Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Я поговорю об этом с Гадесом, — пообещала Елена. — Я ему нравлюсь — особенно когда его жена Персефона уезжает на полгода в царство живущих.

Перед глазами Агамемнона быстро промелькнули картины радужного будущего. Остаться здесь с Еленой — это был предел мечтаний. Никого и никогда он не хотел так, как её.

Она протянула ему руку. Он двинулся к ней…

И услышал вдали голоса.

Он увидел две женские фигуры в небе. Одна из женщин была высокой, статной, коренастой, с распущенными тёмными волосами. Другая была молодой, высокой, стройной, с белокурыми волосами, собранными в пучок и скреплёнными серебряным гребнем. Женщины шли с неба прямо к нему и горячо спорили.

— Ты должна сказать ему это прямо в лицо! — говорила старшая женщина.

— Мамочка, ни к чему устраивать сцены.

— Но он собирался убить тебя, как ты не можешь понять? Перерезать тебе горло на алтаре!

— Мамочка, мне жалко папу. Во всяком случае, есть другая версия, которая утверждает, что Артемида спасла меня и забрала в Тавриду, где сделала меня своей верховной жрицей.

— Агамемнон убил тебя! Если не буквально, то фигурально, не имеет значения, какой версии происшедшего ты будешь придерживаться. Он виновен в обеих версиях!

— Мамочка, угомонись.

— Ты, маленькая идиотка, ты сделаешь так, как я тебе скажу! Смотри, вон он, гнусный убийца. Эй, Агамемнон!

Агамемнон не собирался слушать дальше. Отпустив руку Елены, осознавая, что ему придётся лишиться божественных наслаждений ради боли и неопределённости земной жизни, он бросился через подлесок и нырнул в белый металлический туннель.

Агамемнон был готов к крутому спуску под уклон, но не к движению по спирали. В туннеле было темно, и он не видел света в другом конце. Он вращался всё быстрее, и казалось, здесь нет ничего, что могло бы остановить или хотя бы замедлить его ускорение. Он подумал, что, если его жена и дочь последуют за ним, будет совсем невыносимо.

Агамемнон продолжал стремительно ввинчиваться в темноту, задевая за стены туннеля. Внезапно падение резко оборвалось — туннель закончился. На мгновение его сердце замерло, когда он взлетел в воздух, а затем он рухнул в ледяную воду.

Шок от холодной воды был так велик, что он оказался практически парализован, не в силах сделать ни малейшего движения.

Преодолев пролив между Сциллой и Харибдой, разобравшись с реками Времени, Агамемнон вернулся в маленький и захолустный, но от этого не менее родной техасский городок. Первым, кого он здесь увидел, был Хозе, который стоял, облокотившись на припаркованный возле универмага пикап. Хозе задохнулся от изумления, когда увидел Криса.

— Сеньор Крис! Это вы?

За приветствиями последовали крепкие объятия. Когда Крис Джонсон выиграл в Лотерею, он сбежал из родных мест, бросив ранчо на пожилую супружескую чету мексиканцев, Хозе и Марию, служивших ещё у его родителей. Но ранчо всё ещё принадлежало ему, и он был дома.

Увидев Криса, вышедшая из универмага Мария расплакалась. С трудом успокоившись, она сказала:

— Сегодня на обед у нас индейка — такая, как вы любите!

Потом они поехали в старом пикапе Хозе на ранчо, и Мария ознакомила Криса со всеми местными сплетнями, скопившимися за время его отсутствия. Ранчо выглядело слегка запущенным после стольких лет, но явно поддерживалось в порядке. Вскоре был накрыт обед.

После обеда Крис пошёл в гостиную и прилёг на старую софу. Здесь оказалось восхитительно удобно, и запахи вокруг были родными и успокаивающими. Он потихоньку начал погружаться в сон, когда вдруг увидел высокую фигуру Тиресия, на лице которого по-прежнему была маска.

Тиресий кивнул ему и уселся в ногах. Крис напрягся, но не смог вырваться из объятий сна.

— Я пришёл сюда, чтобы убедиться, что ты дома и у тебя всё в порядке, — произнёс Тиресий. — Когда ты входишь в реку Времени, ни в чём нельзя быть уверенным до конца.

— Да, я вернулся туда, где мне и место. Скажи, Тиресий, существует ли опасность, что Клитемнестра найдёт меня здесь?

— Она не сможет найти тебя здесь. Но наказать сможет. Это неизбежно.

— За что меня наказывать? Я ничего не сделал!

— Когда ты был Агамемноном, ты убил свою дочь. Моральное уравнение, Крис. За всё, что ты сделал в той или иной ипостаси, неизбежно приходится платить.

— Но по другой версии…

— Брось эти детские глупости. Девушка была убита. В произведениях Гомера, которыми руководствуется Лотерея, этого преступления нет. Но есть наказание.

— Я думал, раз я попал домой, законы легендарной Греции на меня не распространяются! И в конце концов, это просто смешно — наказывать меня за убийство, которое совершил мой мифический предшественник!

— Оставь свою софистику. История с Агамемноном и Ифигенией — это трагическая ситуация, призванная вызывать у людей катарсис. Древние греки вообще любили подобные истории — Эдип, Тантал, Сизиф, Прометей, список бесконечен. И одно из решений подобных моральных уравнений таково: люди могут сколько угодно водить за нос земное правосудие, но наказание за их деяния следует всегда. Судьбу не обманешь.

Крису приснилось, что он сел на софе, рванул на груди рубашку и сказал:

— Ну что ж, тогда — стреляй!

— По-настоящему агамемноновский жест, Крис. Но я пришёл не за этим.

— Значит, меня покарает Клитемнестра?

— И по возвращении в Микены будет убита Орестом. В этой бесконечно повторяющейся истории победителей не будет, Крис.

— Значит, ты пришёл сюда, чтобы сказать мне это?

— Именно. И ещё позаботиться о том, чтобы увязать некоторые сюжетные нестыковки. Прощай, Крис. Увидимся в аду.

И с этим Тиресий исчез.

Вздрогнув, Крис проснулся. Тиресий из сновидения выглядел очень реальным. Но теперь сон уже закончился, и Джонсон вернулся на своё техасское ранчо. Был вечер, солнце уже село, быстро холодало. Крис встал с софы. Услышав его шаги, Мария выбежала из кухни.