Тайна казачьего обоза - Сергей Свидерский

Смотря с жалостливым участием на лепилу, Сутулый рассматривал на свет мензурку со спиртом, наблюдая за разводами, стекающими по стенкам, остающихся после взбалтывания жидкости. Покрутив мензурку пару раз и, в последний раз взглянув на эскулапа, Сутулый разом опрокинул в рот обжигающую жидкость. Сведя губы бантиком, несколько минут просидел в таком положении, смакуя напиток и не запивая, не желая портить приятное послевкусие. «Старею, — подумал Сутулый безучастно, глядя размытым взором на лепилу, — вот уже, и пьянеть, начинаю после какой-то рюмки чистогана». Выждав время, когда сознание прояснится, Сутулый растолкал лепилу.

Во всю глотку, как когда-то в давние кадетские времена, Сутулый гаркнул прямо в ухо лепиле, сопроводив ор ударом кулака по столешнице:

— Р-р-рота-а-а-а, па-а-а-адъём!

Лепила вскочил и вытянулся по стойке смирно.

— Вольно, — скомандовал Сутулый. — Эскулап, ты в состоянии выслушать одно довольно-таки серьёзное предложение.

Махнув головой и икнув, лепила ответил согласием.

— Тогда слушай…

Повинуясь чьему-то внешнему воздействию, зона взбунтовалась после обеда.

Для большинства офицеров было удивлением, что непослушание проявили даже самые тихие — тихони — зэки. В обычное время бздевшие открыть рот не только в присутствие заматеревших бродяг, но и при доверительной беседе в кабинете.

В этих тихих и скромных заключённых будто чёрт вселился. Они первыми всколыхнули тихую воду спокойствия застоявшейся воды гавани. Моментально по поверхности побежали круги. Волнение, как сифилис при массовом заражении, заразило остальных заключённых.

Сообщения от офицеров поступали на телефон полковника ежеминутно. К их разочарованию, полковник спокойно воспринимал поступающие тревожные сведения и требовал от офицеров только повиновения его приказам. А требовал Сутулый тактичного отступления от флангов и занятия позиций в хорошо укреплённом здании штаба. Больше он ничего не объяснял, чем вводил в некоторое недоумение опытных офицеров, жаждущих прямого и категорического действия, проявляющегося в подавлении бунта своими силами или при участии спецназа МВД. Но отступали в штаб и занимали оборону.

Полное хладнокровие проявил Сутулый даже тогда, когда сообщили, что взломан оружейный склад в помещении караулки. В ответ он усмехнулся, сказав, мол, пусть ребятки порезвятся. Предупредив, всё же, что безопасность жителей посёлка Новая Табага лежит на плечах солдат и офицеров.

Сразу же после захвата оружия, по всей территории зоны раздались беспорядочные выстрелы. Сопровождались они стихийными скоплениями людей во главе с предводителями. Слышались крики. Звучали призывы сломать к такой-то матери ворота и прорваться на волю… Воля… Это коротенькое ёмкое слово пьянило сильнее, чем самая крутая палёная ханка с привкусом жжёной резины и ацетона.

Но у ворот опьянённых зэков встречал сильный автоматный огонь. Разгорячённый свинец рыл землю у ног. Раздражённый свинец клевал жадно воздух над головами. Кипяток в мозгах моментально превращался в полярный лёд. Откатывалась волна взбунтовавшейся людской волны назад.

Вскоре отдельные самоорганизовавшиеся группки решили в стихийном порыве, поборов внутренние сомнения и скромность пойти на рывок.

Грандиозный массовый план сумасшествия впитал в себя хлипкий деревянный забор, носивший скромное название овощной консервации «дядя Ваня», укреплённый снаружи затейливым узором из стальной проволоки с острыми шипами.

Три часа спустя Табагинскую колонию окружили войска спецназа МВД.

Командовал операцией полковник Сутулый, раздавая приказы из кабинета.

— Три десятка зэков сумели-таки преодолеть «дядю Ваню»? — восхитился Сутулый. — Молодцы! Туда им и дорога. Куда направились?

