Отступники (СИ) - Шувалов Антон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ух ты… — задумался я. — Униженный природой.
— Он полноценный первенец, — вздохнула Кира. — Но у него проблемы… С размером. Об этом не принято говорить вслух. Это его сильно угнетает, и он отыгрывается на подчиненных.
— Что? — я вздрогнул. — А тебе откуда известно про его… размеры?
— Экипаж об этом знает, — пожала плечами Кира. — Они ведь видели его без…
— Слишком много информации, — предупредил я. — Давай сменим тему.
— Да, конечно, — она вдруг потянулась ко мне. — Я догадываюсь, для чего вы привели меня… Сюда.
— Правда?
— Брат Рем объяснил мне ОСД.
— ОСД?
— Обязанности Спасенной Девы.
— Я оторву ему голову, — констатировал я. — Кира, и что, ты всерьез поверила, что должна отблагодарить меня? Он случайно не дал тебе свой «Сборник рецептов Разврата»?
— Я не смогла смотреть на это, — стыдливо прошептала Кира.
— О, Первый! Я хотел узнать у тебя, где мы встали, — я заходил взад-вперед. — А потом предупредить, что мы с Ремом, скорее всего, сбежим с корабля в ближайшие же часы. Я слишком долго живу от вскрика до вопля, и действую как придется, ничего толком не понимая и не планируя. Вот и сейчас я плыву, змей знает на чем, змей знает куда, змей знает зачем! Я больше не намерен это терпеть! Мне нужна самая малость определенности. А добыть я ее смогу, только оказавшись подальше от всех тех, кто считает меня «интересным». От Реверанса, Твердых Вод, Торкена…
— И меня, — закончила Кира, глядя в сторону.
— Не думай, что я неблагодарен тебе, — я склонился над антрацитовыми волосами. — Но ты сейчас оказалась среди своих. Ты можешь остаться с ними и жить по законам Первенцев, в великом Торкене. Я хочу для себя того же, с поправкой на расу.
— Я дочь предателя, — напомнила Кира. — Я здесь, откровенно говоря, заложник.
Я замер как вкопанный. Какую же стену шкурничества нужно было возвести вокруг себя, чтобы настолько очевидная мысль скрылась из виду.
— Аз-о-ох! Подожди, не значит ли это, что Миумун искал вовсе не меня?
— Именно. Он просто довольно быстро сориентировался. Не ожидал, что я буду с вами.
— Почему ты не начала с этого?!
— Простите.
— И как они собираются тебя использовать?
Кира нервно теребила платье.
— Отца наверняка будут шантажировать.
— Это поможет?
— Он не откажется от своей идеи даже ради меня. Я это знаю, но Торкен нет. Меня бы уже, наверное, держали связанной и избитой, но Миумун не может связаться с кураторами. Он сейчас в незавидном положении. Боится вас как огня. Я сказала ему, что мы стали близкими друзьями и Миумун попытался сделать все, чтобы я не узнала, что меня, оказывается, похитили. Но зункулы все мне рассказали.
Я снова сел рядом, обхватив пальцами череп.
— Тогда, ты должна бежать с нами.
— Вы делаете мне одолжение, господин Вохрас? — мрачно осведомилась Кира. — Послушайте, я и не собиралась отягощать вашу… борьбу с обреченностью. Все получилось так, как получилось. Если б не Миумун, мы вообще не выбрались бы с острова. Я просто хотела… Ах, — она потерла кожу под глазами, — у меня богатое воображение и оно сейчас работает против меня. Столько волнующих перспектив. Но перед тем, как я встречусь с палачами, я хотела провести время с тем, кто украл мое дыхание.
— Кира, я хочу и обязан помочь тебе.
— Почему Престон?
Я заткнулся. Посмотрел на нее своими обмылками.
— Рем мне все рассказал, — девушка навалилась на стену. — О том, кем ты был. И кем стал. Ты не великий и доблестный колдун, который обманул время и рамки дозволенного человеку. Ты ренегат и вор. Отступник и предатель. Тебе не кажется, что ты должен вести себя соответственно?
— Нет, не кажется, — ответил я, удерживая взгляд на ее виске. — Мне хватает денег. Человеческое счастье я не ворую. И об одолжениях ты заговорила рано. Вот когда все это закончиться, и ты попросишь меня забить гвоздь в твоем новом доме, или поймать индюка на день Увещевания, это — да, это будет одолжение. И тогда тебе действительно придется отблагодарить меня.
