Солдаты эры Водолея - Дмитрий Агалаков

— Послушай, — проговорила Катарина.

— Да, милая? — обернулся он.

— Я только что видела сон. Очень странный. В нем я говорила с отцом. Все было так ясно, точно я видела его наяву! Даже прикосновение его руки — оно было таким реальным!

Вадим опустился на диван. Катарина подобрала ноги, села, прижалась к нему.

— И о чем он говорил тебе?

— О Последней Битве. И о новой эре — доверия и благодати. Странный полусон. Отец сказал, чтобы мы были готовы к битве. Что это случится скоро. И что нам будет знак, по которому мы все поймем. Ты веришь в это?

Вадим пожал плечами:

— Жизнь научила меня верить во многое. Особенно после того, как я познакомился с вами. — Он заглянул в ее синие глаза. — Сны снами, а пока что я предлагаю отобедать. Идет?

Катарина кивнула, потянулась к мужу и поцеловала его в щеку.

В начале осени к ним позвонил Дронов, сообщил, что ему есть что рассказать. Аристарх Иванович на все лето уезжал отдыхать дикарем на Хазарский полуостров. Он с детства бредил этим местом. Полуостров можно было разглядеть на любой карте мира — Волга своим руслом обрисовывала там гигантскую подкову, обходя скалистый и неприступный пятачок русской земли. Он был полон бездонных карстовых пещер, реликтовых растений, чудом сохранившегося зверья.

Хазарский полуостров даже признали заповедной зоной. Но это была всего лишь его официальная визитная карточка!

Потому что существовала и другая визитка…

Издревле о полуострове слагались легенды. Одни обходили его стороной, проплывали мимо, другие, как Дронов, стремились за его тайнами. Там, по словам очевидцев, над одним из озер вырастали семь огненных столбов семи цветов радуги, уходящих прямиком в небо, и кто на свой страх и риск окунался в те столбы, тот обретал новые способности. Там видели всадников в древних одеждах, при саблях, луках и круглых щитах, тенями проносившихся по глухим лугам. Там исчезали люди. Одни оттуда приезжали исцеленными, другие — заболевшими. Одним словом, слухами о том полуострове полнилась волжская земля.

Дронов пришел к ним через час — загоревший до черноты, похудевший и помолодевший. Но Вадима сразу насторожили его глаза. Они были неспокойны, и улыбался тяжелоатлет как-то странно. Видно было, что его прямо-таки душит восторг и желание поделиться важными новостями!

Катарина налила Аристарху Ивановичу чаю, поставила вазочку с шоколадными конфетами, которые стареющий гигант очень любил. Разворачивая конфету, сама села в уголок. На маленькой кухоньке Арсеньевской квартиры Дронов занимал половину стола.

— Ты, конечно, помнишь, я вам рассказывал, тебе и твоему отцу, как в детстве гулял со своим прадедом Трофимом по Хазарскому полуострову? — с азартом спросил у Вадима тяжелоатлет. — Прадед был из тамошней деревеньки. Я еще потерялся — на всю ночь. Родня извелась вся. А потом, перед рассветом, я вышел к двум скалам, они стояли как ворота. Там кругом туман был. И меня так и потащило в него! Ноги сами понесли! А потом туман рассеялся, и я увидел золотой свет — много света. Я запустил туда руку — и она вся заискрилась! А ведь до восхода солнца было еще часа два! — Дронов говорил непривычно возбужденно, — Катарина впервые видела его таким. — Тогда я сдрейфил, а ведь как меня туда потянуло! Ох как потянуло! Потому что это был восторг! Счастье! Но я испугался, подумал: уйду — не вернусь! Тем более, люди-то пропадали! Да и меня бабка пугала! Я все это вам рассказывал, помнишь?

— Еще бы! — усмехнулся Вадим. — Вас из-за этой истории все чудаком считали!

— Вот-вот, чудаком! — победоносно кивнул Дронов. — И твой отец в том числе! Хоть и умный мужик он был. Прадед мой Трофим только мне и поверил, потому что сам видел эти ворота! Так вот, Фома неверующий, Вадим Александрович, сегодня утром я нашел это место!

— Да ладно? — усмехнулся Вадим.

— Вот тебе и «да ладно»! — наконец-таки отхлебнув чаю, сказал Аристарх Иванович. — Я, собственно, потому и приехал. — Он выпил всю чашку залпом, забыв о конфетах. Уточнил. — За вами приехал!

— За нами? — удивился Вадим.

— Ну так! Показать хочу, удивить! На этот раз я дорогу зарубками отметил. Веточками разными — не поленился! Не спутаюсь! Ну так что, поедем туда? Кто знает, сколько они будут открыты? Это ведь… чудо, — только и нашелся что сказать Дронов.

Вадим переглянулся с Катариной, но та, запив конфету чаем, глаз не сводила с Аристарха Ивановича.

— Золотой свет, — тихо пробормотала она. — Неужели это и есть знак?

— Ты думаешь? — спросил Вадим. — Но ведь это был только сон… Катарина?

— Все сходится, — уверенно кивнула она.

— Эй, я пока тут, — нахмурился Дронов. — Что сходится? Какой еще знак? И что за сон? Вы что-то скрываете от меня? — Он перевел взгляд на девушку. — А ну, рассказывайте…

Спустя три дня, в полдень, из порта Дымова на прогулочном катере вверх по Волге отплыли пятеро путешественников — трое мужчин и две молодые дамы. Часа через два началась горная гряда, поросшая лесами. На небольших плато тут жались вымирающие деревеньки. Еще через час катер причалил у маленькой пристани, называвшейся просто: «Хазарский полуостров».

Вместе с другими пассажирами вышла и пятерка. Старший отряда, огромный пожилой силач, со знанием дела указал рукой на выбранную им дорогу.

Они шли около двух часов, пока, наконец, не добрели до деревеньки, что расположилась на одном из лысых плато, прижимаясь к пологому спуску горы.

Там они заночевали.

А едва стало светать, тронулись в путь. Силач вел их нехожеными тропами — вел далеко. Он то и дело выглядывал зарубки на деревьях, палочки-стрелки, поставленные им, указывавшие путь. Все гуще становились леса, все прянее пахли цветы, и ярче были краски даже в предрассветной дымке.

Они вышли из леса.

— Далеко еще, Аристарх Иванович? — спросил широкоплечий и немного сутулый мужчина.

— Уже пришли, господин комиссар, — ответил силач. — Вон эти ворота, — кивнул он вперед.

Там поднимались две горы: и подножие их, и сам коридор между ними укрывал туман.

Дронов, Вадим Арсеньев, Горовец, Катарина и Зоя стояли перед этим туманом и смотрели на него. А он точно звал их, манил…

Они двинулись вперед. Сделав шагов пятьдесят, Вадим сказал:

— Подождите!

Он положил спортивную сумку и расстегнул брезентовый чехол, в котором всю дорогу нес длинный предмет. Затем развернул тонкое покрывало, и в руках его засветился ярким изумрудным сиянием Меч.

— Так будет лучше, — сказал он. С улыбкой пожал плечами. — А вдруг все это… правда?

На лицах друзей он прочел одобрение. И едва заметную нерешительность.