Ему ответили, что в сторону посёлка Хатассы. Он рассмеялся и пояснил смех, что именно туда им и дорога. На предложение послать туда подмогу, ещё больше рассмеялся, успокоившись, объяснил, что якуты прекрасные охотники и с небольшой кучкой сбежавшего жулья справятся сами или перестреляют их, как куропаток. А вот предупредить следует и распорядился связаться с председателем Хатасской поселковой администрации. И уже после всех этих телодвижений принимать конкретные действия.

Рывок прошёл без изъяна.

Вырвавшись на свободу, отбежав от пролома на пару сотен метров, группа зэков распалась на несколько мелких группок.

Самую крупную из двенадцати человек возглавил матёрый рецидивист Жесть. Подчинив оставшихся своей воле, он коротко, отвесив некоторым сильные удары в челюсть, объяснил им, чем светит поимка. Пусть особо не лелеют надежду, что погони нет. Это пока, а потом по следу пойдут настоящие гончие псы, асы своего дела. «Так что, кореша, — закончил короткую речь Жесть, — рвём когти в ближайший посёлок — Хатассы. Там у меня живёт сводный брат. Огородами проберёмся к нему, пожрём, отдохнём, сменим прикид и, дальше каждый пойдёт, куда желает». И первым подал пример остальным, пригибаясь и хоронясь, побежал по полю.

Пробежка по голой местности вымотала все силы. Под ногами путалась высокая трава, крепкими длинными корнями цепляясь за щиколотки; кочки старались сбросить с себя грубую подошву ботинок; маленькие лужицы-озёрца внезапно оказывались глубокими ямами-ловушками, которые так и норовили утянуть на дно инородное человеческое тело. Одно неосторожное движение и можно по пояс нырнуть в обжигающую, холодную воду или переломать себе ноги. Вперёд гнал страх погони и не оставшееся на покинутой зоне чувство наказания и расплаты. Остановились в небольшом заросшем березняком и сосной лесочке. С разгорячённых лиц пот лил струями. Тяжёлое, хриплое дыхание вырывалось из груди.

Осмотревшись, Жесть скомандовал передых. «Разрешаю покурить, — тоном хозяина произнёс он, — кто первым угостит меня сигаретой, тот будет человеком первого дня воли». И тотчас руки с раскрытыми пачками потянулись к уголовнику. Без стеснения он пересмотрел весь набор сигарет и отобрал две пачки «Мальборо».

Сам Жесть уединился в лесок. Спрятался за крупкой корявой сосной и, пряча сигарету в кулак, пуская дым под ноги, внимательно посмотрел в сторону зоны. Лицо его менялось. Черты становились жёстче. Под смуглой кожей заходили желваки. Его смущал факт отсутствия погони. Он не верил, что прорыв через забор группы зэков остался незамеченным. Прислушался к себе, как опытный рецидивист, он полностью полагался на интуицию, и она молчала, и чувство тревоги отсутствовало. Выкурив подряд две сигареты, он продолжал наблюдать за сектором явного преследования. Но горизонт оставался чист. Вдалеке показались кони. Жесть улыбнулся. В голове созрел план. Закурив третью, он набрал на мобильнике номер брата. Тот ответил сразу же. По интонации родственника Жесть понял, его звонку не рады. «Жди в гости, братуха, — сказал он. — Скоро будем». И отключился. Не дожидаясь ответа. Затем подозвал двух сообразительных зэков, обрисовал им свой план. Через несколько минут на лошадях зэки ворвались в посёлок. Но их ждали. Слаженный залп охотничьих ружей охладил пыл беглецов. Несколько человек свалились в пыль с ранениями. Оставшиеся верхом, бросились огородами в центр посёлка. На их радость здание поссовета оказалось без охраны. Ворвавшись внутрь, Жесть приказал занять оборону. Некоторое время спустя чёрным входом вошёл брат Жести. Он принёс рюкзак с едой и выпивкой, да ещё несколько винтовок и три обреза с боезапасом. Бросил снаряжение с грохотом на пол и позвал Жесть.