Маори - Алан Фостер

— Я пережил двадцать пять больших сражений. Десять раз пули пакеа проникали в мое тело. Вы уже должны знать, что я был из хау-хау, — Эндрю кивнул.

— И вот я сижу здесь, все еще живой, несмотря на все мои раны. У меня прекрасный дом, и пакеа, живущие в деревне, приветствуют меня по утрам и окликают меня по имени. «Опотики, — кричат они, — как ты сегодня поживаешь!» или «Прекрасный день, Опотики, не правда ли?», — он изумленно покачал головой. — Когда я встречу богов, перво-наперво я спрошу у них, кто такие эти пакеа, потому что более странного рода не существовало еще на Земле. Они воюют с тобой многие годы, убивают женщин и детей, а когда война закончена и воспоминания о пролитой крови отходят назад, они думают о тебе, как о романтической фигуре. Так сказал мне однажды один примечательный пакеа. Я никогда не пойму их.

— Мой отец тоже принимал участие в войнах, однако моя мать — маори.

— Тогда твой отец дважды храбр. Семья, — Опотики колебался еще одно мгновение, а затем сказал примирительно. — Это будет иметь значение, если я не дам своего согласия?

— Для закона нет, но это будет иметь значение для меня. И очень большое значение. Поскольку я люблю вашу дочь, я не смогу жениться на ней без вашего согласия.

— Эндрю! — вскрикнула Валери.

— Это правда, Валери. Помни, что я столь же маори, сколько пакеа, — он снова посмотрел на Опотики. — По закону пакеа я могу жениться на вашей дочери без вашего согласия, но по традиции маори я этого сделать не могу.

Старый воин сел чуть прямее в своем кресле, слегка вздрогнув от усилия. С пулей, застрявшей у позвоночника было удивительно, что он мог сидеть вообще.

— И правда ты принадлежишь к двум мирам. Я предупреждаю вас обоих, это будет для вас не легко. А как насчет твоего отца пакеа? Что скажет он об этом союзе?

— Как может он возражать, сэр? Ведь он сам живет с женщиной маори. Он не может осуждать меня за то же самое.

— Неужто не может? Пакеа могут быть весьма непредсказуемыми в таких делах. Хотя какое это может иметь значение, когда мужчина и женщина любят друг друга? Я должен дать свое согласие.

— О, отец! — Валери оставив напитки, которые она смешивала, бросилась обнимать отца. Некоторое время он это терпел, но затем оттолкнул ее. Тоща она кинулась в объятия Эндрю, целуя его многократно.

— Где вы будете жить? Что вы будете делать? Я не хочу, чтобы ты увозил мою дочь далеко от меня.

Эндрю сумел частично высвободиться из объятий Валери.

— Не беспокойтесь об этом, сэр. Здесь также и мой дом. Мы сами построим себе жилище. Может быть, здесь, в Тара-вера. А что касается того, что я делаю, ну, я еще мало размышлял над этим. Мой отец владеет многоотраслевым бизнесом. Я думаю, что сумею найти там что-то, чем я смогу заниматься, продолжая жить здесь.

Опотики кивнул одобрительно.

— Ты рассудителен и достоин доверия. Я думаю, что у меня будет хороший зять.

— Я постараюсь им быть, сэр, — он разнял объятия Валери и подошел пожать протянутую Опотики руку.

— Мы должны это отметить, — провозгласил рангитира. — Сегодня вечером! Можешь ли ты остаться снами сегодня вечером или твои родители будут беспокоиться?

— Я взрослый человек, сэр. Я волен поступать в соответствии со своими решениями. Конечно же, я остаюсь, — он взял Валери за руку и улыбнулся ей. — Завтра я представлю Вэл моим родителям.

— Не будут ли они удивлены, узнав, что ты делал в Роторуа? — спросила она его.

— Это неважно, — ответил он, смеясь. — Ничего не важно тогда, когда двое людей любят друг друга. Так сказала мне однажды моя мать. Она сказала мне, что если ты кого-нибудь любишь, то все становится возможным, — он склонился и поцеловал ее в то время, как Опотики одобрительно смотрел на них.

Для многих народов веселье — это чуть больше, чем необходимый отдых. Но для маори это искусство. Танцы и празднование продолжались за полночь. Свет от костров и фонарей метался в тумане, так что с расстояния земля казалась объятой пламенем.

Опотики пригласил всех членов своего ванау, а также друзей и дальних родственников. Среди гостей были даже несколько пакеа. Никто из них не узнал Эндрю Коффина. Даже близким друзьям сделать это было бы нелегко в этом смешении огней и пара, не говоря уже о бесчисленных трубках маори.

