Герой по вызову (СИ) - Широков Даниил

— Никто из здесь присутствующих, — вздохнула Кара, перестав улыбаться и с тяжёлым взглядом посмотрев мне в глаза. — В последний раз, Деймос. Параллель времени вытащит наружу тёмные сущности, совладать с которыми ты не сможешь. И даже так — у тебя всего одна нить.

— Не делай этого, Деймос, — обеспокоенно сказала Эвелин, почему-то с ужасом глядя на серебристый комок в моих руках. — Никто не знает, что полезет из других реальностей в наш мир.

— Покажи, чего стоишь, смертный, — прорычал Драгор, ухмыляясь. — Используй все трюки, которые у тебя есть. Я сокрушу тебя!

— Как там сказала Дог? — посмотрел я на Кару, крепко сжимая нить, впившуюся в кожу и мгновенно впитавшую кровь, вышедшую из ран. — "Умру я сегодня или нет, от судьбы ты не уйдёшь". Вы знаете, боги, Дог была права. От судьбы вы не уйдёте.

Нить вспыхнула, через секунду погаснув. А меня скрыло торнадо из серого ветра, безумным пением из шорохов и чьих-то голосов заглушившее любые другие звуки. Расслабившись, я закрыл глаза, чувствуя, как меняется тело, как вспыхивают на нём руны, как падает на плечи доспех чистой тьмы, а голову скрывает капюшон абсолютного света. Эти чувства, такие знакомые и в то же время — давно забытые, заставили меня улыбнуться. Улыбнуться широко, так, что заболело лицо. Как только торнадо стих, перед взявшими наизготовку оружие богами стояло существо совершенно иного рода.

Деймос, ур. ???, архимаг абсолюта

Пожиратель Богов

Первый чемпион Вар, богини лжи, предательств и обмана

— Что... Что он сделал?

— Не теряйте бдительность. Это больше не простой смертный.

Шестьдесят.

— Я тоже вас просил, боги, — не своим голосом протянул я, разминая руки. — Я предупреждал вас оставить ваши игры. Дать возможность тем, кто жив — жить дальше.

— Что это такое?! — закричала Эвелин, в ужасе глядя мне в глаза. — Это вообще... Это вообще человек?

Пятьдесят девять.

— Я сделал всё, что было в моих силах, но вы всё равно не послушали. И теперь... — я протянул руку, собирая сто тысяч единиц маны в один-единственный навык. — Вы заплатите за ваши ошибки.

Пятьдесят восемь.

С небес ударил луч чистого света, рассеявшийся о тьму, густым туманов окружавшую меня. Следом в сантиметре от груди остановились жуткие костяные копья, вскоре обратившиеся в прах. Затем ударил звук — громко, разгоняя тьму и приглушая свет на моём теле. Я прищурился, глядя на Кару, замершую у арфы. Меч Драгора, метивший в грудь, воткнулся в щит, отбросивший бога крови и войны назад. Впрочем, он быстро поднялся, зарычав ещё громче. Только Эвелин, застывшая с чистым ужасом в глазах, не двигалась, чтобы атаковать.

— Доминион Инь и Ян.

Пятьдесят семь.

Боги вздрогнули, теряя равновесие от землятрясения, нет, от сотрясения маны в их божественных телах. Она бурлила, металась из стороны в сторону, мешая творить чары и использовать серьёзные, по-настоящему опасные скиллы. Вновь прозвучала арфа, но звуковые волны, срезавшие толстенные стволы позади, не нанесли мне урона. У них просто сбился прицел, если сократить все нюансы взаимодействий моих пассивок и божественных заклинаний.

Пятьдесят пять.

— Это всё, Доккаден? — глядя на сотню Рыцарей Смерти, выпрыгнувших из тёмно-фиолетовых порталов, сказал я. — Попробуй ещё раз. "Изнанка света".

В Лесу вспыхнуло второе солнце, нет, множество маленьких, но безумно ярких, поглотивших двухсотуровневых рейд-боссов за одну секунду.

Пятьдесят четыре.

— Блять... — охнул бог смерти, прижимая ладонь к груди. Его мана, и без того нестабильная, пришла в полный хаос. Перед ним выступил Габриэль, доставая из разорванного рукой пространства белоснежное копьё.

— Мне жаль, Деймос, — выдохнул бог света, закручивая корпус и бросая оружие в меня.

Пятьдесят три.

— Мне тоже, Габриэль, — кивнул я. — "Взор Бездны".

