах инея устроился на зимовку крошечный кусочек сала на блюдце… Малянов простер волосатую пятерню в морозильник и извлек заветный кусочек. Калям замурлыкал и стал тереться усами о голое маляновское колено в том смысле, что да, неплохо бы наконец…

— А черт с тобой, — понюхав сало, сказал Малянов. Кусочек тут же полетел под плиту, и Калям с благостным урчанием бросился за ним… В прихожей задребезжал телефон. Малянов с трудом поднялся и поплелся на его настойчивый зов.

— Да! — сказал Малянов, взяв трубку. — Да! Я вас слушаю!

— Это база? — гнусавым голосом спросила трубка.

— Нет! — разозлился Малянов. — Это частная квартира, вы уже четвертый раз сегодня звоните!

— А как же мне позвонить на базу? — поинтересовался голос.

— Не знаю, — сказал Малянов. — Восемь восемь пятнадцать девяносто четыре.

— Как-как? — поинтересовались на том конце провода. Но Малянов не стал повторять, а просто шваркнул трубку на рычаг. Телефон снова зазвонил.

— Это комиссионный? — спросили из трубки с затаенной надеждой.

— Да! — рявкнул Малянов.

— Скажите, а моя вещь продана?

— Продана. Можете получать деньги, — злорадно сказал Малянов.

— Благодарю вас, — вежливо ответили из трубки и послышались короткие гудки…

— Идиёт! — в тон звонившему сказал Малянов и бросил трубку на рычаг.

Малянов стоял в ванной, открыв смеситель, и ждал. Из смесителя вырвался хриплый звук. Смеситель затрясся, содрогаясь от неистовой силы, бурлящей во чреве трубы и начал выплевывать ржавые шматки пара и горячих брызг. Ванна была полна воды, и в том месте, куда смеситель плевал содержимое озверевшего водопровода, образовалась глубокая лунка. Малянов закрутил кран, стараясь не обжечься. Водопровод угрожающе зарычал и заткнулся…

Малянов ополоснул потное лицо, пошлепал мокрыми руками по волосатому внушительному животу, поразмыслил и сунул голову в воду по самые плечи. Распрямившись, он удовлетворенно отфыркнулся, собираясь повторить процедуру. В этот момент послышалось слабое телефонное треньканье.

— О черт! — прошипел Малянов, склоняя голову набок и прислушиваясь. Треньканье повторилось. Малянов схватил полотенце и, путаясь в шлепанцах, неуклюже заковылял в комнату, схватив по дороге трезвонящий телефон.

— Да!

— Коля? — спросил энергичный женский голос.

— Какой вам номер нужен?

— Это комбинат?

— Нет, это квартира!

Малянов бросил трубку и, отдуваясь, уселся на тахту. Вытерев мокрое ухо и отшвырнув полотенце в сторону, он подошел к стеллажу и достал небольшой томик, на котором значилось: «Теория функций комплексного переменного». Малянов задумчиво полистал книжку, потом подошел к столу и, встав одним коленом на стул, начал что-то рисовать на листе бумаги, подгладывая в текст книги… Стул скрипел, шатался, и Малянову пришлось отбросить его в сторону… Теперь заскрипел и зашатался стол, просевший под стокилограммовым маляновским телом… Но Малянову было на все наплевать. Он сопел, пыхтел, умиротворенно рычал, грыз карандаш и, по всей видимости, был очень доволен…

Снова зазвонил телефон. Малянов как ошпаренный сорвался с места, схватил трубку и гаркнул:

— Да!

— Митька? — поинтересовался искаженный телефоном скрипучий мужской голос.

— Ну…

— Не узнаёшь, собака… Это я, Вечеровский…

— А, это ты… Тебе чего?.. Голос у тебя какой-то противный.

— Тут, понимаешь, кроссворд с фрагментами…

— С чего это ты начал кроссворды решать? — недовольно спросил Малянов.

