Арсенал эволюции - Андрей Морголь

событиями улице историкам, я сверзился с облюбованных лесов и пустился

вслед за генералом.

    Важимир-Осао  мчался  по  улицам  Линкоса  без  оглядки,   поэтому

следовать за ним труда не составляло: лишь бы не отстать. Вопли  толпы

за спиной становились  все тише.  О судьбе оставшихся  позади ребят  я

старался не думать. Чтобы их жертва не оказалась напрасной, мне просто

необходимо было четко и твердо завершить задуманное.

    Улицы Линкоса,  несмотря  на всенародное  столпотворение  по  ходу

процессии, отнюдь не пустовали. Оказывается, иные столичные граждане в

этот день отыскали для себя более важные занятия, нежели сопровождение

преданными глазами короля на  фронт. Если бы  они только знали,  какое

легендарное событие  пропустили!  Большинство  прохожих  еще  даже  не

догадывались о том, что правителя у  них больше нет. Хотя по  бешеному

виду некоторых горожан, со всех  ног спешащих в сторону, где  бушевала

толпа, можно было догадаться — им уже многое известно. В очередной раз

я подивился вездесущести  и скорости такого  эфемерного вещества,  как

информация. Мы с генералом вроде  как покинули основное место  событий

самыми первыми, я при этом всю дорогу молчал, и волшебник,  собственно

говоря, тоже не вопил  словно глашатай. Откуда  в таком случае  народу

знать, что их кормильца и благодетеля пришили? Чудеса!

    Начальник чародейских расследований спешил к себе домой. Это стало

ясно, когда  на  пути  стали попадаться  знакомые  участки  улиц,  что

запомнились еще ночью на крыше кареты или по пути обратно. Догадаться,

зачем он туда торопится,  было несложно, вопрос  возник иной: как  мне

догонять очередного  посланца, который  как  пить дать  будет  оснащен

лошадью под седалищем? Соревноваться с конем в скорости и выносливости

— дело неблагодарное. Об этом,  конечно, я задумывался и раньше,  даже

успел прошвырнуться ранним утром по близлежащим к цитадели кварталам в

поисках проката хоть какого-нибудь транспорта, но ничего подобного  не

нашел. Да  и  соцопрос  многочисленных  прохожих  тоже  вразумительных

решений не подсказал. Лошадей в Линкосе  можно было лишь купить, и  то

по заоблачным  ценам,  которые  никак не  сопоставлялись  даже  с  той

конфискованной суммой,  что Важимир-Осао  брал  с собой  на  карманные

расходы вчера днем.  С другой стороны,  чинуши нашего мира,  наверное,

тоже не всегда таскают  на кармане запас, чтобы  в случае чего  срочно

прикупить машину.  В  общем,  я прикидывал,  что  проще  будет  решить

проблему по ходу.

    И вот  ход  событий  набирал  обороты, а  проблема  все  никак  не

решалась! Генерал  уже  минут  пять как  скрылся  за  воротами  своего

поместья. Я не рискнул  в солнечную погоду  и без экипировки  сунуться

вслед за ним —  вряд ли в светлое  время суток на территории  особняка

охрана менее бдительна. Пришлось  торчать у близлежащего  перекрестка,

выглядывать из-за угла, ожидая гонца, и лихорадочно изобретать  всякий

неосуществимый бред вроде попытки сколотить самокат на скорую руку.

    Времени принять гениальное решение оставалось все меньше, вот  уже

распахнулись ворота,  из  них галопом  вылетел  всадник —  совсем  еще

молоденький паренек — и помчался  в сторону перекрестка, на котором  я

занял позицию.  Из-под картуза  посыльного  на скаку  выбился  длинный

черный локон  и  принялся  непослушно  развеваться  на  ветру,  а  при

ближайшем рассмотрении у мальчика  стали заметны некие  поступательные

колебания в  районе груди.  Позвольте,  да какой  же это  мальчик?  На

рандеву с водяным  скакала форменная леди,  причем вполне  миловидная!

Неужто Важимиру-Осао  к  нечистому  даже послать  было  некого,  кроме

девчушки? Может,  лучше сам  бы поехал,  чего там?  С другой  стороны,

после недавнего инцидента  дел у  генерала в  столице, небось,  вообще

завались, да таких, что уж точно никому кроме себя не доверишь.

    Зато у  меня одной  проблемой стало  меньше —  я твердо  решил  не

убивать гонца.  И  так не  очень  хотелось, а  когда  выяснилось,  что

посыльный — девушка, сомнения вовсе улетучились. Не буду же я ни в чем

не повинную,  совсем еще  молоденькую девчонку  жизни лишать!  Правда,

остальные вопросы никуда не делись: как догнать посланницу и  отобрать

у нее письмо, да так, чтобы потом не наябедничала волшебнику?

    Всадница уже скрылась  за поворотом,  а я бегом  бросился за  ней,

ломая голову над  тем, что делать  дальше. Часть сгрудившихся  невзгод

решил конный  экипаж, нагонявший  меня сзади.  Вообще-то сначала  меня

настиг стойкий  запах  перегара,  а  уж  потом  сама  повозка.  В  ней

базировался плотный мужичок средних лет, по-видимому, купец, косой  от

вина, как заяц. Он донельзя противным голосом повизгивал на возницу:

    — Подбавь-ка жару, извозчик! Побыстрей давай, раздери тебя  волки!

Праздник сегодня!

    Извозчик?! Так тут,  оказывается, еще  извозчики функционируют?  А

обозначать себя как-нибудь не пробовали? Шашечками, например?  Шастают

они тут втихую, без рекламы!

    Я  пулей  вскочил  на  повозку,  схватил  за  шиворот   нетрезвого

пассажира, встряхнул для ясности намерений и заорал ему в ухо:

    — Ты  что  же это,  забери  тебя Паляндра,  праздновать  собрался?

Неужто, собака, смерть короля нашего отмечаешь, а? Может, денег на это

убивцам отвалил? Отвечать!

    Возница  остановил   экипаж,  развернулся   и  смотрел   на   меня

удивленными глазами. Купец диаметром шаров ничем не уступал извозчику.

    —  Ваше  высокоблагородие,   —  залебезил  пассажир,   попеременно

прерываясь на икоту. —  Так я ж  по незнанию! Ик! А  что, погиб уж  на

войне наш Ванко? Так скоро? Ведь только сегодня… Ик! Со дворца  уехал.

Не знал я, ваше высокоблагородие!

    — Ладно, поверю на  первый раз, —  смягчился я, раздобренный  тем,

что выпала честь ненадолго побыть высокоблагородием. — Времени с тобой

возиться нет. Ну-ка марш скорбеть!

    Мужик, послушно кивая, мигом покинул транспорт.

    — А  мы с  тобой должны  догнать государственного  преступника,  —

обратился я к  вознице. —  Скачи короткой  дорогой на  Вескер. Он  там

будет. Давай, поторапливайся!

    Извозчик обратил ко мне полное трагизма лицо: