Охотники за книгами Сезон 1 - Коллектив авторов

Эпизод 1

Макс Глэдстоун

Коп, книга, свеча

1

В полицейском рапорте Сэл Брукс написала бы о себе следующее: возраст тридцать с небольшим, пол женский, волосы каштановые, рост метр семьдесят, силы на исходе, нервы на пределе, руки дрожат, взгляд затравленный. Потом стерла бы все после «семьдесят» и перешла бы к подробностям происшествия. В данном конкретном случае: экспертиза музейной кражи выдала некий адрес в Астории. Получили ордер, прибыли на место с инспектором Коллинзом. Белый мужчина лет пятидесяти открыл по нам огонь из окна. После короткой перестрелки инспектор Коллинз взломал дверь. За дверью…

Сэл положила жетон и пистолет на письменный стол и ухватила себя за большой и указательный пальцы левой руки. Ее желудок исполнял вольную программу, за которую даже русский судья поставил бы высшую оценку.

Кровь она видела и раньше, трупы тоже. Но отрезанные пальцы в пепельнице на кофейном столике в Астории в тот день… Это уже ни в какие ворота.

Как минимум отпечатки есть. Но лучше спать она от этого сегодня не будет.

Зазвонил мобильник. Перри. Отвечать не стала. Звонок оборвался до включения автоответчика, затем повторился. Опять он.

— Перри, мне сейчас некогда… — начала было она, но не успела произнести даже имя брата, как ураган «Перри» сбил ее с ног.

***

— Сэл, огромное-преогромное тебе спасибище, что сняла трубку. Как здорово, я так рад услышать твой голос, страшно скучал, как оно там, сколько лет, сколько зим, подскочу к тебе — ну, к примеру, прямо сейчас, а?

— Месяц прошел. — Она просунула палец между шторами, образовалась щелка. Тротуар у нее под окнами был пуст, улица почти пуста. Красный пикап «тойота», «хонда-сивик», мусорный бачок, двое парнишек плетутся домой, отметив наступление пятницы. Все не так страшно. В прошлый раз Перри вот так вот болтал, когда скрывался от какой-то больной на голову тусовщицы; даже не дождался разрешения приехать, просто позвонил прямо с тротуара (лил дождь), поднял мокрую голову — этакий бедненький-несчастненький Джон Кьюсак: она-то знала, что делать такое выражение лица он долго учился перед зеркалом. — С тех пор, как ты последний раз вляпался.

— Сэл, ничего особо страшного, честное слово, волноваться тебе не о чем, просто, ну, всякая чушь в интернете, а еще я поскандалил с соседями по квартире, ты же знаешь людей, они иногда слетают с катушек — ну, в смысле, совсем слетают. Ничего похожего на прошлый раз, клянусь тебе, просто нужно куда-то приткнуться. Мог бы — снял бы номер в гостинице.

Когда это у него были деньги на гостиницу?

Она на всякий случай выглянула тайком в угловое окно. Внизу брата нет.

— У меня был очень тяжелый день, Перри.

— Знаю-знаю, у тебя все дни тяжелые, я дико извиняюсь, но мне бы так хотелось где-нибудь немного отдышаться, и прости меня, пожалуйста, за прошлый раз, и вообще, я тебе цветы купил.

— Дэвид так и не отвечает на мои звонки.

— Да он мизинца твоего не стоит — и вообще без понятия, что значит семья.

— У Дэвида родственников целая куча. И он очень славный. Просто не нравится ему вскакивать среди ночи, потому что мой братишка захлопнул дверь своей квартиры и остался на улице. Но поступил он достойно — обрати внимание на прошедшее время. А цветы ты мне тогда прислал искусственные.

— Так оно и к лучшему, не завянут. И я не просто захлопнул дверь. И вообще, я больше тебя так не подставляю — в смысле, сейчас-то ты точно одна. Или нет?

Она сощурилась. Еще раз выглянула во все окна.

— А ты где?

— В смысле?

Она поняла, что слышит его голос сразу из двух мест: из телефона и из прихожей.

Сэл вышла из комнаты, пересекла кухню и гостиную, подошла к входной двери. Отодвинула задвижку, отцепила цепочку, открыла.