Хотя было уже раннее утро, празднество все еще продолжалось. Эндрю взял Валери за руку, и оба улизнули из длинного дома через черный ход. Теперь он знал дорогу к их секретному месту так же хорошо, как она. Он держал перед ними масляную лампу, и на цыпочках они пробирались сквозь туман между грязевыми источниками, пока, наконец, не достигли того заветного водоема, у которого они встретились впервые.

Они молча выскользнули из своих одежд прямо в мелководье. На морозце раннего утра горячая вода была для них стимулирующим шоком. Окруженные трепетом неспокойной Земли, они плавали и плескались до тех пор, пока он не схватил ее и не притянул к себе. Валери, улыбаясь, развела ноги и обвила ими его бедра.

Позже они лежали рядом на теплом камне, их тела сохли на прохладном воздухе, и только два полотенца прикрывали их наготу. Пальцы его левой руки уверенно сжимали ее руку. Иногда сквозь клочья тумана им удавалось разглядеть звезды, и хотя это происходило не часто, они не возражали. Пар был похож на широкое влажное одеяло, которое скрывало их от глаз всего мира.

— Скажи мне, Эндрю, мы будем счастливы? Он повернулся к ней и мягко улыбнулся.

— Мы будем так счастливы, как только могут быть двое людей.

— А у нас будут дети?

— Столько, сколько ты пожелаешь.

— Интересно, на кого они будут похожи, на нас с тобой или на наших родителей.

— Они будут разноцветные. С темной кожей, с белой, и всех оттенков этого сочетания. Может быть, у нас еще будут розовые и голубые.

Она засмеялась, он засмеялся тоже, их глаза встретились. Смех замер, и они приблизились друг к другу.

Валери первой заметила какое-то движение краем глаза. Сначала она подумала, что это туман разошелся на мгновение, приоткрыв большой камень. Но это оказалось слишком прямым и симметричным для камня. Свет от их лампы упал на высокий посох.

Она учащенно задышала и быстро села, стараясь натянуть на себя полотенце, которого ей явно не хватало. Эндрю мгновенно вскочил на ноги, не заботясь о том, что был не одет.

— Кто, черт побери, вы такой, сэр? — Разглядев незнакомца более ясно, он повторил свой вопрос на маори. — Почему вы за нами следите?

— Я не слежу за вами, — в его спокойном голосе не было злобы. Эндрю почувствовал некоторое облегчение.

Незнакомец взглянул налево, тихо вздохнул и шагнул вперед.

— Я видел больше наготы, чем вы когда-нибудь увидите, молодой человек, и наблюдал больше совокуплений, чем вы можете себе представить.

— Но что тогда вы делаете здесь в это время ночи? — У Эндрю все еще оставалось беспокойство. Этот человек, может быть, и стар, но он высокого роста, а посох, который он держал в руке, был прекрасным оружием.

— А разве вы владеете этой землей? Я вышел пройтись. Я часто гуляю по ночам, чтобы лучше понять духов Земли. Я услышал шум, который вряд ли производили горячие источники, и я пришел посмотреть, в чем тут дело. Теперь я все выяснил и ухожу.

Он поправил накидку на своих плечах и повернулся.

— Нет, подождите, — Эндрю удивленно посмотрел на Валери. Человек остановился. — Ведь вы тоунга, не правда ли? Он снова повернулся к ним.

— Я обладаю некоторой мудростью.

Эндрю наклонился к Валери и горячо зашептал ей на ухо.

— Что ты задумала, Валери? Оставь его, пусть он уходит.

— Нет, — ее голос звучал взволнованно, — разве ты не видишь, Эндрю? Это знак.

— Это никакой не знак, — ответил он. — А если и знак, то он указывает, что за нами следили.

— Ничего подобного.

Она завернулась в полотенце так тщательно, как только могла, затем поднялась и шагнула вперед.

— Мудрый сэр, Эндрю и я собираемся пожениться. Можете ли вы сказать нам, будем ли мы счастливы в жизни вместе?

Свет, который горел в глазах высокого, покрытого тенью незнакомца, был отражением света их лампы. Эндрю протер глаза, подозрительный блеск исчез.

— Ты просишь меня заглянуть в будущее. Что заставляет тебя думать, что я могу делать такие вещи? — он быстро взглянул на Эндрю и, не мигая, перевел взгляд обратно. Взгляд старика был напряженный, но не пугающий. — Ведь твой друг знает, что никто не может заглянуть в будущее. В нем достаточно пакеа, чтобы это знать. Предрассудки, молодой человек! Не так ли?

Эндрю шагнул вперед и положил руку Валери на плечо, как бы защищая ее.

— Это так. Но во мне достаточно маори, чтобы с уважением выслушать то, что тоунга пожелает сказать.

Это растопило и без того едва заметную холодность во взгляде старика. Когда туман расступился вокруг него, Эндрю заметил, что он был много старше, чем он предположил сначала.