Первый кубанский («Ледяной») поход - Сергей Владимирович Волков

Молодые сердца героической юной молодежи искренне радовались большому событию в их жизни, забыв тяжелую обстановку, полную неясность их ближайшего будущего, но дав еще раз себе завет честного и жертвенного служения Родине.

Приказ генерала Корнилова о производстве юнкеров в офицеры касался вообще всех юнкеров, находящихся в армии.

Переформирование артиллерии

Артиллерийский дивизион пришел в Ольгинскую в составе трех батарей: 1-й юнкерской с 5 орудиями, 2-й офицерской без орудий и 3-й офицерской с 2 орудиями. Пришло еще одно орудие, бывшее при партизанском отряде. Вся артиллерия составила 4 самостоятельные батареи двухорудийного состава каждая. Таким образом Юнкерская батарея лишилась своих трех орудий, ею добытых, составлявших ее гордость.

Но ей удалось сохранить свой людской состав и остаться в количестве около 100 человек. Командир батареи, подполковник Миончинский, переорганизовал ее следующим порядком: орудийный взвод, команда связи, команда конных разведчиков, пулеметный взвод в 2 пулемета и пеший взвод, свыше 50 человек. При таком составе и численности батарея представляла серьезную боевую часть, могущую самостоятельно выполнять некоторые боевые задания.

Свое переформирование батарея провела с высоким подъемом духа. Юнкера были произведены в офицеры, а их батарея стала 1-й офицерской.

* * *

Генерал Корнилов задержал свою армию вблизи Ростова не только для того, чтобы ее переформировать и дать ей отдых, но, главное, чтобы не оторваться далеко от Новочеркасска, где еще находились донские части. 12 февраля красные заняли Новочеркасск, из которого ушел в степи отряд донцов в 2000 человек под командой походного атамана, генерала Попова, сосредоточившийся в станице Старо-Черкасской, недалеко от Ольгинской.

Дон переживал новую драму в своей истории. В Новочеркасске остались войсковое Правительство, Донской Круг и атаман, генерал Назаров. Но для большевиков они уже не имели никакого значения, не имели никаких прав на существование. Большевики торжествовали победу над калединцами, над свободным Доном. Атаман Назаров был расстрелян, члены правительства и Круга – посажены в тюрьмы.

Теперь казалась бесспорной общность судьбы Добровольческой армии и Донского отряда и общность их дальнейшей цели, и как следствие – их полное объединение. Но потребовалось время для переговоров, в конце концов все же не приведших к положительным результатам. Генерал Попов решил не оставлять территорию Дона, а генерал Корнилов не находил оснований оставаться на Дону, так как не видел никаких надежд на скорое оздоровление донцов. Более отрадные сведения поступали с Кубани.

Для Добровольческой армии положительное решение вопроса устраняло бы и некоторую тревогу, вызываемую тем, что почти треть ее состава составляли донцы. Не решат ли они уйти в донской отряд? Но этого не произошло: они остались с генералом Корниловым. Из них – партизан мелких отрядов – был сформирован Партизанский полк, командиром которого был один из лучших донцов – генерал Богаевский. Сформированные два конных дивизиона состояли также главным образом из донцов.

* * *

12 февраля, вечером, генерал Корнилов отдал приказ о приготовлении к выступлению наутро следующего дня. Оживленно и бодро готовились добровольцы к походу. Каждый брал с собой столько патронов, сколько мог нести. Говорили о необходимости их экономить, наступать по возможности без стрельбы, пополнять патроны за счет противника.

Хуже было с артиллерийскими снарядами: их вывезли из Ростова лишь около 700 штук на 8 орудий. Пополняться ими можно только захватывая их в боях. Коротко говоря, огнеприпасы могут быть добыты лишь одной дорогой ценой – ценой крови!

В поход

13 февраля. Ночь прошла спокойно. Перед рассветом – подъем. «В поход!» – «Куда?» – «А ты спроси генерала Маркова!» Но все знали куда – туда, куда поведет генерал Корнилов.

Уж рассветало, когда роты Офицерского полка выстроились на южной окраине станицы Ольгинской. Генерала Маркова нет. Спокойно отдает распоряжения и полковник Тимановский.

Армия тронулась. Вперед пошел Офицерский полк. За ним 1-я батарея, затем Техническая рота. Авангард! В голову его проскакал верхом на коренастом коне генерал Марков, здороваясь с частями. Все пытливо всматриваются в лицо генерала в белой высокой папахе. Он ведет колонну.

– К черту на рога! За синей птицей! – вспоминаются всем его слова, невольно заставляющие улыбаться.

Колонна авангарда поднялась на возвышенность. Сзади видны станицы Ольгинская, Аксайская. Левее – в дымке – Нахичевань, Ростов. Видна ясно и вся колонна Добровольской армии, вытягивающаяся из Ольгинской. Юнкерский батальон прошел мимо стоявшего у своей коляски генерала Алексеева, поздоровавшегося с ним.

Тяжело идти, особенно голове колонны – 1-й роте полка. Черноземная дорога глубоко пропитана влагой от почти стаявшего снега: едва ступишь ногой, как она углубляется в густую массу. Чтобы ее вытащить, нужны усилия, но вытянутая нога покрыта прилипшим черноземом. По щиколотку уходят ноги в гущу и с хлипким всасывающим звуком вытаскиваются из земли.

В строю роты особенно туго отделенному – поручику Якушеву[153] и корнету Пржевальскому[154]. Их длиннополые кавалерийские шинели, их «малиннозвонкие» шпоры, которые так выгодно отличали их от общей массы пехотинцев, теперь, в условиях пехотного похода, являются тяжелой обузой. На первом же привале вопрос решается просто и рационально: обе шинели обрезаны на четверть выше колен, более, чем положено по уставу, шпоры сняты и брошены. Взводный, капитан Згривец, смотрит косо и неодобрительно. Рота хохочет.

Дальше – не лучше. Многие озабочены: разваливаются сапоги, и ноги натерты до острой боли. Пришлось некоторых отправить в обоз. Другие обматывают ноги чем было. Последующим ротам идти легче: от сотен ног густая масса под ними превратилась в грязь.

За полком идет батарея. Коням также тяжело. От них валит пар. Но верные животные делают свое дело с усердием. В иных местах им на помощь приходят людские силы «батарейцев».

В Юнкерском батальоне особая забота: завязают окончательно в грязи девушки, пожелавшие идти с ним в поход в качестве сестер милосердия. Их маленькие ножки вылезают из больших для них сапог, которые остаются в грязи. Приходят на помощь юнкера: одни переносят сестер на более твердую почву, другие их сапоги. Генерал Боровский отправляет сестер в обоз. Они смущены, пытаются протестовать.

К концу дня армия втянулась в станицу Хомутовскую, проделав 20-верстный переход. Квартирьеры немедленно развели свои части по квартирам. На взвод – 1–2 дома. Не без радушия встретили пришельцев казаки и казачки, но равнодушны оказались они к идее их: «Большевики нас не тронут».

14 февраля. С рассветом армия готовилась к дальнейшему походу, как неожиданно со стороны Батайска на станицу налетела кавалерия красных. Ее отбили заставы от Офицерского полка и Юнкерского батальона и 1-я