Охотники за книгами Сезон 1 - Коллектив авторов

— Помолчи, — повторила Рука, на сей раз громче — и демоны попятились от нее.

«Не нравится, что я сижу у тебя в голове и вредничаю? Тебе ли на это жаловаться после последних месяцев! На самом деле ты лицемерка». Сэл получала от всего этого своего рода извращенное удовольствие.

— Очень скоро, — пропыхтела Рука, — я от тебя освобожусь. — Она перевела дух. — После чего уничтожу тебя без малейшего промедления.

Участок стены внутри костяной арки замерцал, растрескался, и в комнату хлынул кроваво-красный свет. Рука продолжала читать заклинание, и вот стена разлетелась на куски, открыв Сэл мир за нею. Именно этот мир она видела, когда ей удавалось просмотреть обрывки воспоминаний Руки — и на миг ей стало страшно, что Рука ее туда сейчас утянет.

«Нет. Это выход наружу. И он не для нас».

Демоны сгрудились возле портала, дожидаясь, когда он стабилизируется и можно будет в него шагнуть.

Комната так и вибрировала от заполнившей ее энергии, демоны внутри ревели, шипели, радовались. Рука поставила тело Сэл между порталом и грудой сочащихся кровью кусков уничтоженных демонов.

Портал запульсировал снова, тело Сэл содрогнулось от напора окружавшей ее магии. Из отверстия вырвался свет, он объял Сэл, прошел насквозь, упал на собранное из кусков плоти тело на полу. Отдельные фрагменты объединились, форма стала более узнаваемой.

Это существо будет довольно рослым. Сэл подумала, что Рука становится амбициознее — могла бы ограничиться вместилищем помельче, меньше бы пришлось убивать демонов; впрочем, если подумать, в людей, мыслящих подобным образом, демоны обычно не вселяются. Тело, лежавшее на полу вестибюля, было за два метра ростом, с огромными мускулистыми ляжками и плечами, руки его заканчивались тремя клешнями, ноги — копытами, а еще были рога, ранее представлявшие собой шестилапое котосущество.

Сэл чувствовала, как сильно Руке приходится напрягаться, чтобы направить поток магии в свое новое тело. Она посмотрела на огромную безжизненную фигуру и впервые подумала что, пожалуй, выселить Руку из головы прямо сейчас — не лучшая идея.

«Плохо мне без моего отряда, — подумала она. — Как бы отлично здесь порезвилась Грейс».

Тело почти приняло окончательную форму. Новая кожа была смуглой, бугристой, жесткой. Плоть под ней казалась твердой, как камень, на деснах отросли клыки.

Сэл напрягла слух: сквозь вопли демонов, несмотря на то, что магия давила на все органы чувств, до нее долетел какой-то звук. Как будто кто-то пинком распахнул дверь.

— Скоро, — произнес ее собственный голос, вот только она не знала, чьи это были слова — ее или Руки.

4

За все десятилетия схваток с демонами и распутывания сложных церковных интриг (не говоря уже о давлении и манипуляциях со стороны Второго отряда) Менчу никогда не пугался так сильно, как тогда в Гватемале — когда ему явился ангел. В один миг, наполненный красотой и кровью, Менчу полностью переменился.

Тем не менее, уже уехав из Гватемалы, он продолжил изучать язык тела — и людей, и демонов. Люди в этом плане были понятнее и предсказуемее.

Не давай своему телу выражать вообще ничего. Предоставь другим проявлять чувства. И не заговаривай первым.

Беда в том, что Хилари Сэнсоун и не собиралась проявлять никаких чувств.

Он сидел в офисе Второго отряда, отделанном роскошно, но сдержанно и смотрел на Сэнсоун, которая в ответ смотрела на него.

Когда Менчу впервые услышал американское выражение «у нее даже масло во рту не тает», то сразу подумал про Сэнсоун. Бесстрастная, преданная своему делу. В тех немногочисленных случаях, когда они случайно встречались за пределами Ватикана — она изображала обычную туристку, которая наслаждается видами Рима, — она вела себя дружелюбно и была открыта к общению. Однако за этим столом, в этом костюме она была воплощением Второго отряда.

Один только взгляд в ее светло-голубые глаза кого угодно мог вывести из душевного равновесия. В Братстве про Хилари Сэнсоун ходили самые разные слухи: не хочешь, а проговоришься ей. Однажды совершенно незнакомый человек в автобусе безо всякого принуждения признался ей, что изменяет жене. «У меня просто такое лицо», — шутила она. Когда шутила.

