Избранное - Григорий Горин

Норфолк (изумленно). Не может быть!

Вулси. Увы, милорд… (Показывает бумагу.) Вот ее подпись.

Анна. Она готова подтвердить все под присягой?

Вулси. Разумеется. Но сейчас она в отъезде… в Амстердаме.

Анна. Кто ж отпустил ее?.. Не вы ли, Кромвель?

Кромвель. Ваше величество, как ваш защитник, я не советую вам перебивать речь обвинителя. Иначе суд составит невыгодное мнение о вас.

Норфолк. Да, это верно. Анна, помолчи!

Вулси. И, наконец, допрос двух молодых людей. Сэр Норрис и сэр Смитон чистосердечно признаются, что были с королевой… в интимной близости.

Анна. Признание под пыткой!

Кромвель. Вот их мы и допросим в присутствии суда!

Стражник вводит Норриса. Он бледен и явно напуган.

Сэр Норрис, дайте вашу руку.

Норрис (испуганно). Зачем?

Кромвель. Для Библии… (Подносит к Норрису Библию, тот кладет на нее руку.) Клянетесь говорить лишь правду?

Норрис. Да.

Вулси. Сэр Норрис, часто ли вы бывали в гостях у королевы?

Норрис. Не чаще, чем был приглашен.

Вулси. А приглашали часто?

Норрис. Ну, в общем, да… Ее величество впустила меня в свой круг друзей…

Норфолк (мрачно). Свидетель! Двусмыслицы прошу не говорить! Что значит «в круг впустила»? Здесь не танцы!

Норрис. Милорд, я неудачно выразился… Извините. Я так устал… Короче, встречался… с ее друзьями.

Вулси. Для чего?

Норрис. Как для чего? Музыка. Беседы… Общенье тесное.

Вулси. В какой же мере «тесное»?

Норрис. Простите, сэр… Я так давно не спал… Что вы хотите знать?

Вулси. Вы были с королевой… в интимной связи?

Норрис. Нет, конечно. Как можно? Одна лишь мысль подобная мне кажется ужасной!

Кромвель. Я, как защитник, протестую! Что значит «мысль ужасна»? Это – оскорбленье ее величества как женщины! Она красива и привлекательна!

Норрис. Да, конечно!.. Все прелести ее бесспорны!

Кромвель. Так, значит, мысль была?

Норрис. Наверное… не знаю…

Вулси. Итак, вы в мыслях были с ней в интимной связи?

Норрис. О, господи! Как ни скажу – все получается ужасно… Не в мыслях… Может быть, в фантазиях… Во сне…

Норфолк. Но вы же подписали протокол?

Норрис. Я подписал? Наверное. Не помню. Меня так мучили!

Анна. Все ясно. У него под пыткой вырвано признанье!

Кромвель. А тут я возражу как секретарь суда… Здесь пыток не было! Свидетелю мы не давали спать! И только потому, что он во сне, как только что сказал, спит с королевой… А этого я допустить не мог!

Норфолк. Сейчас вы говорите как защитник?

Кромвель. Разумеется, милорд. Ведь я оберегаю ее честь! Где сон, где явь – понять довольно сложно… Особенно в салонах! Там пьют вино, дурманом благовоний мутят рассудок… Поэтому вполне возможна связь, которую наутро и не вспомнишь! Вот почему прошу о снисхожденье к подзащитной! Своей измены она ни отрицать, ни подтвердить не может!

Анна (Норфолку). Дядя! Молю! Избавь меня от этого кошмара!

Норфолк. Ну, хорошо… Действительно, запутали… Отправьте-ка свидетеля поспать! (Стража берет пошатывающегося Норриса под руки.) Но только спать пристойно, чтоб – ни-ни… Стража! Чуть что – будите! Давайте Смитона!

Норриса уводят. На его место ставят Смитона. Он весь в кровоподтеках и синяках.

Анна. О боже! Смитон! Что с вами сделали?! (Кромвелю.) И снова скажете, что пыток не было?!

Смитон (испуганно). Конечно! Ваше величество, меня никто не мучил! Я сам себя… в отчаянии.

Кромвель. Готовы подтвердить вы это под присягой? (Протягивает Библию.)

Смитон. Да! Разумеется! Клянусь!.. И все другое сразу подтверждаю!

Норфолк. Да вас еще и не спросили.

Смитон (кричит). Не надо спрашивать! Я все уже сказал… Да, виноват! Прелюбодействовал! Неоднократно!

Анна. О, бедный Смитон! Вам обещали жизнь за эту ложь? Но вас обманут, как вы сейчас обманываете всех!

