Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы - Mona Lisas Nemo

Лежащая рядом Лина переворачиваясь на спину закашлялась. Спутанные мокрые волосы закрывали ей лицо и она ещё не видела, что они остались одни. И на всей реке только пена.

Что случилось?

Оторопело Лант подбежал к воде. Брызги от разбивающихся о камни волн падали на лицо. Почему? Тупое непонимание ворвалось в сознание, охватывая его отрешённостью. Та могла спасти от страшной правды. Что…

— Я попыталась помочь и оступилась. Ты не видел, это ветер… мне показалось… что то был ветер. Он ударил в меня и столкнул…

Её давно не было. Она улетела почти две недели назад. Лант сидел в глубоком кресле. Смотрел перед собой и слушая размеренный голос Родера.

— Ты ведь понимаешь. Это к лучшему, — осторожно увещал государь Брасьена.

Лант не отвечал.

В какое-то мгновение всё было так хорошо. Спокойно и легко, как будто тёмная липкая гадость вдруг улетучилась и всё стало на свои места. А потом в один миг разрушилось… Река.

— Я не рассказывал тебе всей истории до конца, — заговорил Родер. Чем, наконец, привлёк внимание молодого мага. — Это случилось девятнадцать лет назад. Таламон и его друг решили доказать, что могут возвращать каэлов к свету и добру. Они хотели доказать, что каэлов не обязательно убивать — достаточно просто провести некий ритуал. И всё станет в порядке. Зачинщиком был Таламон. И вот им попался недавно рождённый каэл. Скрыв его появление от правителя Бероэна с помощью Лоэла и магов, они провели это действо. Они думали — ритуал удался. Каэл теперь не опасен. Последнего Таламон забрал с собой дабы удостовериться окончательно. В случае же возвращения природы того…

— Убить, — молчавший до того Лант вдруг резко поднялся.

— Да, — ни на миг не изменившись в лице согласился Родер. — Шло время. Вначале Таламон привёз илию, дабы её неизменная суть помогала каэлу оставаться таким, каким его сделал Таламон. Но что-то пошло не так. Илию забрали обратно и нашли очень сильного мага, тебя. Ты должен был в случае опасности…

— Так это я должен был убить его, — кажется, Лант качнул головой. Горькая правда уже давно перестала удивлять его.

— И сдерживать. Таламон говорил сильнее тебя мага он ещё не видел, и если уж кому под силу справиться с каэлом, то это тебе. Совместными усилиями, его, Тиены и Марина они держали каэла в повиновении. Но потом вы покинули долину Нод и с каждым днём каэл…

— Мэроу.

— Мэроу. — Исправился Родер. — Освобождался от сдерживавшей его силы и не смотря на проведённый ритуал, который, как уже давно понял Таламон, не увенчался успехом — возрождался как каэл. Чем дальше Мэроу отходил от Таламона и остальных, тем быстрее он становился таким, каким и был. И чем дольше… Этому можно было помешать только если бы вы немедленно вернулись к магам.

— То, что он умер, — продолжал Родер, — избавило мир от многих несчастий.

— Как и его от всего, что непременно случилось бы, — немного помолчав, добавил он. — Утешься тем, что твой друг погиб до того как стал злом. До того, как обагрил себя невинной кровью.

Лант не видел как странно смотрел на него Родер в тот момент. Что-то важное лучилось во взгляде молодого мага, но когда Лант повернулся — государь уже был спокоен, как и прежде.

Так они точно окаменелые стояли друг подле друга. Тяжёлый потухший взгляд мага блуждал по просторным светлым покоям.

Всё никак не успокаивалось небо. Всё больше оно наливалось хмурой мрачностью, чтобы вдруг ни с того ни с сего просветлеть и снова хмуриться. Редко когда солнце золотило своим блеском травы и крыши домов, дворца и многочисленных куполов.

— Я докажу, что они не зло, — это было последнее, что сказала ему Лина перед тем как улететь. — Он не был злом. А значит и среди каэлов есть не заслуживающие смерти и я докажу, что это так! Он не должен умереть просто так, понимаешь? Я сделаю всё для этого. Хватит гонений! Так не должно быть.

Они ещё какое-то время смотрели друг на друга, потом Лина развернулась и пошла к аре. Заворожено Лант следил как поднялась навстречу небу птичья голова, как взметнулись и с шумом опустились крылья. И вот ара уже парила высоко-высоко над верхними куполами и сидящая на ней Лина была крохотной точкой на светящемся молочном серебре неба.

Родер не стал больше ничего говорить. Покинув покои он оставил Ланта одного, нерушимого и безмолвного. А тот всё смотрел перед собой. Закутанный в алую мантию.

И было что-то непонятное, потаённое в его взгляде.

17

Бои ветров

Восточная река, что отделяла владения Уравана от прибрежной пустоши, была широкой и глубокой. Её иссиня-пепельные воды клубились и поднимали со дна крупный песок и гальку, что устилали берег. То тут, то там — известно каждому здесь бывавшему — реку избороздили здоровенные ямы. Тут и там скрывались под водой острые их вершины, как те, что торчали под ногами в старых заброшенных пещерах Сонмора.

Расширяясь ближе к морской линии, река сужалась у осколков древних скал.

Не чувствуя ни тела, ни камней, ни слабых порывов ветра, он только посмотрел на присмиревшую речную воду и закрыл глаза. А когда открыл — увидел над собой белые пятна, в огромном количестве выстроившиеся в два ряда.

С трудом всматриваясь в неясные силуэты, он смог различить головы и руки. Было очень тихо, даже вода перестала шуметь. Сковывающая глухота обрушилась на весь мир, на всё, что только можно ухватить краем глаза.

Голова сделалась тяжёлой, всё тело вдруг стало неподъёмным. А мысли раз от раза проваливались, то ухватывая крошечный кусочек от действительности, то погружаясь в неясную пучину грёз таких же туманных, как и обрывки образов в тумане.

В этом томящем мареве один белый силуэт становился всё ближе и ближе. Он даже не подходил, а налетал, охватывая собой всё кругом и заслоняя осколки блеклого солнца.

Из вихря образов и несуществующих выкриков человек обрёл своё лицо. Или же нет. Мэроу видел себя. Себя, склоняющегося над собою же. И этот другой я заговорил.

— Здравствуй, — сказал он глубоким мягким голосом. — Я Лоэл.

Много времени прошло с тех пор, как белознаменные воины обосновались в позаброшенной башне Ид. И каждый день с того часа, как они взяли с собой выброшенного на берег и раненного подводными камнями человека — каждый день с благоговейным ожиданием их глава, когда в небе загоралась вечерняя звезда, приходил к нему.

Так минуло много времени. Глава сам выхаживал свою находку, пока однажды, Мэроу не проснулся здоровым и окрепшим.

Искрящийся солнечный свет заливал комнату. Крался, уворачиваясь от тени по белым простыням, изливался призрачными дорогами на изъеденном временем потолке.