Одно утешение: Перри не такой мокрый, как в прошлый раз. Одной рукой прижимает к уху здоровенный телефон в духе «Звездного пути». Одет в грязно-бурый тренч нараспашку, под ним — замызганная черная футболка с четырьмя сердечками: три разбиты на пиксели, одно наполовину целое; прорванные на коленках джинсы — результат его нервической привычки скрести себя пальцами, сидя за компьютером, а не долгой носки. В другой руке большой прямоугольный пакет, обернутый футболками и обмотанный липкой лентой — пакетом он помахал, потом сунул его под мышку, и еще раз помахал освободившейся рукой.

Короче, Джон Кьюсак, версия 1.2.

Сэл резким движением сложила свой телефон.

Перри принялся лепить образ Джона Кьюсака версии 1.7.

Она вздохнула, улыбнулась и обняла его.

— Входи, чучело.

***

Он устроился в гостиной, пока она наливала воду в чайник.

— Мне стоит спрашивать, чего это ты сюда явился?

— Огромное тебе спасибо. — Он пристроил пакет на столе, размотал ленту. — Ничего опасного — в смысле, я бы тебе сказал, если бы было опасно, просто переругался с парнями по поводу одного нашего общего проекта, типа того, ну, и решил убедиться, что я прав, прежде чем возвращаться домой. Нужно спокойно подумать и разобраться. Идиоты безмозглые. Алтайский от арамейского не отличают. — Он одну за другой размотал футболки — все украшенные отсылками к видеоиграм, бред для нормального человека.

— Вот эту игру я знаю, — вставила Сэл. — Там чего-то про дизентерию, да? Зачем тебе столько футболок?

— Сэл, ты хоть в курсе, сколько этой штуковине лет? — Он развернул футболку с Марио и извлек толстую книгу в светлом кожаном переплете, с позолотой на корешке. Обтрепанные страницы были красными по обрезу. Сэл вспомнила пальцы в пепельнице, и желудок решил исполнить еще одну вольную программу.

— И сколько?

— Много — в смысле, очень много. Ее вообще не стоит трогать без перчаток.

Чайник протестующе засвистел, Сэл пошла на кухню его успокаивать.

— Ты бы сменил соседей по квартире. Я со своими отставными любовниками и то меньше скандалила. Даже с Джереми.

Она принесла две кружки кофе.

— Ну, у профессионалов бывают разногласия, мы ж над фундаментальными задачами работаем, из труднорешаемых, порой страсти накаляются. Есть разные стратегии подхода к артефакту. Эйден — помнишь моего подельника Эйдена, он еще в тебя втюрился — хочет посчитать частотность словоупотребления, а это полная фигня, там по форм-фактору предполагается, что это вообще-то люди будут читать, да и вообще, протоколы защиты у Эйдена полная лажа, а это важно, если за тобой следят. — Он пригубил кофе, скривился: — Растворимый, что ли?

— Минутку. Следят?

— Тодд сказал, это Охотники за книгами, поэтому ребята и попросили вынести эту штуковину из дома. Тупые они, потому что, если бы Охотники за книгами меня выслеживали, я фиг бы сюда добрался.

Он опустил ладонь на обложку. Сэл только сейчас заметила, как сильно выцвела кожа на книге: на вид почти как кожа Перри, только под пальцами слегка отливает красным. До Сэл долетел непонятный звук, тихий-тихий: то ли шаги, то ли шепот. По рукам побежали мурашки.

— Перри, кто такие эти Охотники за книгами? Тебе кажется, что тебя преследуют?

— Мне казалось, ты не хочешь этого знать.

Сэл подалась вперед на кушетке и через плечо брата глянула за шторы. На улице по-прежнему пусто. Красный пикап «тойота». «Хонда-сивик». Мусорный бачок. Фургон «И-зед, чистка ковров».

— Сэл, да ладно. Они бы меня сцапали по дороге. Но не сцапали же. Выходит, за мной не следили.

— В какую еще хрень ты вляпался?

В дверь постучали.

— Блин, — вырвалось у Перри.

— Перри, да чтоб тебя. — Она схватила со стола телефон. — Кто там стучит?

— Эйден. Наверное.

— Мистер Брукс? — Голос, прозвучавший по ту сторону двери, явно не принадлежал Эйдену: слишком зрелый, уверенный, уравновешенный. Сквозь слова просачивался акцент, какой — Сэл разобрать не смогла. — Мистер Брукс, мы вам ничего не сделаем. Мы пришли поговорить.

— Блин, — для надежности повторил Перри.