Рассказывали и такую историю: много лет назад монсеньор Второго отряда спросил у Сэнсоун, не помышляет ли она принять постриг и поставить свои организационные способности на службу Господу Богу. Им было бы удобнее, поведала она Менчу на одной из их немногочисленных встреч в нерабочее время, если бы она была мужчиной и могла исповедовать. Но, поскольку ей совсем не хотелось принимать постриг и еще меньше хотелось быть мужчиной, она продолжала исполнять свою нынешнюю роль.

Через минуту ее губы тронула легчайшая улыбка. Она включилась в игру. Откинулась на спинку стула, положила ногу на ногу и посмотрела на Менчу, как на занятное насекомое.

Менчу перебрал в голове список демонов, с которыми ему доводилось сталкиваться. Все были страшнее Сэнсоун и куда сильнее стремились порвать его в клочья. После этого он произнес про себя молитву на нескольких языках. Постарался подстроить свои телодвижения под телодвижения Сэнсоун.

По обе стороны от Сэнсоун стояли два члена Второго отряда — Менчу видел их и раньше, но не знал лично. Крупные мужчины (с каких это пор во Второй отряд стали набирать вышибал из ночных клубов?) — причем ни на Сэнсоун, ни на Менчу они не смотрели.

Наконец Менчу бросил взгляд на свои наручные часы, выразительно приподнял бровь и поднялся со стула. Он уже дошел до двери и положил ладонь на ручку, когда Сэнсоун заговорила.

— Артуро, — произнесла она мягким, любезным голосом, — вы куда?

— Я здесь пробыл уже пять минут, — напомнил Менчу. — Вам явно нечего мне сказать — мне же есть, чем заняться.

— Я у вас много времени не отниму. Просто ответьте на один вопрос: где Сэл Брукс? — Прежде чем Менчу успел раскрыть рот, она добавила, будто в запоздалом раздумье: — И давно она одержима?

Менчу посмотрел Сэнсоун в глаза.

— Сэл, насколько мне известно, поехала в больницу. После боя. Она ранена.

«Чистая правда — в определенном смысле».

— А одержимость? — спросила Сэнсоун, приподняв брови.

— Мы пока не можем точно сказать, что случилось с Сэл. Как разберемся, сделаем все, чтобы она поправилась. — Сердце Менчу забилось сильнее.

— А одержимость? — повторила Сэнсоун, тише и медленнее.

— Хилари, я не могу сказать вам того, чего и сам не знаю. Если ваши сотрудники будут проверять каждого на одержимость, нужда в Третьем отряде отпадет, — сказал он. — Как что-то выясню, сообщу.

Это была первая ложь. Он начал составлять список для своей следующей исповеди. «Прости мне, Отец небесный». Менчу отвел взгляд от ее глаз и вновь положил ладонь на ручку двери.

Сэнсоун не отступала.

— Отец Менчу, вы понимаете, что, когда мы найдем мисс Брукс, мы будем вынуждены извлечь из нее демона?

— Если она одержима — да, разумеется.

— То есть вы все-таки считаете, что она не одержима.

Менчу так и стоял к Сэнсоун спиной, однако почувствовал, что она улыбается. Повернулся, посмотрел ей в лицо.

— Хилари. На Архив было совершено нападение. У нас есть раненые. Повреждены и уничтожены бесценные книги. Множество вещей требуют моего, как выражается Первый отряд, «приоритетного внимания» — в их числе и вопрос, что случилось с нашей коллегой. Когда мы убедимся, что новой атаки демонов на Архив не последует и ничто в Архиве не представляет непосредственной угрозы, мы сразу…

Голос Сэнсоун точно разрубил Менчу топором:

— Вы не считаете Сэл Брукс непосредственной угрозой? У нее ведь есть доступ в Архив.

— Пока мне это не ясно. Как разберемся — сообщим, — сказал Менчу и открыл дверь.

— Артуро, мы не закончили, — заметила Сэнсоун.

— Вы, может, и не закончили, а мне нужно запереть Архив, а еще мне надоело играть в игры. У вас есть претензии ко мне и моему отряду — обратитесь к монсеньору Аньюли. А сейчас — у меня дела.