Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий

И вот в битве произошел перелом. Одна за другой группы тлашкаланцев стали отступать. Пехота испанцев была слишком измучена, чтобы преследовать отходящих противников. Но у кавалерии осталось немного сил. Маленькая группа из двенадцати всадников устремилась за покидающими поле боя врагами. Альварадо отбросил копье и выхватил меч. Клинок прочертил в воздухе сверкающий круг. От него нет спасения. Рубить убегающих — одно удовольствие! Видя, что по пятам скачет конница, индейцы мчались изо всех сил. Но даже уставшая лошадь все равно двигается куда быстрее. Педро с размаха опустил клинок на голову одному человеку, настиг второго, третьего… Справа и слева другие всадники рубили бегущих.

Перебив один отряд, они устремились к следующему. Заметив мчащуюся кавалерию, некоторые тлашкаланцы, ужаснувшись, разбегались врассыпную, бросая оружие и думая лишь о спасении. Многим и вправду удалось сбежать. К чести воинов Тлашкалы, большая часть не поддалась панике. Они более-менее слаженно отошли, не показывая спину. Их отступление так и не превратилось в бегство.

Кортес собрал кавалерию вокруг себя. Он понимал, что нужно возвращаться к своей пехоте. Все же всадников слишком мало, чтобы перебить многотысячную армию. И в этот момент он увидел невдалеке крупный отряд индейцев, над которым реял высокий вымпел из перьев — знак какого-то местного касика. Умнее было бы его спрятать, а то и вовсе бросить. То ли гордость не позволила, то ли тлашкаланцы, слишком ошеломленные поражением, просто не сообразили.

— Вперед! — прокричал Кортес, указывая острием меча на этот плюмаж.

Конница, быстро набрав скорость, врезалась в скопление индейцев. Телохранители вождя, помня свой долг, не бросили своего предводителя, за что поплатились жизнями все до последнего человека. Альварадо подскакал к носилкам и с разгона ударил касика крестовиной меча, повергнув того на землю. Через мгновение Педро, и сам спрыгнув с лошади, зарубил двух последних защитников и лично пленил вождя. Страшная и изнурительная битва против войска Тлашкалы завершилась. Поле боя осталось за конкистадорами…

Ярость битвы постепенно покинула воинов. Испанцы, сохраняя боевой порядок, отошли назад, к тому самому селению, которое служило им пристанищем в последние несколько дней. Кортес первым делом желал узнать, каковы же потери. Он с трудом поверил капитанам, доложившим, что они не потеряли даже дюжину солдат. Зато почти каждый из конкистадоров получил ранение. Тотонакам повезло меньше. У них погибло несколько десятков человек. Кавалерия вся уцелела, но лошади еле на ногах держались от усталости. То же самое можно было сказать и о людях. Обессилившие, они еле добрались до лагеря. На равнине осталось не меньше трех сотен убитых тлашкаланцев. Победители не смогли подсчитать точный урон, так как часть погибших выжившие индейцы умудрились унести с собой.

Вернувшись на прежнее место, Эрнан Кортес сразу же занялся пленниками. Их развязали и опросили. Трое оказались вождями. Они не пытались этого скрыть, да и разве это было возможно? Их сразу выдавали пышные одежды, золотые украшения и некогда роскошные, а теперь изрядно помятые головные уборы. Генерал-капитан пригласил касиков для переговоров.

— Фернан, проследи, чтобы нам как можно быстрее подали мяса, лепешек, да и всего остального, — велел он. — Дикари не должны знать, в каком бедственном положении мы находимся.

Кортес рассудил разумно, но Гонсалеса все-таки передернуло от негодования по отношению к индейцам. Они сейчас будут пировать, в то время как сами конкистадоры через день-другой начнут действительно терзаться голодом. Кто, в конце концов, победил в этом сражении?! В окрестностях пищи не было. Собак к этому моменту большей частью уже перебили. Оставшиеся в живых разбрелись по более спокойным местам. Припасы испанского отряда истаяли. Похоже, что именно переговоры станут единственным спасительным выходом.

Кортес щедро потчевал пленников. Те ничем не выдавали своих опасений. Гордость и чувство собственного достоинства не покинули вождей. Они смело смотрели угрозе в лицо. Чего хорошего можно ждать? Они предполагали, что им уготован жертвенник. Но ни один не показывал страха или удрученности.