— И поэтому меня тянет к тебе, — с трудом призналась она. — Даже изолгавшись почти… О, Первый, почти до абсурда! Даже потеряв свое тело, ты умудряешься оставаться самим собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Она неуверенно склонилась в мою сторону. Я обнял ее.
— Стало быть, то, что я оказался Престоном ничего не меняет?
— Нет.
— Почему?
— Престон, ты помнишь ту легенду о Допасе и Совести? Совести хватило нескольких секунд, чтобы понять, что следопыт принадлежит ей. Не обижайся, но мы, Первенцы, выбираем пару куда быстрее и надежнее, чем люди. Это все равно, что поиск одинаковых картинок. Доброта, как ни странно, совпадает с добротой, благородство с благородством, забота с заботой. Первенцы сразу переворачивают их и сравнивают.
— Я слышал об этом, — согласился я. — Людям нужно больше времени. Ну знаешь… На ритуалы… И проверку картинок на подлинность. Чувства подделывают довольно искусно.
— Вот как. Престон?
— Да?
— Так тебе нужно больше времени? — с надеждой спросила Кира.
— Похоже на то. По крайне мере мне нужно добраться до своего настоящего тела. Я не хочу, чтобы этот мерзкий старикан трогал тебя. Пускай даже косвенно.
— Я знаю про твою возлюбленную, — печально проговорила Кира. — Корсарку. Мне очень жаль.
— Подожди, что? — я нервно усмехнулся. — Какую еще корсарку?
Кира, путаясь и запинаясь от волнения, объяснила.
— Пошли, — холодно сказал я, давая понять, что тема закрыта. — Найдем Рема и подумаем, что делать дальше. Ты не знаешь, где мы остановились?
— Мы не останавливались, — ответила Кира, поспешая за мной. — Мы плывем, не останавливаясь от самого Торкена. Вот уже четыре дня.
Мы поднялись на палубу. Неуловимый корабль Миумуна шел по волнам так, словно не имел к ним никакого отношения. Клянусь Первым, если бы не взрывающие воду колеса за бортами, я решил бы, что судно село на мель. Я поглядел на пустой горизонт, без единого клочка земли. Очередной побег от очередного похитителя, откладывался на неопределенный срок.
Рема я отыскал по запаху табачного дыма, обрывкам промасленной оберточной бумаги и атмосфере надвигающегося скандала.
— Все просто, — говорил он, гипнотизируя зункула пируэтами курительной трубки. — Я даю тебе банан, Аналог, а ты надеваешь штаны на голову и кричишь: «кто хочет произойти от меня, ну, кто хочет произойти от меня, детка?!».
— Твое предложение оскорбительно, менадинец, — терпеливо отвечал Аналог, перебирая ногами спутанную бухту толстого каната. Руками он одновременно держался за низкую рею и чесал между лопаток. — Я не стану этого делать.
— Но ведь это же банан! — воскликнул Рем. — Кто из обезьяньих предков завещал тебе пренебрегать бананами?
— У меня нет «обезьяньих» предков, — ответил Аналог и по его тону, можно было предположить, что отметка в дюжину повторений преодолена. — Мои родители были зункулами. Родители моих родителей были зункулами. А далекие-далекие предки — высокими Первенцами. Я. Не. Имею. Никакого. Отношения. К. Обезьянам.
— Даже учитывая твою нынешнюю позу? — подмигнул Рем.
— Менадинец Рем, то, что я похож на обезьяну и могу проделывать те же трюки, еще не означает, что я и есть обезьяна.
— А по-моему двусмысленностей здесь быть не может.
— У меня есть разум, — процедил Аналог накаляясь. — И телосложение подобное человеческому.
— Значит ты разумная обезьяна, — согласно кивнул Рем. — Стало быть, ты в полтора раза лучше должен понимать, что от банана нельзя отказываться.
— Я оторву тебе голову, — спокойно сообщил Аналог.
— Позвольте сначала мне, — произнес я, вставая между ними. — Меня он взбесил первым.
— Просто убедитесь, пожалуйста, что он будет еще жив, когда я до него доберусь, — вежливо попросил матрос.
Остальные необезьяны, привлеченные нашим разговором, поддержали его желтыми оскалами и демонстрацией задниц.
— Ну, — пожал плечами Рем, — я даже не знаю. Если они не обезьяны, то я не менадинец.