Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

— И что же там?

— Ха! В самом деле. — Колдун рассеянно почесал нос. — Как ни странно, я надеялся, что это вы мне расскажете…

— Слушай, — проворчал раздраженно Карвер. — Эта… Субстанция, чем бы она ни была… Справедливо ли было бы утверждать, что это некая вещественная форма?..

— Магии? — Колдун оживленно задышал, и его глаза блеснули за стеклами очков. — О, безусловно. Разумеется, перемешанная с самыми разнообразными травами, но, по сути… Это… Я бы даже сказал, что, если бы Хаос… — Эльбек вдруг увидел, как недобро прищурился Карвер и поспешил добавить: — Трижды проклят будь он, конечно! Но, если бы Хаос возможно было дистиллировать в материальную форму, результат был бы схожим.

Карвер кисло посмотрел на стоящий перед ним тощий комочек нервов. Людей сжигали на плацу и за меньший интерес к Скверне, с другой же стороны, послушный колдун был бы весьма ценным ресурсом…

— М-м, — прогудел он наконец. — Пыль Хаоса, говоришь?

— В самом деле. Ха-ха! — Колдун взволнованно рассмеялся.

Карвер одарил его откровенно презрительным взглядом.

— Замечательно, — пробормотал про себя храмовник. — Кажется, теперь я должен отыскать источник этой заразы…

Небрежно кивнув колдуну — это все, что почтенный старик получил в награду — он повернулся уходить.

— Есть… Э-э… Есть кое-что еще, — произнес Эльбек, рассеянно протирая очки. — В ходе проверки я… Как бы это сказать… Я был слегка… Отвлечен напряженностью обстановки, и… Ох, откровенно говоря, я проверил не то вещество…

Карвер прищурил глаза.

— Продолжай.

— Видите ли… — Раздосадованный своей ошибкой старик перешел на взволнованный щебет. — Вы-вы предложили мне сравнить порошок из перчатки с таблеткой блеска, так? Эм, о-откровенно говоря, я проверил частички, которые обнаружил на самой перчатке. Я-я быстро понял свою ошибку и тогда сделал анализ вещества из нее — и-именно эти результаты я передал вам. Но, вот в чем дело, разницы все равно не было бы, поскольку с точки зрения химического состава вещество с поверхности перчатки было абсолютно идентичным тому, что внутри.

— Порошок на перчатке? — пораженно повторил Карвер.

— Д-да. Лишь несколько зеленых частичек. Блестящие такие. Ха-ха. Гм.

— Но я не прикасался к ней перчаткой, я ссыпал ее внутрь.

Колдун только жалко дернул плечами, отчаявшись уже выпроводить этого страшного человека из своих владений.

— М-м, — снова пробормотал Карвер и вышел за дверь.

Шагая по улице, он размышлял. И из этих размышлений начало рождаться откровение.

Мрачное место. И, если бы не жалкая шипящая головешка, аккуратно уложенная в углу, свету сюда на за что бы не попасть. Впрочем, и это тихое свечение лишь добавляло черноты темным углам, до которых не в силах было дотянуться.

Что-то шевельнулось. Кто-то опустился на корточки и проворно схватил с неровного пола камеры нечто жирное, мерзкое, со свисающими клочьями редкой шерсти и облезающими с кожи студенистыми, гнилыми складками. Не обращая внимания на трупные жидкости, сочащиеся из отвратительного тельца, человек запустил руку глубоко под ткань, в которую оно было замотано. Пальцы нащупали потертый кожаный мешочек и протиснулись внутрь. Вытащили они оттуда пригоршню зеленых жемчужин, пленительно мерцающих в темноте.

Человек хихикнул и высыпал варп-камни себе в карман. Одного раба, производителя блеска, он потерял, но, не беда, были и другие. Еще одного ребенка похитят ночью и, запугав до смерти, заставят работать в очередной подпольной мастерской. Производство будет расти, деньги — поступать, а Скверна — распространяться.

Человек прошелся по полу, усеянному гниющими трупиками, собирая чудовищный урожай.

Огонь горел в своей нише.

Вдруг какое-то слабое чувство, скорее сверхъестественное, заставило его подскочить. Кто-то прибли…

С оглушительным грохотом распахнулась дверь, и что-то взвилось в проходе, словно грозовая туча, окаймленная угольно-черными волнами. Стоящий в темноте непроизвольно заскулил от страха.

Бум.

Свинцовая пуля ударила его в грудь и опрокинула на пол. От боли он стал хватать ртом воздух, задрожал, и неконтролируемые спазмы волнами пошли по его телу. Постепенно боль утихла.

Человек мерзко улыбнулся, кровь сочилась по его подбородку.

— Как… Кх… Ты узнал?

Грозовая туча шагнула в комнату, черные одеяния осели, и свет очертил лицо Рихтера Карвера устрашающей маской.

— Брошь, — прорычал он. — Помнишь, я вытащил ее из твоей петлицы? Она была перепачкана зеленым порошком.

Охотник кончиками пальцев вытащил кожаную перчатку и с отвращением бросил ее на пол.

— Хе-хе… Кх-гх-кх… — засмеялся Кублер, плюясь кровью. — А я думал, пронесет. Как ты всегда говорил, «прячь на самом видном месте».

— Гордыня, Кублер. — Карвер скривил лицо и покачал головой. Пистолет был все еще направлен на аколита. — Словами не описать, как я разочарован.

— Избавь меня от очередной лекции, старик… Кх-х… Давай больше не будем притворяться, что я один из твоих воспитанных и улыбчивых ученичков, ага? В прошлом году ты заставил меня таскать сюда эти скавенские трупы. Помнишь? Жалко было, оставлять их гнить здесь, не обыскав… Хе-хе… На предмет чего-нибудь ценного.

— Она извратила твой разум, Кублер — эта дрянь — она свела тебя с ума.

— Хе, кх-х. Разве это так неправильно — дать людям почувствовать себя… Х-н-н-к… Счастливыми? Старик, ты бы сам попробовал блеск. Кто знает, хе-х, вдруг понравится.

Кублер закашлялся, и еще больше крови густой струей вытекло из его рта.

— Ты умираешь, — проговорил Карвер, все еще не отводя пистолета.

Немало усилий ему требовалось, чтобы казать спокойным. В душе же он вопил от предательства и гнева на собственную слабость, не давшую ранее распознать Скверну, прельстившую его ученика.

— Как и м… М-м… Как мы все. — Кублер едко рассмеялся, и каждый выдох давался ему все труднее. Он просунул дрожащую руку в карман, вытащил коробочку с таблетками и отщелкнул крышку. — Такая… Кх-хк… Такая боль… Н-ничего, если я приму лекарство?

— Кублер… — угрожающе произнес Карвер, но было поздно.

Кровь умирающего храмовника стекала по Куче теплыми масляными струями. Кублер опустошил коробочку. Зеленые жемчужинки чуть слышно застучали о его зубы. Он тяжело сглотнул, сдавленно захватал ртом воздух и затем медленно и неуклюже осел. Лицо его застыло, губы разошлись и по блестящим зубам заструилась кровь.

Потом он пошевелился. Резко и невозможно скрутился, поднялся и вытянулся ввысь — долговязый, страшный. Рука капитана вспыхнула от боли, и его пистолет со стуком отлетел в темноту.