Сталин и Гитлер - Ричард Овери

В ночь 31 августа 1935 года на участке Никанор-Восток угольной шахты Центральное Ирмино в Донбассе на Украине молодому забойщику по имени Алексей Стаханов был дан шанс продемонстрировать, на что способен новый, советский человек. Руководители шахты предложили ему попробовать побить рекорд добычи угля. Норма составляла 6,5 тонны угля на одного рабочего в одном забое. Только за 5 часов 45 минут Стаханов выдал 102 тонны. Когда ранним утром следующего дня он появился на работе, его приветствовали на наскоро собранном чрезвычайном заседании парткома, где его мировой рекорд был встречен градом аплодисментов как политический пример советского нового человека в действии, продемонстрированный всему миру147. И хотя ему помогали двое рабочих, поддерживая рудничные стойки, пока он сверлил угольный пласт, а также его начальники, которые оказывали ему помощь из благородных побуждений, именно Стаханов стал в одночасье национальным героем. В течение нескольких недель другим шахтерам удалось побить его рекорд – 119 тонн, 125 тонн, но Стаханову посчастливилось стать первым. Народный комиссар тяжелой промышленности Григорий (Серго) Орджоникидзе, получив сообщение о мировом рекорде, попросил газету «Правда» использовать образ шахтера как пример одного из «новых людей», и 8 сентября газета сообщила о начале стахановского движения148. А Стаханова вознаградили привилегированным жильем, месячной зарплатой и абонементом в кино.

В течение недель число стахановцев стремительно выросло по всему Советскому Союзу во всех отраслях промышленности и сельского хозяйства. Бригады ударного труда существовали еще со времен первых пятилетних планов, и их задача заключалась в том, чтобы дать импульс индустриализации путем огромных коллективных усилий, однако в начале 1930-х годов упор был сделан на маленького человека, безымянного, обычного рабочего, усилиями которого преодолевается отсталость советской действительности. Начиная с 1931–1932 годов, последних лет первого пятилетнего плана, власти оказывают давление на общественное сознание, с тем чтобы сместить акцент с маленького человека на «героя труда». Термин «герой» получил самое широкое распространение, и его стали применять не только по отношению к рабочим, но и к успешным спортсменам, авиаторам и исследователям. В 1934 году советские писатели получили указание развивать в своих произведениях тему «героизации»149. Стаханов обладал многими атрибутами идеального героя, чей зоркий, но радостный взгляд был устремлен на всех с многочисленных плакатов и пропагандистских брошюр середины 1930-х годов. Это был сверкающий молодостью человек с продолговатым, ясно очерченным лицом и победной улыбкой. Он был семейным человеком. Выросший в деревне недалеко от города Орла, он был одним из миллионов типичных молодых русских, кто, покинув родные места, перебрался в индустриальные центры в середине 1930-х годов; типичным был и сам краткий период, когда проходило массовое обучение специалистов. Но Стаханов был, прежде всего, неукротимым, решительным, целеустремленным трудягой, никогда не останавливающимся на достигнутом. Навязчивое стремление советского общества в 1930-х годах ко всему грандиозному – помпезным зданиям, гигантским заводам, рекордам в производстве, полетам в стратосферу, длительным путешествиям в труднодоступные места – соответствовало новому поколению «больших» героев, вышедших из обычных низов, но занявших выдающееся положение благодаря необыкновенным свершениям150.

«Новый человек», между тем, мог иметь и женские черты, быть «новой женщиной». В 1928 году в стране насчитывалось 3 миллиона женщин-рабочих, в 1940-м – около 13 миллионов. Хотя в 1930-х годах режим пришел к пониманию семейных ценностей и значения воспитания детей, женщины всех возрастов были заняты на службе или производстве, и это в большей степени по сравнению с другими возрастами относилось к женщинам детородного возраста – от 20 до 29 лет. Эмансипация женщин сама по себе была частью более широкого движения, которое было задумано Сталиным к 1936 году и направлено против ценностей старого классового общества. В 1937 году «Правда» охарактеризовала советскую женщину как «новую женщину», процитировав замечание Сталина о том, что «такой женщины никогда бы не было и не могло быть до этого времени»151. Женщин-героинь можно было обнаружить и в стахановском движении, как, например, одну московскую работницу, добившуюся невероятных рекордов в производстве капусты. Но в целом доля женщин в стахановском движении была значительно меньшей. В то же время в 1936 году четверть всех женщин, состоявших в профсоюзах, были ударниками труда, превышающими норму производства152. Подавляющее большинство женщин были заняты в менее квалифицированном секторе производства, как, например, текстильном производстве или сельском хозяйстве, которые сулили меньше возможностей роста и социальных благ, однако в 1939 году уже треть всех инженеров страны составляли женщины, огромное большинство – 79 % – всех врачей также было представлено женщинами153. Несмотря на то что доступ к высшим должностям у женщин был ограничен и им приходилось испытывать двойной пресс, и работая, и пытаясь следить за домом и семьей, они считались неотъемлемой частью отряда строителей нового сообщества. Риторическое заявление Сталина в 1938 году о том, что «женщина в нашей стране стала великой силой», даже если учитывать то, что оно и маскировало истинную социальную реальность, заключающуюся в дискриминации, тем не менее ярко демонстрировало характер приоритетов, которые сильно отличались от приоритетов Третьего рейха154.

Ничто с такой полнотой не олицетворяло совершенно контрастный образ нового человеческого сообщества в двух диктатурах, как две знаменитые скульптуры, созданные для украшения павильонов обеих стран в Париже на Всемирной выставке 1937 года. В 1936 году русского скульптора экспрессиониста Веру Мухину пригласили создать гигантскую скульптуру, которая должна была стоять на вершине Советского павильона. В результате на свет появились «Рабочий и колхозница». Выплавленная из нержавеющей стали скульптура представляла образ нового мужчины и новой женщины. Огромных размеров, с прекрасными пропорциями, дышащие молодостью, две фигуры простирают свои руки вверх, обе фигуры одеты в рабочую одежду, у мужчины в руках молот, у женщины – серп. Решительные взоры обоих устремлены вперед, их лица напряжены, но в то же время горят страстью155. Статуя воплощает образы коммунистов, героических рабочих на марше. В отличие от этой скульптуры монументальные статуи в гитлеровской Германии, как правило, изображали мужчин-солдат и всегда подчеркивали их физические достоинства. Одной из наиболее известных была статуя Йозефа Торака «Товарищество», которую поставили за пределами немецкого павильона, прямо напротив Советского, и которая впоследствии украсила новый музей Немецкого искусства в Мюнхене, открытый в 1938 году. Две огромные обнаженные мужские фигуры, смоделированные в так называемом «арийском» роде, с огромными буграми мускул и хорошо высеченными лицами, стоят непреклонно бок о бок рядом друг с другом, один сжимает руку другого, выражая исключительную товарищескую связь между братьями по расе и товарищами по оружию. Выражение их лиц угрюмо, непреклонно и гордо; здесь нет движения вперед, только непреклонная защита156. Здесь нет товарищеских отношений с женщиной, вместо этого мощная эротика между представителями одного пола. Это скульптура расовых воинов.