Плоский мир: краткая история ХХI века - Томас Фридман

Печально, но Бен Ладен и его соратники смогли без особенного труда вербовать себе активных последователей в арабо–мусульманском мире. На мой взгляд, отчасти этот факт объясняется тем «полуплоским» состоянием, в котором пребывают многие молодые арабы и мусульмане, особенно те из них, кто живет в Европе. С детства им внушают мысль о том, что ислам — самое совершенное и полное выражение монотеизма, а пророк Мухаммед — последний и самый главный проводник божественной воли. Это вовсе не критика, это самоопределение любого мусульманина. Тем не менее на плоской планете молодежь — особенно европейская молодежь, — воспитанная с такой установкой, имеет возможность оглянуться вокруг и увидеть, что слишком во многих случаях арабо–мусульманский мир оказался далеко позади остального мира. Он не пребывает в столь же процветающем и демократическом состоянии, как другие цивилизации. Оглянувшись, молодые арабы и мусульмане не могут не задать себе справедливый вопрос: «Как такое могло произойти? Если наша вера лучше других, если она представляет собой совершенную систему религиозных, политических и экономических воззрений, почему другие живут настолько лучше нас?».

Такова одна из причин внутреннего разлада большинства арабо–мусульманской молодежи — разлада, пагубно влияющего на самоуважение, рождающего агрессию в их душе и нередко подталкивающего их к объединению с целью выместить свой гнев на окружающем мире. Этот же самый разлад заставляет самых обычных людей, чуждых агрессии, оказывать радикальным группировкам вроде «Аль–Каиды» пассивную поддержку. Опять же, глобальное выравнивание лишь усиливает этот разлад, делая зрелище отсталости арабо–мусульманского региона на фоне других регионов совершенно нестерпимым. Ее стало настолько невозможно игнорировать, что некоторые арабо–мусульманские интеллектуалы начали говорить о ней со всей откровенностью и требовать решительных мер. Они занимаются этим в противостоянии своим авторитарным правительствам, которые предпочитают использовать СМИ не для честной дискуссии, а для того, чтобы свалить все свои проблемы на посторонние силы — Америку, Израиль, наследие западного колониализма — на кого угодно и на что угодно, только не на свое бездарное правление.

По данным второго Доклада о развитии человеческого потенциала в арабских странах, подготовленного в 2003 году для Программы развития ООН группой отважных арабских социологов, в период между 1980 и 1999 годами арабские страны зарегистрировали 171 международный патент. Для сравнения, только Южная Корея за этот же период получила 16 328 патентов, а компания «Хьюлетт–Паккард» регистрирует 11 патентов в день. Согласно докладу, в арабских странах на миллион человек приходится 371 ученый и инженер, работающий в сфере НИОКР, тогда как в мире (включая Африку, Азию и Латинскую Америку) этот показатель в среднем равен 979. Это объясняет, почему при массированном импорте иностранных технологий в арабские страны они так скромно осваиваются и почти не замещаются оригинальными разработками. В 1995–1996 годах 25% арабов, окончивших вуз, эмигрировали в ту или иную западную страну. На 1000 человек в арабском регионе сегодня приходится 18 компьютеров, на фоне глобального показателя 78,3, и только 1,6% всех людей имеет доступ к Интернету. Хотя арабы составляют 5% мирового населения, говорилось в докладе, они выпускают только 1 % всех издаваемых книг, причем очень большую долю составляет литература религиозной направленности, почти втрое опережая аналогичные цифры для всего мира. Поданным исследования Международной организации труда («Ассошиейтед пресс», 26 декабря 2004 года), из 88 млн. безработных мужчин в возрасте от 15 до 24 лет 26% живут в странах Ближнего Востока и Северной Африки.

