Операция «Круиз» - Михаил Владимирович Рогожин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот она. А внизу люк. Он не задраен. Замочек висит с кодом. Так, для вида. Но без тревоги пользоваться им запрещено… — замялся Андреас.
— Значит, не будем. Мне все ясно. А в трюме — известно что.
Они повернули обратно. Павел старался запоминать дорогу.
Несколько раз он спотыкался, потому что не смотрел под ноги. Шаги их гулко раздавались в железных отсеках.
В кубрике Петр Кабанюк вовсю спорил с Михалисом. Тот возражал. Между ними стояла пустая бутылка «Узо».
Павел прислушался, чтобы понять, о чем идет речь, и не понял. Зато собеседники были явно довольны общением. Выпив рюмочку с Андреасом, граф пообещал еще наведаться к новым приятелям и предложил Кабанюку подняться на палубу.
Петр тыкал пальцем в Михалиса и убеждал графа:
— Отличный парень. Из него настоящий капитан получится. Знаешь, у него есть девушка. Она его ждет. А вот меня лучше бы не ждали. Ну, ты подумай, какая же гадость их водка. Отрыжка микстурой отдает!
Павел вел его под руку, чувствуя, что глава администрации нагрузился основательно. Он проводил Кабанюка до его каюты и с трудом отказался от предложения выпить «на коня», а потом «стременную».
Когда Павел вернулся к себе, то застал Антигони за разбором Любиных вещей.
— Вы, граф, не очень баловали свою девушку, — кокетливо сказала она.
Павел смутился. Он очень не хотел, чтобы гречанка считала Любу его любовницей.
— Я вообще не предполагал о ней заботиться. Не знаю, что вам рассказывала Люба, но между нами возникли чисто приятельские отношения. И я рад, что на этом они и закончились.
— О, какое бескорыстие! — хлопнула в ладоши Антигони. — А двадцать тысяч долларов, взятых ею с вашего позволения?
— Неужели двадцать? — не поверил Павел.
— Двадцать… можете не перепроверять деньги за подкладкой серой куртки.
Павел не знал, как реагировать. Девчонка взяла многовато. Но предстать перед гречанкой скупердяем он не хотел.
— Остается радоваться, что хоть что-то оставила, — улыбнулся он.
— И вам не жалко? — театрально возмутилась Антигони.
— Жалко, — признался граф. — Но пусть эти деньги возместят ей отсутствие любовных чувств с моей стороны, на которые она надеялась.
— Вы опасный сердцеед, — заключила Антигони и, не меняя тона, перешла к делам. — В трюм удалось попасть?
— Нет. Все входы задраены и поставлены на сигнализацию, — решил немного подразнить ее Павел.
Антигони, видимо, и начала разговор с Любы, потому что боялась услышать нечто подобное. Она села в кресло, закурила и подняла на графа растерянные глаза:
— Что же делать? Я обязана проникнуть в трюм!
— Придется подождать до Одессы.
— Это невозможно! Неужели вы не понимаете, как только корабль с радиоактивными отходами войдет в ваши нейтральные воды, по международным законам ни одна страна их не примет!
— Воды будут скорее Украины, чем России, — заметил Павел.
— Не важно! Мы обязаны предупредить преступление!
— В вас говорит настоящий профессионал, — пошутил Павел. Но Антигони восприняла его замечание как комплимент.
— Профессионал должен проникнуть в трюм! — заявила она.
— Тогда готовьтесь. Мне показали пожарный ход. Придется эту ночь не поспать…
Антигони на радостях бросилась к нему на шею и поцеловала. Павел не ожидал, но ответил ей более долгим поцелуем.
— О, граф, вы все-таки очень опасный мужчина, — погрозила она пальцем, но в ее карих глазах сверкнули те же золотые чертики, с которыми она провожала его.
Павел открыл банку пива и заказал по телефону обед в каюту.
— А может, мне все-таки появиться в ресторане? Или вы с Любой постоянно сидели в каюте? — капризно спросила она.
— Рисковать не стоит. Пусть считают, что у нас бурный роман, — со вздохом ответил Павел.
— Не боитесь за свою репутацию?
— Я боюсь за вас, — честно признался он.
— Очень благородно. Но за это целовать не буду. Продолжайте относиться ко мне, как вы относились к бедняжке Любе. Я на вас не обижусь.
Официант привез на тележке обед. И с нескрываемым интересом посмотрел на Антигони. Она резко скрылась в туалетной комнате и появилась оттуда только после его ухода.
— Пожалуй, вы правы. Мне не следует мозолить глаза нашим общим знакомым. Бедный официант никак не мог понять, что произошло с вашей девушкой Любой.
— Она уже ваша, — напомнил Павел и налил Антигони и себе луковый суп.
За обедом Антигони болтала не переставая. Чувствовалось, что она очень нервничала и беспокоилась по поводу их ночной вылазки. Павел не перебивал ее. Он усиленно скрывал свою очарованность ею. В Антигони сочеталось восприятие мира девочкой-подростком с шармом независимой деловой женщины. Но самым притягательным для Павла оказалось то, что рядом с ней было радостно и светло. Он так устал от мучительных переживаний с Татьяной, от постоянных дерганий с другими девушками и поэтому, находясь рядом с Антигони, испытывал полнейшее умиротворение.
— Да вы меня не слушаете! — прервала себя Антигони. — Наверное, я вас отвлекаю от любимого занятия — играть в винт с господином Ликидисом?
Как бы в подтверждение ее слов зазвонил телефон. Павел взял трубку и услышал голос Апостолоса.
— Граф, дорогой, мы без вас скучаем. А вы, оказывается, предаетесь любимой русской забаве — пьете с господином Кабанюком? Нехорошо, граф. Прошу к нам в кают-компанию.
Павел промычал что-то в трубку, давая понять, что он в стельку пьян, и услышал, как Апостолос сказал кому-то:
— Что за удивительный народ! Даже графы и те пьяницы.
После чего в трубке послышались короткие гудки. Антигони зажимала себе рот ладошками, чтобы не рассмеяться во весь голос, а когда он положил трубку, одобрила:
— Браво, граф! Теперь я вижу, что мое общество вам приятнее, чем игры с носорогом.
— Почему с носорогом?
— А вы разве не заметили, как Апостолос любит топтаться на одном месте? Вылитый носорог.
Такое сравнение Павлу не приходило в голову, но он обрадовался, услышав его. Раз Антигони так отзывается о своем бывшем любовнике, значит, в ее душе чувства к нему перегорели. Это давало графу маленькую надежду.
Он доел спагетти с красным соусом и предложил Антигони поспать, чтобы чувствовать себя ночью полными сил.
— Нет. Я буду смотреть телевизор. Сейчас начнется «Санта-Барбара». А вы раздевайтесь и ложитесь. Да не стесняйтесь, я уже вас сегодня видела во всей мужской красе, — со смехом призналась она, чем по-настоящему смутила графа.
Павел удалился в туалетную комнату и там долго стоял под холодным душем, чтобы протрезветь. Потом вышел в халате и в нем же улегся отдыхать.
Спал он долго и без сновидений. А когда проснулся, оказалось, что Антигони