— Слушай… «Белый июльский зной, небывалый за последние два столетия, затопил город». Дальше… «В тот час, когда уж кажется и сил не было дышать, когда солнце, раскалив…» чего-то там… И вот такая фразочка «В жидкой тени изнемогающих деревьев потели и плавились старухи на скамеечках у подъездов…»

— Тут и так парная, а ты со своими фразочками, — буркнул Малянов.

— Слушай, а тебе такой прибор «поездограф» не знаком?

— Иди ты к дьяволу! — наконец освирепел Малянов и так громыхнул трубкой, что Калям, сидевший до того под тахтой, пулей высадил в коридор и там затих.

— Калям! — нетерпеливо позвал Малянов, но того и след простыл. Малянов взял полотенце, подошел к столу и начал вытирать голову, скосив глаза в разбросанные на столе бумаги. Волосы сбились в колтун, и Малянов стал похож на большую толстую ведьму. Не отрывая взгляда от бумаг, Малянов дотянулся до мебельной стенки, нашарил щетку и начал причесываться, но тут снова раздался звонок, на этот раз в дверь. Малянов положил щетку и полотенце на стул, взял карандаш и наскреб на бумаге какую-то закорючку. Позвонили во второй раз.

— У-у-у… Чтоб вас! — зарычал Малянов и бросился к шкафу, горестно взглянув на оставленный лист бумаги. Кое-как набросив на себя засаленный, невероятных размеров, какой-то обломовский шлафрок, Малянов рванулся в прихожую…

Зазвенел телефон.

— Да что вы все!!! — взвыл Малянов в голос, в ярости хватая трубку. — Подождите, я сейчас дверь открою!

— Митька? — раздался из трубки знакомый голос Вечеровского.

— Ну что Митька?!

— Ты что там делаешь?

— Работаю, — сказал Малянов злобно. В дверь снова позвонили, — Подожди, звонят…

— Постой, дурак!.. — испуганно зашипела трубка, но Малянов уже не слышал: бросив трубку на тахту, он скрылся в прихожей.

Вылетевший из-за угла Калям запутался в ногах, й Малянов чуть не грохнулся.

— Постой! — сказал Вечеровский из трубки очень серьезно. — Слышишь, не ходи никуда!

Малянов стоял на кухне в распахнутом шлафроке, упираясь мощными руками в кухонный стол, и пытался смотреть перед собой. Но это ему не очень удавалось, так как глаза его испуганно бегали, выдавая некое серьезное беспокойство. Похоже было, что Малянов чувствовал себя загнанным в угол. Все дело в том, что на столе перед Маляновым стояла внушительная картонная коробка, обклеенная тонкими полосками липкой ленты, на которой постоянно повторялась отпечатанная красным одна и та же часть какой-то фразы «NOWHERE ELSE BUT» («Нигде, кроме как…»)… Кое-где куски ленты перекрещивались и от этого фраза меняла смысл… Из-за коробки выглядывал плюгавый мужчина в кургузом пиджачке неопределенного цвета, небритый и потный. В правой руке мужчина держал две квитанции, переложенные фиолетовой копиркой…

Но не коробка, не сам плюгавый мужчина, а именно эти квитанции не давали Малянову покоя, потому что стоило странному визитеру встряхнуть их в воздухе, как Малянов неожиданно громко завопил:

— Да чушь это какая-то! Вы что, не понимаете, что я ничего не заказывал! Я буду жаловаться, наконец!

Мужчина не дал маляновскому воображению развиться до степени болезненности и, ловко вынырнув из-за коробки, шлепнул квитанции и огрызок карандаша на стол рядом с маляновской ладонью.

— Распишитесь вот здесь, — сказал мужчина сиплым голосом и ткнул траурным ногтем в квитанцию, наискосок которой стоял фиолетовый штемпель «ОПЛАЧЕНО».

— Где, где? — спросил внезапно повеселевший Малянов, явно разглядевший спасительный штемпель.