Американские боги - Нил Гейман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пламя стояло так высоко, что Тень едва мог подойти к костру. Волк осторожно обошел стороной искрящие поленья и скрылся за пламенем.
Из-за костра вместо волка вышел, опираясь на высокий посох, мужчина.
– Ты в Уппсале, в Швеции, – сказал он знакомым торжественным голосом. – Почти тысячу лет назад.
– Среда? – спросил Тень.
Но незнакомец продолжал говорить, словно Тени не было.
– В золотой век жертвы здесь приносили каждый год, а позднее, когда люди обленились – раз в девять лет. Жертвоприношение девяти. Каждый день на протяжении девяти дней они вешали на деревьях рощи по девять существ. Одним из этих существ был человек.
Повернувшись спиной к огню, он направился к деревьям, и Тень пошел следом. Стоило ему подойти поближе, силуэты на деревьях обрели плоть: ноги и глаза, языки и члены. Тень покачал головой: в повешенном за шею на дереве быке было что-то мрачно-печальное и одновременно такое сюрреалистическое, что почти смешное. Тень прошел мимо повешенного оленя, волкодава, бурого медведя, гнедой лошади с белой гривой – лошадка была ростом чуть больше пони. Пес был еще жив: каждые несколько секунд лапы его спастически подергивались, и, покачиваясь в петле, он издавал неестественное, сдавленное повизгивание.
Незнакомец поднял посох – только тут Тень сообразил, что на самом деле это копье – и ударил им в живот псу, будто вспорол его единым движением. На снег вывалились дымящиеся кишки.
– Эту смерть я посвящаю Одину, – церемонно произнес человек. – Это всего лишь жест, – сказал он, поворачиваясь к Тени. – Но жесты всегда символичны. Смерть собаки символизирует смерть всех собак. Девять человек они отдали мне, но эти девять означали всех людей, всю кровь и всю силу. Просто этого было мало. Настал день, и кровь перестала литься. Вера без крови далеко не уведет. Кровь должна течь.
– Я видел, как ты умер, – сказал Тень.
– В делах богов, – сказал незнакомец, и теперь Тень был уверен, что перед ним Среда, ни в чьих больше словах он не слышал такой хрипловатой, глубокой, циничной радости, – важна не смерть. Она лишь путь к воскресению. А когда течет кровь… – Он жестом указал на животных, на людей, повешенных на деревьях.
Тень не мог решить, были ли люди, мимо которых они проходили, более или менее ужасающими, чем животные: они хотя бы знали, какая участь их ожидает. Возле людей в воздухе был разлит запах алкоголя, и Тень решил, что по пути на виселицу им позволили принять обезболивающее, а животных попросту повесили, вздернули живых и испуганных. Лица мужчин казались совсем молодыми: никому из них не было больше двадцати лет.
– Кто я? – спросил Тень.
– Ты? – переспросил незнакомец. – Ты был удобным случаем. Был частью великой традиции. Хотя оба мы настолько глубоко тут завязли, что, похоже, умрем ради идеи. Что скажешь?
– Кто ты? – спросил Тень.
– Самое трудное – это просто выжить, – сказал незнакомец.
Костер вспыхивал, потрескивал, жарко пылал, и тут, к ужасу своему, Тень понял, что огонь разожжен на костях: на Тень тупо пялились огнеглазые черепа, грудные клетки, берцовые кости и ребра, выступали и выпирали из пламени, отбрасывая в ночь разноцветные искры.
– Три дня, чтобы висеть на дереве, три дня, чтобы бродить под землей, три дня, чтобы найти дорогу назад.
Пламя приплясывало и вспыхивало так ярко, что на него больно было смотреть. Он отвел глаза, взглянул во тьму за деревьями.
Стук в дверь. В окно теперь лился лунный свет. Вздрогнув, Тень сел на матрасе.
– Кушать подано, – раздался из-за двери голос Медии.
Тень надел ботинки, толкнул дверь и вышел в коридор. Кто-то разыскал свечи, и стойку портье теперь заливал тусклый желтоватый свет. Вошел с картонным подносом и бумажным пакетом шофер «хамви». Он был одет в длинное черное пальто и остроконечный летный шлем с пимпочкой.
– Прошу прощения за задержку, – хрипло сказал он. – Я всем привез одно и то же пару гамбургеров, большую картошку, большую коку и яблочный пирожок. Я сам поем в машине.
Поставив поднос на стойку, он вышел. Вестибюль наполнился запахом еды из закусочной. Взяв пакет, Тень раздал свертки, салфетки, пакетики кетчупа и стаканы.
Они молча ели, а свечи мигали, и, шипя, плавился воск.
Тень заметил, что Город смотрит на него в упор, и слегка подвинул стул, так чтобы сидеть спиной к стене. Медия ела, подставив салфетку под подбородок, чтобы не ронять случайные крошки.
– Бр-р-р. Гадость какая. Гамбургеры почти холодные, – заявил толстый мальчишка. Он был все еще в темных очках, которые, учитывая темень в вестибюле, показались Тени глупыми и бесполезными.
– Извини, – отозвался Город. – Ближайший «Макдоналдс» – в Небраске.
Они доели едва теплые бургеры и уже совсем остывшую картошку фри. Толстый мальчишка вгрызся в свой пирожок, и на подбородок ему брызнула яблочная начинка. Как ни странно, начинка оказалась горячей.
– Ух, – выдавил мальчишка и стер ее рукой, а потом дочиста облизал пальцы. – Жжется! Эти пирожки так и просятся на иск в защиту потребителя.
Тени захотелось ударить мальчишку. Ему хотелось вздуть его с тех пор, как тот приказал своим головорезам побить его в лимузине после похорон Лоры. Он попытался отогнать от себя эту мысль.
– Не могли бы мы просто забрать тело Среды и разъехаться? – спросил он.
– В полночь, – одновременно ответили мистер Нанси и толстый мальчишка.
– Такие вещи надо делать по правилам, – пояснил Чернобог.
– Ага, – хмыкнул Тень, – вот только никто не сказал мне, что это за правила. Вы то и дело говорите о чертовых правилах, а я даже не знаю, в какую игру вы тут играете.
– Это как нарушить срок выброса товара на рынок, – бодро объяснила Медия. – Ну, знаешь? Когда товару позволяют поступить в продажу.
– А я думаю, все это просто куча дерьма, – внес свою лепту Город. – Но если они правилами довольны, то и мое агентство счастливо, и все счастливы. – Он с хлюпаньем отхлебнул коку. – Начало в полночь. Вы забираете тело и отваливаете. Братская любовь и подобная чертовщина, пока не помашем друг другу ручкой, а потом мы сможем снова травить вас как крыс, каковыми вы и являетесь.
– Эй, – сказал толстый мальчишка Тени. – Я только что вспомнил. Я велел тебе передать твоему боссу, что его время прошло. Ты ему передал?
– Передал, – отозвался Тень. – И знаешь, что он мне ответил? Он просил передать маленькому сопляку, если я его когда встречу, чтобы тот помнил: сегодняшнее будущее – это завтрашнее вчера.
Среда никогда не говорил ничего подобного. Но эти ребята, похоже, без ума от клише. Черные стекла отражали танцующие огоньки свечей – будто глаза подмигивали.
– Это место – полный отстой, – пробормотал толстый мальчишка. – Ни фига электричества. И мобильник не берет. Я хочу сказать, что, если только собираешься купить мобилу, ты уже в каменном веке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});