Смитон. Нет! Правда! Ваше величество, я вами овладел… насильно. Вы не виноваты! Лишь только мой неукротимый нрав… Я повалил вас, заломил вам руки… Вы сопротивлялись… потом сдались…

Генрих (вскочив с кресла). Мерзавец! Тебе придется это доказать! Когда и где?! (Надвигается на Смитона.)

Смитон (дрожа от страха). Ваше величество… Все – в протоколе. По-моему, в Йорке!..

Генрих. Ложь! Не мог ты спать с ней в Йорке! Там спал с ней я.

Смитон. Ну, значит, в Виндзоре!

Генрих. И снова – ложь! Я в Виндзоре на шаг не отпускал ее… Там был медовый месяц!.. Подлец! Спасаешь жизнь? Но ты – приговорен! И казнь сейчас свершится! (Замахивается на Смитона.)

Анна. Не смей! Желаешь казни, Генрих? Тогда казни себя!.. Да! Смитон правду говорит: спала с ним! И с Норрисом! С Уайетом! С другими!

Генрих (в ужасе). Анна… Замолчи!

Анна. Тебе придется слушать!.. Каков был суд – таков и приговор. Со мною спали все… И даже сам судья, лорд Норфолк!

Норфолк. Я?!

Анна. Да, дядя! Вы меня растлили еще ребенком… Вот почему я стала такой распущенной! Могла ли после этого хранить я верность королю?

Норфолк. Неправда! Нет! Мне плохо… (Стонет.)

Генрих. Ты лжешь! Клянись на Библии! Пред Богом!

Анна. А где здесь Бог? Здесь властвует король. Или себя назначил ты главою церкви и Всевышним? Но сам – лишь жалкий мнительный мужчина. И до конца дней будешь мучаться теперь в сомнениях! Я все сказала.

Норфолк (вдруг издает какой-то странный, почти звериный вой). У! У! У!..

Кромвель. Что с вами, лорд?..

Норфолк (воет). У! У… мира… ю… (Валится на стол. Кромвель подскакивает к нему, щупает пульс.)

Кромвель. Его хватил удар… Врача! (В зал.) Милорды! Ввиду отсутствия судьи суд должен быть отложен. Перерыв!

Затемнение.

Сначала удары молотка – это в глубине сцены сколачивается помост эшафота. Затем к ним добавляются странные звуки, напоминающие рычание и вой зверей. На переднем плане высвечивается Генрих с лютней в руках. Рядом с ним – Музыкант.

Генрих (отрешенно, как бы ни к кому не обращаясь). Тигры!

Музыкант. Р-Х-Р-Р! (Подражает тигриному рыку.)

Генрих. Олени!

Музыкант. Й-О-У! У-О-У! (Трубный звук.)

Генрих. Волки!

Музыкант. У-У-У!!

Генрих (подражая волчьему вою). У-У-У!

Музыкант. Глубже выдох. Звук изнутри… Так плакала волчица, когда убили волка-мужа… У-У-У!

Генрих. У-У-У!

Вой переходит в странную мелодию. Появляются Кромвель, Экономка, Слуга. Некоторое время наблюдают за королем и музыкантом.

Кромвель (дождавшись паузы). Ваше величество, вы палача желали видеть? Вот он! (Слуга делает шаг вперед, кланяется.) Он – из простых людей. И верен королю. Рука не дрогнет!

Слуга надел маску.

Генрих (не поворачивая головы). Кашалоты!

Музыкант. АХ-М! АХ-ММ! (Короткий ухающий звук.)

Кромвель (невозмутимо). Хотел бы ознакомить вас с порядком церемонии: сначала собирается толпа, потом приходит стража, потом – вся свита… Наконец – король! Тюремщики выводят леди Анну! (Делает жест Экономке, та продолжает рассказ.)

Экономка. Она одета в белую рубаху… Холщовую. С открытым воротом. Без украшений… Босая!.. Ее ведут мимо толпы. Толпа, как водится, кричит и негодует!..

Генрих. Гиены!

Музыкант. Й-ЕХ-Х! Й-Е-ХХ!

Генрих (подхватив звук). Й-Е-ХХ!

Экономка. Бедняжка тихо входит на помост. Целует крест и молится. Затем, согнув колено, кладет на плаху голову… (Преклонила колени, показывает.) Палач топор заносит!

Кромвель. И тут, ваше величество, – ваш жест! (Показывает.) Вот так, рукой! Все сразу остановлено. Звучат фанфары! Глашатай зачитает акт помилования. Счастливый крик толпы… Тут леди Анна встанет на колени и благодарственную речь произнесет во славу короля…

Генрих. Й-ЕХХ!

Кромвель (невозмутимо продолжает). Она так обещала…

Входит Вулси.