Длинная цепь - Е. Емельянов

Элоф Солёный трогать слиток поостерегся. Всё ж помирать старик хотел с честью, в жарком бою, а не от случайного проклятья. Но согласно кивнул:

— Самый тёмный угол посреди самой тёмной ночи и то светлее будет.

— Не чёрный, а бесцветный, поглощает весь свет без остатка, — сказал Вэндаль Златовласый своим раздражающим учительским тоном, после чего осторожно взял слиток из рук Эйрика, не потрудившись, впрочем, надеть перчаток. — Дыра в нашей реальности в виде металла, пустота в выплавленной форме. Интересно.

— А ещё он очень холодный, словно трогаешь лёд, — добавил Трёшка. — Сильный холод, должен быть обжигающим, нестерпимым, но он как будто не уходит дальше кончиков моих пальцев, скорее обещание боли, чем реальные ощущения. Очень странно.

— Странно, да. Можно и так это назвать, — Эйрик снова перевёл взгляд на кучу у него под ногами. — И как много их тут?

— Двадцать три. Лежали стопкой, когда я их нашёл.

— И что делают неизвестно?

— Я как их увидел, так прикоснулся, — кивнул Трёшка. — Не знаю даже зачем, словно самому себе доказать хотел, что не испугаюсь, и молитвы не прошепчу. Но ничего не случилось.

Риг невольно осмотрел смуглого раба. Выглядел тот, конечно, плохо, как и все они после стольких дней на Мёртвой Земле. Но не хуже, чем до того, как вошли они в это странное здание.

— И как? — спросил его Элоф. — Не взмолился? Утерпел?

— Не знаю. Не помню. Как сердце в ушах стучало помню, и как во всем теле легко было от страха, казалось ветром сейчас сдует, кабы был он в этом подвале. Но мыслей своих не помню.

— Добро, — кивнул старик, и несколько из окружающих ворлингов также качнули головами.

Вот и вся награда, которую получают рабы.

Эйрик вернулся к дележу добычи, малость демонстративно сняв перчатки — после того, как Вэндаль Златовласый имел смелость касаться неизвестного металла без них, для вождя это стало бы позорным.

— Один слиток будет справедливо отдать Трёшке за находку, — размышлял вслух Эйрик, откладывая ровный кусок неизвестного металла в сторону. — Мы можем никогда не узнать, что он делает, и делает ли он хоть что-то, но такого точно раньше никто не видел. Это добыча. И ещё один, за первое прикосновение.

Второй слиток присоединился к своему собрату возле ног Эйрика.

— Ещё один слиток для шаура, нашедшего уцелевший дом среди призрачных руин. Так как и шаур, и Трёшка это моя собственность, то и их добыча — это моя добыча.

Эйрик Весовой взял паузу, окинул взглядом собравшихся, словно ожидая возражений. Ни Риг, ни Браудер возражать не стали, а остальные не имели пока такого права.

— По одному слитку для каждого, кто вошёл в тот дом по своей воле.

Часть добычи в виде одного слитка получили сам Риг, его брат, Финн Герцог и, последним в очереди, да и то после некоторой паузы, Йоран Младший. Финн свою добычу передал Королю, словно и не был он свободным воином, а был рабом по типу Трёшки, или безвольным орудием, как шаур. Никто не сказал по этому поводу и слова, ни среди ворлингов, ни со стороны наёмников — чужие дела. Когда же все вернулись на свои места, Риг получил ещё один слиток, как тот, кто решился пойти в нетронутый дом и повёл за собой остальных — награда за безрассудство и глупость, как оно на Севере и принято.

Оставалось ещё пятнадцать слитков, и обычай велел уважить всех, кто помог удачливым мародёрам дойти до своей добычи. Даже без учёта двух невольников, не имеющих права ни на что, выходило семнадцать человек. Двое уйдут обделёнными, если кто-то добровольно не откажется от своей доли.

— Один слиток получает командующий группой, поднявший знамя и ведущий людей вперёд.

Эйрик с нарочито невозмутимым видом положил четвёртый слиток себе под ноги, ещё один почтительно протянул Безземельному Королю. Тот принял свою долю с вежливым поклоном головы, хотя руками таинственный металл и не тронул — его для своего командира забрал Бартл Равный. А после ещё один слиток Эйрик протянул Ригу.

— Уж раз ты не под моими знамёнами ходишь, и нашего гостя за командира также не держишь, стало быть, и ты здесь ведущий, а не ведомый. Твоя доля.

— Себя самого вести много ума не надо, — сказал Йоран почти неразборчиво.

Почти.

Стараясь хранить невозмутимый вид и надеясь, что лицо его не выражает никаких эмоций, Риг принял свою долю. Вместе со слитком получил Риг и, по меньшей мере, с десяток тяжёлых взглядов. Стоило приложить немало силы воли, чтобы удержаться и не пересчитать их все, не запомнить лица. Пусть смотрят.

Вернувшись на своё место, Риг протянул полученный слиток Безземельному Королю. Горло сдавило, и Ригу пришлось говорить тихо и медленно, чтобы не сорваться на писк или кашель:

— В уплату долга. За место на корабле… и за всё остальное.

Риг не стал спрашивать, достаточно ли этого за то, что волей Короля его брат не поцеловал дно во время испытания на меже, что оба они выскользнули из хватки Торлейфа, а также без денег получили места на корабле отшельников. Король тоже ничего не сказал, но Бартл Равный забрал слиток из рук Рига, и тот едва удержался от вздоха облегчения. Браудер никогда не напоминал ему об этих долгах, как будто бы даже и не помнил о них, но выплатить их всё равно было приятно. Не бывает свободы для тех, кто держит чужое в своём кармане.

— Понятно, — сказал Эйрик, и более не сказал по этому поводу ничего.

Взгляд предводителя снова вернулся к оставшимся слиткам, коих теперь осталось двенадцать.

— Желает кто-то отказаться от своей доли?

Никто не возвысил голос, никто не вышел из полукруга, что вольно или невольно сформировали они вокруг Эйрика. И даже Ингварр Пешеход, что боялся прикасаться к жуткому металлу, остался среди них, как и опасающийся любой магии Робин Предпоследний. Последний даже от Кэриты продолжал демонстративно держаться как можно дальше, хотя когда отряд шёл связанные верёвкой друг за другом, всегда шёл прямо за девушкой.

— Кусок говна, — сказал внезапно Стрик Бездомный.

Шаркнул ногой, нагнав облачко пыли на оставшуюся добычу, да просто взял и вышел из круга. Больше он