То же исследование выявило, что за последние полвека население арабских стран увеличилось в четыре раза, составив почти 300 млн. человек, причем 37,5% из них — люди моложе пятнадцати лет, и 3 млн. человек ежегодно вступают в трудоспособный возраст. Но хорошие вакансии производятся арабо–мусульманским миром в слишком недостаточном количестве: открытая среда, необходимая для привлечения зарубежных инвестиций и обновления внутреннего рынка, редко встречается в этом регионе. Благодетельный цикл высшего образования, дающего миру идеи и специалистов, которые затем получают финансирование и создают рабочие места, здесь просто не существует. Теодор Далримпл — врач–психиатр, который работает в Лондоне и ведет колонку в «Лондон спектейтор». Весной 2004 года он опубликовал статью в посвященном проблемам урбанизации издании «Ситиджорнал», которая повествовала о его опыте общения с молодыми мусульманами, сидящими в британских тюрьмах. Далримпл отметил, что большинство современных школ ислама считает Коран боговдохновенной книгой, не подлежащей какого–либо рода текстологическому исследованию или творческому переосмыслению. Это священная книга, которую следует учить наизусть, а не пытаться адаптировать к нуждам и возможностям современной жизни. Но в отсутствие культуры, которая поощряет и позволяет подобное творческое переосмысление, у людей обычно не развивается способность к критическому анализу и оригинальному мышлению.

Возможно, это — одна из причин того, почему университеты арабо–мусульманского мира выпускают так мало научных работ мирового уровня, привлекающих внимание ученых всего мира. Если бы Запад сделал Шекспира «единственным предметом нашего исследования и единственным руководством в нашей жизни, — писал Далримпл, мы бы достаточно быстро скатились в болото застоя. И проблема в том, что слишком много современных мусульман хотят застоя и могущества одновременно: они мечтают о возврате к идеалу VII века и о доминировании в XXI веке — что, по их мнению, есть исконное право их доктрины, последнего завета Бога человеку. Если бы они не возражали против пребывания в болоте славного прошлого и довольствовались квиетистским мировоззрением, ни у нас, ни у них не было бы проблем. Проблема же — и их, и наша — заключается в том, что они хотят могущества, которое дает свободное познание, без самого свободного познания и без философии и общественных структур, которые обеспечивают его функционирование. Они столкнулись с дилеммой: нужно либо отказаться от дорогих их сердцу религиозных догм, либо вечно оставаться позади технического прогресса. Поскольку ни тот, ни другой вариант не особенно привлекателен, напряжение между желанием могущества и преуспеяния в современном мире и нежеланием отказываться от своей религии для некоторых оказывается разрешимым единственным способом — самоубийственным взрывом. Когда люди упираются в тупик неразрешимой дилеммы, ими овладевает агрессия, которая обязательно должна найти выход».

Действительно, поговорите с молодыми арабами и мусульманами из любой части мира, и вы довольно быстро почувствуете этот внутренний надлом в их словах, среди которых чаще всего будет встречаться слово «унижение». Не удивительно, что когда 16 октября 2003 года, во время исламского саммита, проходящего в его стране, Махатир Мохаммед обратился с прощальной речью на посту премьер–министра Малайзии к своим коллегам из других мусульманских государств, он выстроил свое обращение вокруг вопроса о том, почему их общая цивилизация оказалась в столь униженном положении, «Я не стану перечислять примеры нашего унижения, — сказал Махатир. — Единственное, что мы можем им противопоставить, это гнев, который растет день ото дня. Но гневающиеся люди не способны разумно мыслить. Ощущение безнадежности овладевает сегодня мусульманскими странами и народами. Они чувствуют, что, что бы они ни делали, им ничего не удается».

Унижение — ключевое слово. Я всегда знал, что терроризм порождают не материальные лишения. Его порождает лишение чувства собственного достоинства. Унижение — самый, на мой взгляд, недооцененный фактор международных и межчеловеческих отношений. Когда люди или страны чувствуют себя униженными, именно тогда они по–настоящему теряют контроль над собой и прибегают к радикальному насилию. Возьмите политическую и экономическую отсталость большей части современного арабо–мусульманского мира, добавьте грезы о былом величии и сознание собственного религиозного превосходства, смешайте с дискриминацией и отчуждением, с которым сталкиваются мужчины–эмигранты из исламских стран в Европе, и вы получите гремучий коктейль из ярости и гнева. Как сказал об угонщиках 11 сентября мой друг, египетский драматург Али Салем, они «ходят по улицам жизни и ищут высокие здания — башни, которые можно сравнять с землей, потому что им самим не повезло сравняться с ними высотой».

Я боюсь, что разочарование в жизни, которое толкает людей в объятия Бен Ладена, пойдет на спад еще не скоро и пока будет только усугубляться. В прежние времена верховные правители могли рассчитывать, что горы, стены и долины по мешают их народам видеть окружающий мир, и те останутся в пассивном неведении относительно своего места в нем. Раньше вам было видно не дальше соседней деревни. Но с выравниванием мира люди начинают видеть на многие и многие мили вокруг.