Торжество на час - Маргарет Барнс

На душе ее стало тепло от сознания собственной власти над мужчинами, она получила оправдание всего содеянного ею. Сколько всего произошло в ее жизни с того дня, когда в тихом саду раздался голос Симонетты: «Нэн! Нэн! Теперь твоя очередь ехать ко двору!»

Единственным человеком, остававшимся равнодушным к женской красоте, был Кромвель. Норфолк, к своему позору, не пришел! Но зато присутствовал один из братьев Джейн Симор, которому хватило ума спрятаться за закованных в железо алебардщиков. Прямо напротив нее стоял Саффолк. Анна заметила его внезапное сходство с королем и решимость стоять в первом ряду. Недалеко виднелся жених ее кузины Говард — Гарри Фицрой. Молодой Фицрой впервые присутствовал на казни, до этого ни с чем подобным ему не приходилось сталкиваться в своей сытой изнеженной жизни. Несмотря на развязные манеры и чванливый вид, он выглядел позеленевшим от страха. Анна от души пожелала, чтобы от увиденного зрелища его вырвало и он потерял перед всеми свое мужское достоинство.

Но Боже! Ведь ее уже не будет, она не сможет увидеть всего этого!

После горестного созерцания врагов и отрекшихся друзей Анна подняла голову к чистому небу, но увидела только королевских пушкарей на стенах крепости. Они стояли возле своих пушек, готовые подать сигнал, которого ждал Генрих в Вестминстере, сигнал, который возвестит ему, что уплачена последняя цена за их безрассудную любовь. Что он может спокойно вздохнуть, получив долгожданную свободу, может теперь вскочить на боевого коня и отправляться к новой брачной постели…

Но зачем мучить себя воспоминаниями о соблазнительной привлекательности Генриха! Лучше было бы ей не встречать его вовек!

Кингстон тронул ее за локоть, напоминая, что она должна сказать несколько слов с эшафота, что этого ждут от нее. Что нового она могла сказать им, только повторить, что невиновна в предательстве, прелюбодеянии и кровосмешении? Лучше всего сдаться на милость короля, тогда меньший вред причинят их дочери!

Стоя на эшафоте, Анна услышала собственный голос — такой звонкий, он эхом отдавался от стен, окружавших ее.

Но мысленно Анна была вместе с Елизаветой, она пыталась заглянуть в будущее своей дочери. «Как отнесется к ней новая королева? Так же, как я отнеслась к Мэри? А вдруг мягкая Джейн окажется доброй, и дочка полюбит мачеху, как я полюбила Джокунду? На все воля Божья!» Единственное, в чем Анна не сомневалась, так это в том, что Елизавете внушат, что Анна Болейн была шлюхой, и девочка будет вспоминать о матери с позором.

— Молю Бога, чтобы он защитил короля! Для меня король долгие годы был добрым и нежным супругом, — твердо заявила Анна. Она произносила самые трудные слова в своей жизни.

На этом ее короткая речь закончилась, она порывисто обернулась к Маргарэт и Арабелле.

— Что мне сказать вам… вы никогда не предавали меня — ни в радости, ни в горе…

Что могла Анна дать им взамен, взамен преданной дружбы, длиною в одну жизнь?

Молча они посмотрели друг другу в глаза, Анна вложила Маргарэт в руку маленькую книжечку в золотом переплете — подарок Джокунды.

Полуденное солнце продолжало светить, а птицы продолжали петь, но Анне больше ничего не оставалось делать. Ничего, только опуститься на колени и положить голову на плаху.

В первый раз она решилась посмотреть на зловещую колоду с выдолбленным углублением, которое тщательно выскребли от крови предыдущей жертвы. При виде ее кровь в жилах потекла с бешеной скоростью, застучало в висках и Анне показалось, что все это слышат в наступившей торжественной тишине.

Что они сделают с ее телом после, в сотый раз она задавала себе вопрос. С ее застывшим телом и страшной окровавленной головой? Станут ли дожидаться темноты, чтобы погрузить останки на телегу, как уже делали с другими, и она печально проскрипит во дворе?

Анна была на грани истерики.

Арабелла в полуобморочном состоянии хотела повязать шарф на глаза своей госпоже, но Анна отстранила ее дрожащие руки. До последнего мгновения она должна видеть, что они собираются делать с ней…

В состоянии немого ужаса взор ее обратился к Кингстону, который с печальным видом стоял позади нее, готовый подать роковой сигнал. Затем перешел на палача, стоящего справа. На нем не было камзола, на глаза надета узкая бархатная маска, его можно было принять за одного из зрителей. Коричневая кожаная куртка спускалась до бедер, на ногах были модные коричневые чулки. Но в руках у него не было секиры, скорее всего, он спрятал ее в копне соломы.

Даже в такую минуту Анна заметила, что он был красив — своего рода мрачная красота. Может, из-за того, что он был французом, его не волновали мысли о ее виновности и грехе.

Анна непроизвольно посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Взгляд ее миндалевидных глаз был похож, по словам женщин, на взгляд настоящей колдуньи.

И потому, что стоял майский день и она была самой соблазнительной женщиной, встречавшейся у него на пути, его темные блестящие глаза улыбнулись ей в ответ из-за черной бархатной маски. Анна поняла, что он желает ей добра, что вернется и расскажет Франциску о ее достойном конце, о том, что она была не только красивой, но и храброй женщиной.

Палач опустился на одно колено и попросил прощение за то, что ему придется свершить.

С этой минуты он стал единственным оставшимся в ее жизни мужчиной. Только от него она могла ждать помощи. Она не знала даже его имени. На грани жизни и смерти реальными были только он и она. Именно он нежно помог ей опуститься на колени, но склонить и положить гордую голову в это ужасное углубление в колоде Анна должна была сама!

Она никак не могла заставить себя сделать это.

Пальцы ее нервно теребили шапочку на голове. Все было так, как она себе представляла. Маргарэт и Арабелла отвернулись. Значит, снять ее ей тоже придется самой…

— Еще немного, уважаемый Кингстон, — попросила Анна. — Господи, дай мне силы!

Она старалась подготовиться, закрыла глаза и зашептала.

— Прости меня, Господи! В твои руки передаю свою душу! — шептала и шептала она сухими губами, продолжая стоять на коленях.

Тщетно пыталась Анна связать надежды с небесным царством.

Внезапно ее отвлек звук какого-то движения сзади, легкий шорох соломы и приближающиеся шаги. С быстротой кошки, учуявшей опасность, Анна резко повернулась на звук, раздавшийся теперь слева.

Она увидела помощника, волосы на его голове напоминали копну соломы. В руках его было пусто. Он придвинулся ближе к ней, послушный приказаниям палача, он сделал вид, что собирается…

С ужасом Анна пристально посмотрела в его глаза. В мозгу отпечаталось изображение безусого деревенского лица. Она вновь повернула голову… на миг ее внимание расслабилось.