Дочь для трона - Ханна Уиттен

– Испугался? – Смех Кальреса раскатился, как рев сдвигающихся земных плит, от этого звука у Нив заныла голова. – Ты действительно собрался сдаться сейчас, Солмир, в последний миг? Бросить дело незавершенным просто потому, что боишься принимать мою душу? – Она не видела лица Короля, но знала, что тот глумливо кривится. – Мне поведать обо всем своем отвращении к тебе вслух, вместо того чтобы позволить ему просочиться в каждую твою мысль? Как только я окажусь в твоей голове, иных мыслей у тебя не останется. Лишь понимание того, как мы тебя ненавидим. Каким разочарованием ты стал для меня, для твоей матери, для Гайи, для твоей маленькой Королевы Теней…

Солмир с рычанием вскочил с пола, держа в руке отсеченный палец Нив, по локоть в ее крови. И вонзил кость в каменное бедро Кальреса.

Статуя не шелохнулась, когда из неправдоподобно крошечной раны полился черный дым, освобождая душу Короля. Но его смех заметался по залу, изломанный и безумный.

Тьма ринулась к Солмиру, потекла ему в рот, глаза и ноздри. Он закричал от боли; рухнул на колени под натиском врывающихся в него теней, вены его вновь замерцали чернотой, синева глаз померкла. Губы растянулись из-за слишком длинных зубов, рвущиеся из-под кожи шипы тоже стали длиннее, а из-под их оснований засочилась угольно-черная кровь.

Остатки души Кальреса вырвались из камня, и статуя разлетелась на куски, словно получив удар невидимым молотом, раскрошившим ее в щебень и пыль. Земля дрожала почти не переставая, раскачивая череп под сводом и кости в стенах. Солмир закашлялся, будто души Королей застряли у него в горле.

– Нив, – прохрипел он ее имя так, словно с трудом вспомнил его. – Нив, я не могу…

Голова у него дернулась в сторону неестественным движением, которое сломало бы ему шею, будь он лишь человеком. Глаза, теперь полностью черные, раскрылись, и лицо исказилось то ли мучительно, то ли от устрашающего ликования.

– Глупый мальчишка. – Голос принадлежал не ему. Слишком тонкий, дрожащий. Голос Бирианда. – Он был такого прекрасного мнения о своей душе, он полагал, что смог сохранить ее в целости, а она оказалась такой жалкой и иссохшей…

Солмир хрипло застонал, снова с видимым усилием повернул голову. Согнул пальцы, скрипя когтями по каменному полу. Когда он поднял глаза, вокруг зрачков у него снова проступал синий блеск.

– Они такие громкие, – проговорил он уже своим голосом, в котором высокомерные резкие ноты притупляла дымка страха. – Нив, они такие громкие, я слышу только их, я не могу думать.

Она кинулась к нему, опустила руки ему на плечи, потом коснулась остро очерченного лица. Магия внутри ее свивалась и корчилась, посылая вспышки теней по венам. Когда Нив прикасалась к Солмиру прежде, сила тянулась и к нему тоже, готовая перемещаться между ними. Теперь же магия отпрянула и ушла из ее ладоней, словно пытаясь спрятаться поглубже, не позволяя снова себя отдать.

Потому что теперь Нив стала богом, и только смерть могла освободить ее магию.

– Они хотят… – Синева глаз затмилась черным, потом вернулась. – Они хотят кошмарных вещей, хотят спалить мир дотла, и они такие громкие.

– Не слушай. – Она ощутила на губах соль; по щекам текли слезы. – Солмир, не слушай, ты хороший, ты можешь…

Рывок головой, и глаза у него снова почернели. Он зло ухмыльнулся и рванулся вперед, в руки Нив, так что она потеряла равновесие и растянулась на спине. Он навис над ней, вцепился в ее лицо скрюченными пальцами, клыкастый рот оказался на расстоянии поцелуя.

– Хороший ли? – грянул голос Кальреса так громко и близко, что она вздрогнула. – Или ты просто говоришь это себе, чтобы не чувствовать себя шлюхой от того, что прыгнула к нему в постель?

Она непроизвольно хлестнула его окровавленной рукой, отчасти из-за самих слов, отчасти из-за того, что Кальрес посмел произнести их устами Солмира. Удар пришелся по одному из острых зубов, оставившему на ее коже порез, из которого снова полилась кровь, и Король широко улыбнулся. На таком расстоянии Нив видела рваные шрамы на его лбу. В них что-то блестело. Его бритвенно-острая, приносящая боль корона вырастала вновь.

Глаза у него изменились, слегка проступил синий цвет. Солмир посмотрел вниз на нее взглядом, в котором зарождался ужас, и безмолвно зашевелил губами.

– Нив, – прозвучало наконец, и он отшатнулся, порезавшись о собственные когти. – Нив…

– Теперь понимаешь?

Вальхиор. Его статуя все еще лежала на боку, все еще не расколотая, и его душа все еще сочилась из раны в глазу тонкой струйкой дыма, который замирал и копился в воздухе вместо того, чтобы ринуться прямиком к Солмиру, как у остальных. Голос у него стал слабым, но в нем сквозили нотки торжества.

Леденящий страх заворочался у Нив в животе. Ключ в перепутанных волосах запульсировал чуть быстрее, словно догоняя ее собственное частящее сердце.

– Он все вынесет. – Ложь, противоречащая тому, что Солмир превращался в чудовищную тварь у нее на глазах, но Нив все равно это сказала, словно так могла сделать обман правдой.

– Он исчезает, – продолжил Вальхиор мягко, благодушно и совершенно не обращая внимания на ее слова. – Клочок души, которым он так гордился, не может всем нам сопротивляться. Ноша слишком велика. Не так давно он был таким же бесспорным злодеем, какими ты считаешь нас.

– Совсем недавно, – согласился Солмир. В глазах у него снова проступала синева, но едва заметная, а клыкастая улыбка выражала не то удовольствие, не то печаль, не то оба этих чувства. Нив не понимала ее, как не понимала, ему ли принадлежал прозвучавший голос или одному из запертых в нем Королей.

– Он будет сеять разрушения, – еще тише произнес Вальхиор, пока его душа продолжала литься из каменного тела, собираясь в воздухе, будто назревающий ураган. – Думаешь, твои Волки смогут ему помешать? Думаешь, ты сможешь? Ничего ужаснее его – нас – мир еще не видел. В сравнении с нами все боги, которых вы убили, покажутся домашними зверушками.

– Нет, – замотал головой Солмир, зажмуривая глаза и пытаясь заглушить голоса в голове. Он прижал руки к вискам, заскреб их когтями, заливая лицо ручейками крови. – Нет, нет, нет, я не стану, прошу, хватит…

– Он исчезает, – прошептал Вальхиор. – Остается лишь немного надавить.

И с этими словами ураган души последнего Короля метнулся к Солмиру и захлестнул его стремительным потоком теней. Статуя разлетелась на куски. Черный дым потянулся к его носу, глазам и рту, и Вальхиор влился в него, вырывая из горла Солмира пронзительный крик.

Святилище содрогалось. От стен откалывались, падая со стуком, новые кости. Нив стояла, раскрыв рот, и смотрела на