Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут я неожиданно для самого себя пробился к державшимся вместе королю Франции и кайзеру Германии, и громко заявил:
— Ваши Величества, нам от них не уйти, лошади слишком устали за время охоты. Предлагаю занять оборону вон там,
Я показал рукой на противоположное от того холма, который был уже усеян половцами, возвышение. Оно поросло небольшим лесочком, среди которого виднелись руины какого-то крупного кирпичного строения. Перед ним расстилалась чистая равнина, справа овраг, небольшой, но непреодолимый для конных, да и пешим через него перебраться было бы весьма затруднительно. Слева росла непролазная чаща деревьев и кустарников, сквозь которую не было ходу ни на верховым, ни пешим, во всяком случае без топоров, которых у противника вроде бы не наблюдалось.
А сзади возвышался отвесный обрыв, являющийся частью цепи крутых холмов, тянувшейся в обе стороны, насколько хватало глаз. Так что обороняющиеся могли не опасаться нападения сзади и с флангов, а если прикрываться деревьями и остатками стен — нападающие оказывались как на ладони.
Монархи переглянулись, после чего Конрад сказал Людовику:
— Это самое дельное предложение, которое я услышал за последние несколько минут. То место действительно весьма подходит для обороны. Предлагаю немедленно занять этот холм и показать этим неверным, на что способны воины Христа.
Людовик также не имел ничего против моего плана, и вся наша толпа немедленно двинула в сторону вышеозначенного холма. Не то чтобы галопом, всё-таки хотелось сохранить достоинство, но и не шагом — риск получить в спину атаку превосходящей нас по численности половецкой конницей был слишком велик.
Монархи ехали в авангарде нашего отряда, мы с же с Роландом, близнецами и Пьером двигались почти в самом арьергарде, то и дело бросая взгляды за спину. Когда мы уже были у самого подножия холма, половцы с криками и гиканьем рванули всей толпой с косогора вслед за нами, на ходу пуская вдогонку нам стрелы. Но расстояние даже для половецких луков было великовато. Тем не менее мы прибавили ходу, и вскоре наконец достигли холма, тут же спешившись и спрятав четвероногих среди руин здания. похоже, ещё римской постройки, судя по латинской надписи над воротами. Не хотелось, чтобы шальная стрела вывела из строя чью-нибудь лошадь.
До половецкой лавы оставалось метров триста. Я снова достал трубу. Среди нападавших выделялся высокий и вроде как немолодой воин, одетый поприличнее своих товарищей. Рядом с ним скакал стройный, безусый юноша, посылавший в нашу сторону стрелу за стрелой.
Прячась за деревьями, мы взвели арбалеты, наложили стрелы на луки, а уж мечи достать, если дело дойдёт до рукопашной — секундное дело. Учитывая, что Второй Латеранский собор в 1139 году запретил использование арбалетов, в нашей охотничьей компании их было не так уж и много. У нашей четвёрки, у Людовика и Конрада, Гильома и ещё нескольких дворян. Остальные были вооружены обычными луками. Ну или не совсем обычными, если иметь в виду произведение искусства, которым был вооружён Пьер.
Лучники и начали бить первыми, всё-таки пущенная из лука стрела летит дальше, нежели пущенный из арбалета болт. Правда, некоторые арбалетчики всё же выпустили по болту, но ожидаемо те до цели не долетели. Болт — он хорош против кольчуги, когда стрела бессильна пробить железо. В принципе, наши враги не так уж и хорошо защищены, и стрела не окажется лишней.
Вот один половец выпал из седла, сражённый чьей-то меткой стрелой. Кажется, стрелой Пьера, вон как парень довольно скалится, выцеливая уже следующую жертву. От падения с половца слетел шлем, и стали видны его рыжеватые волосы. Да, читал я когда-то, что половцы в целом выглядели европеоидами, были рыжи или светловолосы и голубоглазы, но сейчас нам не до таких подробностей. Враг есть враг, подумал я, выцеливая жертву.
И тут же метрах в десяти от меня послышался вскрик. Я обернулся — один из оруженосцев Конрада, чьего имени я не помнил (а скорее и не знал), сидел на земле, прижимая руку к плечу, из которой торчало оперение стрелы. Пренебрёг кольчугой, оделся легко, вот и пожалуйста.
Несколько секунд спустя я оказался рядом с раненым. Так, что у нас тут… Стрела пробила плечо насквозь, и это радовало — не придётся выковыривать из мяса наконечник. Я обломал древко, и под короткий стон рыцаря извлёк вторую половину стрелы из раны. Из походной аптечки, с которой никогда не расставался вы последнее время, достал пузырёк со спиритусом, залил в ещё не успевшее до конца сомкнуться отверстие раны.
— Oh, mein Gott! — вырвалось у рыцаря вместе со стоном.
Я ему по-немецки сказал, что всё уже позади, после чего обмотал плечо полоской чистого льна и велел руку не тревожить. Хотя это ж левая, в правой он вполне мог держать меч, когда дело дойдёт до рукопашной. Если дойдёт… Разве что без щита теперь придётся обходиться.
Закончив оказывать помощь, я поднял с земли арбалет. Так, враги уже на расстоянии где-то полутораста метров, а некоторые и ближе, думаю, пора и попытаться какого-нибудь всадника снять с лошади. А то и лошадь подстрелить. Пеший половец — это половина воина. Один на один в бою с опытным рыцарем он вряд ли сдюжит. Щит небольшой, круглый, сабелька лёгкая, броня хлипкая, ножки кривые… Хм, в общем-то, это правда, потомственные кочевники привыкли всю жизнь проводить в седле, и наши кавалеристы в будущем, вроде того же Будённого, тоже не будут отличаться стройностью ног.
Половцы не пёрли нахрапом, предпочитая пока обстреливать укрывавший нас лесок, постоянно перемещаясь, и попасть в них было не так-то легко. Тем не менее уже несколько тел лежали бездыханными в траве, некоторые ещё корчились, по полю носились лошади без всадников, так же в данный момент никому не нужные, как и их убитые или раненые хозяева. Не до них сейчас, бой в самом разгаре.
Присев, прячась в невысокой поросли кустарника, я вскинул арбалет и спустя пару секунд выпустил болт в направлении одного из проносившихся мимо всадников. Эх, мимо! Снова принялся натягивать тетиву. Вложил болт в ложе, прицелился… С глухим стуком половецкая стрела вонзилась в ствол дерева в нескольких сантиметрах от моей головы, вибрируя древком.
Я невольно втянул голову