— Я вам не враг, — начал речь Кортес. — Мой путь лежит в великий город Теночтитлан. Ваша воинственность очень меня огорчает. Разумеется, я мог бы просто сравнять с землей даже сами горы, защищающие Тлашкалу, но у меня нет причин для вражды. Угощайтесь, отдыхайте. Вам никто не причинит вреда. Вскоре вас отпустят обратно к вашему народу.

— Ты оказываешь нам гостеприимство на землях Тлашкалы, кормишь нас той самой едой, которой мы вас снабдили, — насмешливо ответил один из вождей. — Легко распоряжаться тем, что тебе ничего не стоило. Мы у себя дома, а ты чужак, но ведешь себя как хозяин. Победа вскружила тебе голову.

— Нет, — равнодушно бросил Кортес. — Побед у меня за спиной уже немало. Это всего лишь очередная из них. Стоит ли гордиться? Иначе и быть не могло. А то, что веду себя как хозяин… Так я и есть полноправный властелин здесь. Даже Монтесума признал мои права и уступил мне земли тотонаков. Теперь и Тлашкала станет мне подчиняться.

Самоуверенность Кортеса производила впечатление. Особенно сейчас, когда его слова получили наглядное подтверждение на поле боя. Но вожди и не думали признавать себя побежденными.

— Ты даже обещаешь нам неприкосновенность, — сказал пленник. — Так, как будто ты уже стал повелителем этого края. А сам-то ты уверен в своей безопасности?

— Да. Мы сумеем обратить в бегство любую армию. Хотя я признаю, что ваши солдаты храбры. Я предпочел бы видеть в вас союзников, а не заклятых врагов, которых придется уничтожить всех до последнего человека.

Беседа длилась долго. Постепенно Кортесу удалось узнать, что в самой Тлашкале единства нет. Государство являлось, по сути, республикой, никакого верховного правителя не было, так что решение принимались на советах главных вождей. Поначалу на большом собрании победила воинственная партия. Теперь же, после нескольких неожиданных поражений, боевой пыл у них заметно угас. Между касиками разгорелся конфликт и в самый решающий момент армия просто раскололась.

В этом были свои плюсы — большая часть индейцев не желала воевать с чужаками. Но были и минусы — самый упорный и решительный военачальник, Шикотенкатль, все еще горел жаждой битвы, а принудить его к миру остальные вожди не могли. Одарив пленников украшениями и стеклянными бусами, генерал-капитан отпустил их на свободу. Оставалось надеяться, что на этот раз местные жители охотнее пойдут на мир.

Фернан сразу же после переговоров отправился спать. У него еле хватило сил добраться до кровати. Таких долгих сражений в его жизни еще не было. Особенно болело правое плечо, куда угодило несколько камней. Если бы не стеганка, то у него наверняка оказались бы переломаны кости. Сам хлопковый панцирь в скором времени придется выбросить. После стольких боев на него уже страшно даже смотреть. Изначальная нарядная белизна давно уступила место неопределенному серо-бурому цвету, многочисленные прорехи кое-как зашиты, но в скором времени защиты от него не будет уже никакой.

Примерно такие же проблемы встали и перед остальными испанцами. Гонсалесу еще повезло — у него, в отличие от большинства, кроме стеганки грудь прикрывала еще и стальная кираса. Фернан закрыл глаза и мгновенно уснул. Сон сам по себе бесценен. Он знал, что через несколько часов его разбудят для несения караула.

Прошел еще один день. Последние припасы таяли. Соли не осталось вовсе. С гор дул холодный ветер, изматывая чуть ли не больше недоедания. Многие конкистадоры, чье здоровье и так было подточено вечной усталостью, ранениями и голодом, заболели лихорадкой.

Эрнан Кортес, вникающий в каждую мелочь, лучше других понимал, в насколько тяжелой ситуации оказался его отряд. Изнурение стало самой большой опасностью. Что толку в победах над армиями Тлашкалы, если есть нечего? Нужно двигаться вперед, но люди слишком измучены. Еще одного такого сражения они просто не выдержат. Если во время марша на них нападут индейцы, то останется только покорно сдаться в руки местных жителей. Ну а уж что ждет их в плену, все хорошо понимали. В памяти свежи были угрозы вождей Тлашкалы: ваши сердца насытят наших богов, а ваша плоть насытит наши желудки!