Гимн Лейбовичу - Уолтер Миллер

— Что вам ответили?

— «Санитарный транспорт „Сол-Джи-Шесть“, порт приписки Сол Третий, следует в порт Доджа Шестого с грузом медикаментов и сырья для хирургических банков по просьбе скопления „Четыре-Джи“.

Берт кивнул. Он разглядывал Роки с нескрываемым любопытством того сорта, с каким врач изучает неординарный случай.

— Вам ведь было известно о катастрофе на Додже Шестом? Двадцать тысяч несчастных ждали в криосуспензионных камерах, когда прибудет груз с медикаментами и тканями для трансплантации. Вы это знали?

— Разумеется, сэр. Очень жаль, что многие погибли.

— Что было дальше?

— Я приказал навигатору бросить кости, чтобы определить наши дальнейшие действия: проводить полный досмотр корабля или нет. Выпало две шестерки, что означало „да“, и я, снова вызвав корабль, велел открыть люки и приготовить шлюзовые камеры. На это распоряжение корабль никак не ответил.

— Подождите. Сол Третий не входит ни в какое скопление, это примитивная планета на окраине галактики. Следовало объяснить им причину досмотра. Они могли просто не понять вашего распоряжения.

— Сэр, такая возможность была учтена. Я не только объяснил им ситуацию, но даже процитировал параграф из патрульного устава. — Лицо командора было по-прежнему бесстрастно. — Они молчали. Я предположил, что у них нелады со связью и велел продублировать приказ сигнальным прожектором. Сигнальный с транспорта подтвердил прием, но наши попытки вновь наладить контакт были безрезультатны. По-видимому, им запретили отвечать на наши сигналы. И тогда я приказал подойти вплотную и произвести магнитный захват.

— Как они реагировали?

— Сопротивлялись, сэр, пытались удрать. Они перешли на более высокую составляющую „це“, так что наш деформатор подскочил до шеститысячной отметки. Компонент нашего скопления на этом уровне — коллапсирующее газовое облако. Ничего удивительного, что они сначала потащили нас за собой — ведь автопилот дублировал все их маневры, потом попытались улизнуть в другую сторону. Когда мы снизились до уровня четверти „це“, большая часть Галактики представлялась нам красным карликом. К этому времени экипаж лайнера, вероятно, осознал бесполезность своих попыток: корабль вернулся на прежнюю оболочку и на прежний курс.

— Ваши дальнейшие действия?

— Мы послали стандартное предупреждение по всем возможным каналам связи.

— Они приняли его?

— Да, сэр. Прием был подтвержден, как и раньше. Кроме того, они ответили, что корабль санитарный, что им дан приказ ни в коем случае не останавливаться, и что о нашем самоуправстве сразу же по прибытии к месту назначения будет подан рапорт вышестоящему начальству. — Роки запнулся и вопросительно взглянул на полковника. — Сэр, можно мне высказать личное суждение?

— Извольте, — терпеливо кивнул полковник.

— Сэр, их поведение показалось мне крайне подозрительным: на свои увертки они потратили гораздо больше времени, чем ушло бы на досмотр корабля.

— Возможно, такое поведение объяснялось какими-то особенностями культуры Сола Третьего? Вы не подумали об этом?

— Нет, сэр, — морщина от сдвинутых бровей перерезала лоб командора.

— Почему?

— Во-первых, сэр, этого не требует устав, а во-вторых… на моей планете тоже своеобразная культура.

Полковник Берт был знакома с особенностями культуры Кофа Четвертого — родного мира командора Роки, где наследовалась не только военная профессия, но даже звание. У себя на родине Роки, дипломированный офицер, считался знатным человеком. Он относился к числу тех людей, которые привыкли полагаться на собственное мнение, способны были принимать быстрые решения и требовали от подчиненных немедленного и четкого исполнения приказов.

Полковник хмуро уставился в крышку стола.

— Попробуем сформулировать вопрос иначе: вам было известно мнение экипажа по этому поводу?

— Разумеется, сэр. Они предложили прекратить преследование и позволить транспорту следовать своим курсом. Я расценил это как неподчинение приказу и подстрекательство к мятежу. Двое были взяты под стражу. — Он взглянул на одного из майоров. — Примите мои извинения, сэр.

Майор вспыхнул от негодования: он был одним из тех, кого отправили в кутузку. На борту корабля он был всего лишь наблюдателем и должен был, не взирая на старшинство по званию, подчиняться приказам командора, пока корабль находился в патруле. Он ничего не сказал, но его взгляд был красноречивее всяких слов.

— Итак, командор, что вы сделали, когда они отказались остановиться?

— Отведя корабль на безопасное расстояние, я дал предупредительный залп прямо по их курсу. Они не могли не видеть вспышку прямо перед своим носом. Но они не остановились. Игнорируя предупреждение, они вновь попытались улизнуть.

— Что было дальше?

— Ничего, — Роки пожал плечами. — В соответствии со статьей тридцатой Устава, я открыл огонь на уничтожение.

За его спиной приглушенно ахнула секретарша.

— И свыше десяти тысяч человек погибли только потому, что вы…

— Прекрати, Дэйла, — одернул ее полковник Берт.

В кабинете на какое-то мгновение воцарилась гнетущая тишина. Но Роки словно ничего не замечал и, казалось, пропустил мимо ушей восклицание девушки. Он все так же спокойно сидел, ожидая дальнейших расспросов.

— Вы осмотрели останки уничтоженною корабля? — спросил полковник голосом, в котором явственно ощущалось напряжение.

— Разумеется, сэр.

— Обнаружили что-нибудь?

— Полный набор материалов для трансплантации, как и предполагалось: замороженные органы и ткани, плазму крови. У нас не было возможности сохранить все это и мы взяли лишь образцы.

— Вы сказали „как и предполагалось“. — Полковник постучал по столу пальцем. — Следовательно, вы отдавали себе полный отчет о природе груза и не подозревали у них на борту никакой контрабанды?

— Подозрения были, сэр, — спокойно ответил Роки после недолгого молчания.

— Почему вы раньше не заявили об этом? — удивился полковник.

— Потому что меня не спрашивали, сэр.

— А сами вы не могли сказать?

— У меня не было доказательств.

— Ясно, — пробормотал Берт, подразумевая своеобразную культуру Кофа Четвертого.

— Понятно. Вы нашли доказательства контрабанды при исследовании останков корабля? — спросил Берт с видимым отвращением на лице, давая присутствующим понять, что знает ответ, но хочет, чтобы он был зафиксирован.

— Нет, сэр, — ответил Роки после долгого молчания.

— Почему вы замешкались?

— Сэр, хотя у меня, к сожалению, и нет никаких доказательств, но подозрения остались.