Копьё поглотил густой серый туман, направившийся к оставшимся богам. Раздался звон — струны арфы под тонкими пальцами Кары завибрировали, создавая тонкий серебристый барьер, о который туман разбился, разбегаясь в стороны. Я хмыкнул, припоминая, сколь велика сила богини судьбы. Тем интересней воевать, верно?

Пятьдесят два.

— Хватит! — вышел вперёд Оменор, рисуя в воздухе чародейские круги. С его скоростью это заняло меньше секунды. — Гроб Времени!

— А ты серьёзен, да, Оменор? — улыбнулся я, с хохотом резанув воздух перед собой ребром ладони. Что-то невидимое, неощущаемое взорвалось россыпью серебрянных искр, ещё раз осветив поляну. — Хорошо!

Пятьдесят один.

— О... Одним движением?! — охренел бог времени, пятясь назад. Я шагнул вперёд, сокращая дистанцию между собой и шестёркой богов.

Драгор ударил следом чёрным силуэтом с алыми всполохами, разбившим щит... И остановившимся, не в силах выдернуть меч, который я поймал кончиками пальцев. Пусть эта минута запомнится вам навсегда, ублюдки. Отодвинув божественный клинок, я ударил — просто, кулаком, прямо в перекошенную рожу бога крови и войны. Удар смёл его в лес, пробив его тушей несколько стволов. Я вдохнул гарь и пыль, продолжая улыбаться.

Пятьдесят.

И шагая ещё ближе к застывшим Каре с Эвелин. Габриэль, обрушив на меня ещё несколько гигантских столбов света, атаковал в лоб золотой молнией, призвав ещё один меч — Истину Веры, артефакт, разгоняющий любую тьму.

Сорок девять.

— Для светлого бога ты слишком открыт для тьмы, — хрипло рассмеялся я, пинком отбивая полыхавший маной меч. Встав на ноги, взял потерявшего баланс Габриэля за горло, сжимая хватку, чтобы заставить его трепыхаться над землёй.

Сорок восемь.

— Прекрати! — ударила беспорядочной мелодией Кара. Звуковые волны били ещё сильнее, заставив меня выпустить бога света и уйти в сторону, выставив ладонь вперёд. — Остановись, Деймос! Ты не знаешь, что творишь!

Сорок семь.

— А вы — боги? — склонил я голову, поглощая звук, оставлявший на земле глубокие борозды. — Что для вас жизнь одного смертного? Вы не знаете, какую боль приносите, играя в свои игры. Никто не показывал вам, что значит настоящая расплата. До сегодняшнего дня.

Сорок шесть.

— Ты... — подала голос Эвелин. — Ты настолько дорожишь той девочкой, что готов объявить нам войну?

Сорок пять.

— Я уже говорил об этом Дог, — посмотрел я на Кару, чьи руки дрожали возле струн музыкального инструмента. — Кто бы не встал у меня на пути — боги, смертные, живые, мёртвые, я сокрушу их всех. Даже если для этого мне нужно будет перестать быть человеком.

Сорок четыре.

— Что вы его слушаете, — вышел, покачиваясь, из-за деревьев Драгор, поправляя помятую чёрную броню. Алые прожилки сияли, исцеляя его тело. — Он посмел поднять на нас руку. Есть лишь одно наказание за подобное богохульство!

Сорок три.

— Ты всегда был отвратительным сукиным сыном, — выдохнул я, качая головой. И щёлкнул пальцами. — "Мерцание тьмы".

— НЕТ!!! — заорал Драгор, пытаясь разрезать бесплотные силуэты, копировавшие его движения. Они обступили бога крови и войны, заставляя отступить в лес в бесконечном сражении.

Сорок два.

Какое-то время из леса раздавались звон и ругательства, но вскоре всё стихло.

Сорок один.

— Драгор... — прохрипел Габриэль, поднимаясь за моей спиной. — Был повержен?

Сорок.

— Что ты такое?! — зарычал Оменор, поднимаясь с помощью Доккадена, поддержавшего бога времени и вечного цикла. — Как один смертный способен противостоять богам?!!

Тридцать девять.

— Моё имя Деймос, — вежливо поклонился я.

Тридцать восемь.

— Пожиратель богов.

Эвелин, Кара, Оменор и Доккаден вздрогнули. Их лица побелели, как только они осознали всю чудовищность титула, который я носил. Получить его можно было лишь одним способом — самостоятельно прикончить бога. Не его воплощение, не его аватар, а его душу. Всего несколько чар существовало в Кристар, способных поглотить нечто столь эфемерное. И две штуки из них принадлежали мне.