Дымная река - Амитав Гош

И опийная настойка не сумела оказать своего обычного воздействия: сон, сморивший Бахрама, был коротким и тревожным. Сперва привиделось, что его фраваши, ангел-хранитель, покинул своего подопечного, бросив на произвол судьбы. Бахрам рывком сел в кровати и обнаружил, что комната погружена в могильную тьму — погасла даже лампадка на жертвеннике. Шатаясь, он выбрался из постели и, сломав несколько спичек, вновь запалил светильник. Но едва сомкнул веки, как его посетило новое видение, хуже прежнего. Он увидел себя на мосту к Чинват-пул, царствию небесному, вход куда охранял ангел-судия Мехер Давар. Кам немон зам, кутхра немон айем? Какой край мне предназначен, куда идти? — пролепетал Бахрам. Длань привратника указала во мрак под мостом, и Бахрам, перевалившись через перила, полетел в бездонную пропасть.

Очнулся он весь в поту и еще никогда так не радовался пробуждению. Услыхав бешеное треньканье вызывного звонка, Вико пулей влетел в спальню.

— Что с вами, патрон? Что случилось?

— Вико, ступай к дому Дента и узнай, что там происходит. Возьми с собой секретаря.

— Сегодня не работаем, патрон? — озадачился управляющий.

— Нет, мне нездоровится. Пусть завтрак подадут в спальню.

— Слушаюсь.

Весь остаток утра Вико и Нил по очереди информировали хозяина: китайские купцы собрались возле дома Дента, потом отправились в Торговую палату, надеясь, что ее руководство убедит англичанина покориться. Там им ответили: «Мы не вправе к чему-либо понуждать наших торговцев». «Но зачем нужна такая Палата, которая не может повлиять на своих членов?» — недоумевали китайцы.

Во второй половине дня Нил доложил, что видел Задиг-бея, в составе делегации переговорщиков и толмачей тот направлялся к мандаринам.

Через несколько часов появился и сам Задиг, усталый, но взбудораженный.

— Где ты был? В Консу?

— Нет, впервые в жизни я оказался в Старом городе…

Через ворота Шулань делегацию препроводили в храм богини Гуань Инь. Сперва переговорщики ждали во дворе, усевшись в тени огромного дерева. Потом их провели на территорию, где жили священники, угостили чаем и фруктами. Вскоре прибыли высокопоставленные мандарины: казначей провинции, министр соли, министр зерна и судья. В трепетной надежде делегаты ожидали лицезреть самого юм-чаэ, но он не появился.

Мандарины справились об их именах и откуда они родом, а потом спросили:

— Почему господин Дент не подчиняется приказу юм-чаэ?

От имени делегатов ответил переводчик Том:

— Чужеземцы уверены, что его посадят в тюрьму, как только он придет в Старый город.

Потом слово взял судья:

— У Верховного комиссара зоркий глаз и большие уши. Он знает, что Дент — очень богатый капиталист. Комиссар получил прямое указание императора покончить с опийной торговлей. Он хочет предостеречь Дента, выявив подноготную его занятия. Если Дент не придет добровольно, его притащат силой. Окажет сопротивление — будет убит.

Делегаты молчали, и тогда выступил казначей:

— Почему вы так оберегаете этого Дента? Неужто не дорожите торговлей с Китаем?

— Дорожим, — перевел Том. — Но жизнь Дента дороже.

И тут произошло нечто удивительное: ответ делегатов так понравился, что мандарины захлопали в ладоши. Невероятно…

Задиг не успел закончить рассказ, его перебил Вико, влетевший в спальню.

— Патрон, гляньте на улицу!

Бахрам с Задигом бросились к окну: перед английской факторией колыхалась толпа зевак, пялившихся на тюрбаны сипаев с ружьями на плечо. Знаменосец держал в руках британский флаг.

— Наверное, прибыл капитан Эллиотт, — сказал Задиг.

— Слава богу, слава богу! — вскликнул Бахрам и, прикрыв глаза, вознес благодарственную молитву. Впервые за долгое время он почувствовал себя в безопасности — приезд британского представителя как будто даровал долгожданную передышку.

17

25 марта 1839.

Отель «Марквик», Кантон.

Дорогая моя Пагли,

Плохие новости сообщать нелегко, да еще когда времени в обрез. Ты поймешь, почему мне вдвойне тяжело писать это письмо: я не только должен известить тебя о своей ужасно досадной неудаче, но вдобавок сделать это как можно быстрее, ибо в Городе чужаков зреет нечто зловещее. Вот и сейчас, когда я пишу эти строки, на крыше фактории грохочут молотки и слышен топот ног, напоминая, что времени мало и надо быть кратким…

Ты порадуешься, узнав, что Бабурао, невзирая на многочисленные препоны, благополучно доставил твои драгоценные растения. На реке, по его словам, творилось черт-те что, поскольку британский представитель капитан Эллиотт спешил из Макао в Кантон, стремясь опередить китайские власти. В излучине реки Бабурао видел его тендер с командой ласкаров и взводом сипаев, взявших на прицел пограничников, когда те попытались остановить их судно.

Такая спешка продиктована тем, что миссия капитана носит характер спасательной экспедиции (надеюсь, это поможет тебе представить переполох, с недавних пор царящий в Городе чужаков). Комиссар затребовал к себе мистера Дента, и тот перепугался до смерти! Он уверен, что его заточат в тюрьму, и потому отказался покинуть свое жилище, а сторонники его, опасаясь той же участи, оказывают ему всяческую поддержку.

О том вчера мне поведал Чарли Кинг, который все видел своими глазами. Комиссар осознал, что чужеземцы охотнее пожертвуют жизнью китайских купцов, нежели расстанутся с опием, и предпринял конкретные шаги: прекратил выдачу выездных пропусков, лишив иностранцев возможности сбежать из Кантона, и ополчился на самого крупного неисправимого контрабандиста. Все это застало врасплох Дента и его приспешников, полагавших, что статус европейца освобождает их от личной ответственности за преступления.

Стоило видеть Дента, когда ему предъявили ордер на арест. В мгновенье ока от него осталась лишь жалкая оболочка прежнего человека, он тотчас забыл свою хваленую доктрину свободной торговли и спрятался под юбкой мамки-правительства. Дент и его дружки держатся спесивыми фанфаронами, однако в сущности они — презренные трусы и были бы полными ничтожествами, если б за ними не стояли британская армия и флот, гаранты их наживы.

Теперь ты, наверное, поймешь, милая Пагли, какой ажиотаж вызвало прибытие капитана Эллиотта. Огромная толпа китайцев и чужеземцев наблюдала, как он сходит с судна и шествует к английской фактории, над которой моментально взвился британский флаг. Затем капитан направился к жилищу Дента, и тот, дрожа как лист, под защитой Эллиотта перебрался в английскую факторию, ставшую его логовом и убежищем. Чарли говорит, это позор и бесчестье для Британии, укрывшей отъявленного преступника под своим флагом.

Вскоре иноземных торговцев созвали на общее собрание; приглашение меня не касалось, но ты же знаешь, до чего я любопытен. Я не мог пропустить этакое событие и напросился в спутники к Задиг-бею. Ты не представляешь, дорогая Пагли, какой