Золотые Небеса. Полёт Одной Птицы - Mona Lisas Nemo

— Если он всё же в Брасьене? — подал голос главнокомандующий.

— В таком случае, Брасьен укрывает убийцу наследника престола.

Говорили, лишь под утро отворились двери залы и оттуда первым вышел Бероэн. За ним трое магов со спрятанными под серыми капюшонами лицами. За ними, не спеша, показались главный советник. А также Ориус. Никто из них не переговаривался, никто не обменялся ни быстрым жестом, ни взглядом. Только маги тут же куда-то исчезли.

Что же до случившегося ночью далеко в подземелье, ещё никому не было ведомо и только Дара стояла у окна, взгляд её был устремлён на восток.

Много часов назад она, покинув совет, созвала преданных себе людей дабы спуститься в подземелье.

— Госпожа, вы уверенны?..

Давно минуло за полночь, а потому кругом было тихо. Только огромные статуи сурово поглядывали вниз, освещаемые редким звёздным светом. Злой шумный ветер поднялся только для тог чтобы тревожить слух и неистовствовал за окнами. Ступали бесшумно, боясь потревожить изредка пускавшуюся в ночной обход стражу. Дара беспокойно шла впереди.

— Ждите у Красной комнаты. — Приказала дочь короля и сама пошла вперёд. Трое подданных остались скрываться за поворотом. Дальше, в метающемся пугливом свете факелов, стояли двое стражей.

— Приказ государя. — Не моргнув, она протянула свиток со скреплённой печатью. Главное было — держать уверенное лицо.

Внимательно пробежав глазами написанное на пожелтевшей бумаге, страж задержал взгляд на подписи.

— Зачем… — начал, было, он, но Дара лишь раздражёно передёрнула плечами. Странная смесь презрения и утомлённости от глупости стражи тронула губы.

— Завтра состоится показательная казнь и потому пленника нужно держать в последней камере.

Страж кивнул. Два раза он постучал по толстой тяжёлой двери. После чего с той стороны раздался долгий, режущий слух щелчок и дверь медленно отворилась. Не выказывая смятения и дикого сердцебиения в груди, Дара ступила в темноту. После чего дверь за ней немедля затворили. Преодолев небольшую комнатку и спустившись вниз, в сопровождении конвоя состоявшего из двух человек, она оказалась в одной из самых отдалённых частей темницы. Всего однажды Даре случалось бывать здесь. Тогда ещё был жив Лоэл и отец водил их по путаным проходам, а она, трясясь от страха, держала в руке крохотный подсвечник в форме птицы.

— Для чего это место? — спрашивала она, от чего Лоэл только закатывал глаза, дивясь глупости сестры.

— Здесь я запираю негодяев.

— Негодяев… — девочка непонимающе уставилась на отца, стараясь не смотреть на брата, который, между тем, уже успел отойти от них и с любопытством рассматривал двери камер.

— Тех, кто делает плохие вещи, — терпеливо поясни отец.

Дара остановилась перед самой старой и самой глухой, как ей показалось, дверью. Может, она и испугалась, только то случилось так быстро что и запомнить не удалось.

Стражники отворили дверь. В кромешной темноте ничего нельзя было разобрать пока они не вышли, таща кого-то. Дара развернулась и поспешила прочь от этого места, прочь от всего, прочь! Стражники же пошли в другом направлении.

Приглушённый скрежет камня заставил Мэроу прислушаться. Он всё же открыл глаза, пусть даже по-прежнему ничего нельзя было рассмотреть. Хоть нет… впереди показалась выглядывающая из-под двери тонкая полоска желтого света. Он находился в другой камере.

Скрежет повторился. На этот раз ближе. В какой-то момент за стеной послышался удар и тут же все звуки стихли.

— А это древний закон Уравана, — Бероэн пропустил вперёд Лоэла и дал ему возможность вплотную подойти к стене. Дара так и не решилась войти внутрь камеры.

— Видишь этот камень? Если надавить на него в стене появится проход. Если заключенный найдёт его, если нажмёт на камень, то он может покинуть камеру и — если выберется за пределы замка — считается помилованным.

— Но если… — Лоэл как всегда слишком серьёзный. — Если он всё же выберется?

Довольно смотря на сына, Бероэн ухмыльнулся:

— За проходом лабиринт. Никто ещё его не преодолел. Если провидение сжалиться над преступником — значит и нам надобно принять его. Если же нет, там его конец и настигнет.

— Жестоко…

Кажется, Бероэн не услышал этого. Только Дара испуганно и не смея вмешиваться посмотрела на брата. Нахмурившись, Лоэл тут же принял самый беззаботный вид.

В воцарившейся тишине Мэроу услышал такой далёкий еле слышный голос. С трудом он подполз к стене. Прижался к ней ухом.

— Камень… третий…

Не сумел разобрать слов и сперва решил, что это всего лишь воображение. Но слова повторялись с суровой настойчивость, пока, наконец, он не разобрал: нажми третий камень слева, пятый снизу. Как он может подняться, мелькнуло голове. Но ведь ноги не связаны и можно упереться в стену. Больше играя, чем веря, Мэроу очутился у левой части стены. Отсчитал пять больших выступающих камней снизу, ещё три сбоку. Выставил вперёд связанные руки и что было сил надавил. Только ничего не произошло.

Тогда он представил, каким, должно быть, сейчас со стороны некрасивым в своей безнадёжности выглядит его лицо.

Ещё раз, что-то вдруг щёлкнуло. Всю злость он собрал внутри и не останавливаясь давил руками на камень. Неужели он теперь и этого не может сделать, неужели он настолько слабый?!

Камень сдвинулся, а Мэроу осел на пол. Он слишком устал, чтобы делать что-либо ещё. Привыкшее к темноте зрение уловило образовавшийся в стене чернее чем темнота в камере провал. Кто-то громоздкий и сильный взвалил его на плечи и так и понёс. Пока впереди не показался ещё один силуэт, хрупкий и невысокий.

Ему перерезали верёвку на руках и сразу дали напиться. Мэроу пил жадно. До последней капли осушив флягу, он постарался выпрямиться.

Заговорившая девушка не дала ему произнести ни слова.

— Это лабиринт, — сказала она. — Я даю тебе возможность выбраться отсюда. Если выберешься, у выхода тебя будет ждать лошадь. В дорожной сумке ты найдёшь всё необходимое, чтобы убраться подальше и спрятаться. Если не выберешься… — Тут Дара замялась, подавляя нарастающее беспокойство и обиду. — Если не выберешься, значит так должно быть.

Мэроу внимательно посмотрел на неё. Выбраться, лошадь… все его силы уходили на усилие остаться на ногах. Наверно, он слишком долго смотрел на неё, потому что девушка вдруг вся встрепенулась и подалась вперёд, что бы тут же отстраниться.

— Убегай отсюда! — Закричала она. — Убирайся прочь и никогда не возвращайся! И спрячься, никогда никто не должен тебя видеть. Убегай, убирайся! Прочь! Беги к реке, на восток, там ты переберёшься на другой берег, где кончается Ураван. Там можешь спрятаться.